- Развяжите мне руки, - он обращался к Маргарет. - Ей тоже. Слушайте
только мой голос. Вы подчиняетесь только моим командам. Ложитесь на диван.
На спину! Можете подойти и посмотреть на нее, - сказал он Тиму. - Она вас
не видит и не слышит. Сейчас у нее контакт только со мной. Она слышит
только мой голос и подчиняется только моим командам.
- Я отказываюсь что-либо понимать, - сказала Нора, - здесь устраивают
цирк или действительно происходит что-то серьезное?
Вацлав оставил ее слова без внимания. Сейчас он говорил с Маргарет:
- Вы слышите только мой голос. Вы спите, но продолжаете меня слышать.
Выполняйте мои команды. Вы меня слышите?
- Да, - очень тихо.
- Вы проснетесь через двадцать минут и забудете все то, что сегодня
произошло в этой комнате. Когда вы ждете вертолет?
- Через час.
Ее лицо было бледно почти до зелени. На нем четко проступали морщины
- у рта, в уголках глаз. Видимо, доза лекарства была опасной.
- Как вы думаете, сколько ей было лет? - спросил Тим.
Он сказал "было", будто об умершей.
- Не меньше тридцати, - ответил Вацлав.
- Мне она всегда казалась моложе.
- Не расстраивайтесь, нет такого мужчины, которого не обманывала бы
женщина.
- А что, есть такие, которые не расстраиваются? - спросил Тим.
- Наверное, нет, вы правы, - ответил Вацлав.
- Верно, верно, нет... - произнесла Маргарет, не открывая глаз, - вы
правы, правы, правы...
Все замерли, слушая это жуткое эхо, отраженное от каменного дна
черных подземелий беспамятства.
- Она сейчас слышит что-то?
- Только мой голос, - ответил Вацлав. - Маргарет, я приказываю вам
после того, как вы проснетесь, ждать вертолет. Вы улетите на нем и никогда
не вернетесь. Вы сообщите, что лекарство уничтожено. Если же вам не
поверят, вы сделаете все, чтобы это вещество не было использовано во вред
людям. Цель вашей жизни - не позволить, чтобы оно было использовано во
вред людям. Вы сделаете для этого все - и, если придется, вы пожертвуете
собой ради этого. Если вы меня поняли, повторите самое главное.
- Не позволить, не позволить...
- Не позволить чего?
- Не позволить, чтобы оно было использовано во вред людям. Если
нужно, пожертвовать собой.
Она вдруг стала тяжело дышать, на лице выступил пот, на шее и руках -
тоже.
- Спите, - сказал Вацлав, - когда вы проснетесь, все будет хорошо.
Теперь вы только спите. Больше вы не слышите моего голоса.
Он выдержал паузу и добавил:
- Мне жаль, но я не смог рассчитать нужную дозу. Для этого был нужен
эксперимент на человеке.
16
Сейчас все было позади, но Нора не могла успокоиться. Она нервно
ходила по комнате взад-вперд. Тим остался в кабинете вместе со спящей.
Наверное, ему хротелось побыть с нею наедине, хотя бы так, хотя бы в
последний раз.
- Ты совершенно не обращал на меня внимания, - сказала Нора. - Я для
тебя пустое место. Ты обо мне совершенно не думаешь. Ты думаешь только о
том, как от меня избавиться!
Обычная женская непоследовательность, - подумал Вацлав, - возмущенные
женщины совершенно забывают о логике, в этом они значительно превосходят
мужчин.
- Нора, не надо скандалов, - сказал он.
Он чувствовал себя очень усталым.
- Ах, не надо скандалов?!!
- Прости, я забыл, что лучший способ спровоцировать скандал, это
сказать "не надо скандалов".
Нора вдруг успокоилась. Она всегда была такой - такой
непоследовательной и неприятно непредсказуемой. И, тем не менее, она была
единственной в мире.
- Скажи, - спросила она, - ты меня все еще любишь?
- Да, - ответил Вацлав, - но я боюсь.
- Чего?
- Я чувствую себя, как солнечный лучик, попавший в бриллиант.
Бриллиант - это ты. Но сколько бы я ни отражался от твоих граней, я должен
уйти. Солнечный луч невозможно удержать на одном месте, даже если он сам
хочет этого больше всего на свете.
- Я буду держать тебя столько, сколько смогу...
- Спасибо. Давай сменим тему.
- Давай. Ты обо всем знал заранее? Откуда?
- Это очень просто. Сначала я сам подозревал Тима. Все обстоятельства
складвались против него. Но рано или поздно я должен был догадаться. Когда
позапрошлой ночью Маргарет оказалась в твоей комнате, я понял, что Тим
неповинен.
- Я не вижу здесь связи.
- Все дело в дежурной. Эта злобная старуха не стала бы открывать
двери ночью. Если бы она и сделал это, то закатила бы скандал. Маргарет не
могла пройти внутрь обычным путем. Следовательно, Маргарет лгала.
- Как же она оказалась здесь?
- Есть множество путей, чтобы проникнуть в здание. Например, в
оранжерее было выдавлено стекло. Тебе это о чем-то говорит?
- Теперь говорит.
- После того, как я понял, что Маргарет лжет, я проверил ее еще
дважды. Ты помнишь, как я читал по ее ладони?
- Да, помню, ты рассказал все о лекарстве. Ты это знал заранее?
- Нет. Я взял ее руку за запястье. Я говорил и чувствовал ее пульс. Я
блуждал, пытаясь выйти на правильный путь. Когда я случайно отгадывал
правду, ее пульс сообщал мне об этом. Это было так же просто, как задавать
вопросы и получать на них правильные ответы.
- Ты можешь сделать это с любым человеком?
- Это и многое другое.
- И со мной тоже?
- Нет, с тобой - никогда.
Она улыбнулась - той самой улыбкой, которую он подарил ей год назад.
Разговаривая с ней в первый раз, он улыбался ей так, будто предчувствовал,
что она станет его единственной радостью в жизни. И к концу разговора она
заучила эту улыбку так, что больше не могла забыть. А на следующий день
она сама улыбалась ему той же улыбкой...
- Я проверил ее еще раз. Я подсунул ей кошку, и кошка ее испугалась.
С этой минуты у меня исчезли все сомнения.
- Хватит говорить об этом. Давай еще раз сменим тему.
Он заметил огоньки в ее глазах и его вдруг обожгло счастьем.
- Слишком мало времени, мы скоро услышим вертолет.
- Нет, я слышу твой, только твой голос. Ты мне тоже дал лекарство,
да?
- Да, но другое. То же самое, что и ты дала мне.
* * *
- Я помню, когда-то я видела сон. Почему-то я вспомнила об этом
сегодня. Это был странный сон.. мне снился спрут, но не зеленый (спруты
ведь зеленые, правда?), прозрачный, прозрачный наполовину. И у него внутри
что-то переливалось, такое желтое, как будто огоньки. И он двигался
быстро-быстро, как будто катился. А потом он развалился на много маленьких
спрутиков. Я их сложила в корзину - корзина старая, плетеная, - а они
расползлись. Я стала их искать по всему дому, я их звала, звала, но они
все исчезли. И я так горько плакала, потому что я их полюбила...
- Скажите, Кейт, вы видели этот сон после того, как вы расстались с
мужем?
- Да, кажется, позже.
- Тогда все очень просто. Спрут - это ваш муж, тот негодяй, который
вас бросил. Вам хотелось иметь детей; маленькие спрутики - это дети. Они
уползают и исчезают, потому что на самом деле их не было.
Она молчит, вспоминая.
Она сидит спиной к темнеющему окну, и снова чуть заметное мерцание
отражается от ее лица и рук, но не отражается от неживых предметов.
Собственно, ничего в мире не меняется, подумал Вацлав, ничего не
меняется, что бы ни происходило лично с тобой. Этот мир безразличен к
тебе, пытаешься ли ты его изменить, или платишь ему тем же безразличием.
- Кейт, скажите еще что-нибудь.
- Вчера был дождь... Я снова говорю эту фразу, правда?
- Правда.
- А еще вчера я впервые увидела, как плачет мужчина. Плачет
по-настоящему. Вы видели когда-нибудь?
- Да.
- А я видела впервые. Почему-то мужчинам плачется труднее. Почему?
- Потому что они плачут искренне.
- Да, наверное... Маргарет ведь его любила, я это знаю, почему же она
улетела?
- Не знаю. Просто не судьба. Они влюбились сразу и были очень
счастливы несколько дней. А настоящее счастье долго не длится. Вы
согласны?
- Вполне.
- Он плакал после того, как узнал, что вертолет разбился.
- Наверное, что-то случилось на борту, ведь погода тогда была
хорошая, это потом потеплело и пошел дождь. Как вы думаете, доктор?
- Я согласен. Что-то произошло на борту. Но этого мы с вами никогда
не узнаем.
Она наклонилась вперед, и снова капля в золотой оправе сливает
цветные фигурки в подобие натюрморта: золотое яблоко на красном фоне.
Почти совершенная иллюзия.
СЕРГЕЙ ГЕРАСИМОВ
ИСТОРИЯ ЭММЫ К.
Рыбе нужно плыть, мошке - кружиться у свечи, птице - лететь над
землей, женщине нужно быть красивой. Именно поэтому женщины устраивают для
себя конкурсы красоты. И, как есть рыбы, которые плавают быстрее других,
как есть мошки, подлетающие к огню слишком близко, так есть женщины,
которые в конкурсах красоты побеждают. К таким женщинам, несомненно,
относилась и Эмма К.
В детстве Эмма была милой толстушкой, но, подрастая, она вытягивалась
и худела (не без помощи диеты), и, когда в шестнадцать лет она завоевала
титул первой красавицы города, ни одна из злых завистниц не могла
оспаривать ее превосходство. Действительно, Эмма была неподражаема,
казалось, она рождена для таких конкурсов. Давая телеинтервью на следующий
день после победы, она очаровала весь персонал студии (молодого оператора
еще месяц бросало то в жар, то в холод), очаровала и весь свой родной
городок.
Одна из школьных подруг Эммы, дурнушка Элизабет, пришла выразить ей
свое восхищение. Подруги встретились на веранде, заваленной вчерашними
букетами, еще не успевшими потерять свежесть. Эмма К. выглядела как
настоящая королева.
- Ах, Эмма, ты такая красивая! - восхитилась Элизабет.
Эмма посмотрела на подругу с выражением бесконечного превосходства.
- Лиза, тебе тоже нужно заботиться о своей внешности. Девушка красива
тогда, когда она о себе заботится. Ты ведь хочешь быть красивой?
Конечно, Лиза хотела, еще как, но она промолчала из скромности.
- Я ведь от природы склонна к полноте, - продолжала Эмма, - а разве
это заметно?
- Ни капельки, - ответила Лиза.
- Вот именно, ни капельки, а знаешь, как тяжело мне это дается?
- Но ты такая сильная, Эмма. Я бы хотела быть похожей на тебя.
- Это не так просто, Лиза. Но кое-чему я тебя научу. Для начала тебе
нужно сменить прическу. Идем в комнату.
И они пошли в комнату.
Это был роковой день в жизни Эммы К.
* * *
Лиза оказалась понятливой ученицей. Она сменила прическу, стиль
одежды, манеру себя вести, даже ее походка стала иной. Эмма была поражена
способностями подруги. И, чем большие успехи делала Лиза, тем больше
помогала ей Эмма К. Она творила. Она лепила новую красавицу, как скульптор
лепит глину. Она чувствовала себя не только королевой, но почти богиней,
создающей новую красоту. Когда, год спустя, Лиза согласилась участвовать в
конкурсе и чуть было не дошла до финала, это было их общим триумфом.
Конечно, первой красавицей снова стала Эмма К. Она была вне конкуренции.
Эмма снова выступила по телевидению. Она была немногословна, но
остроумна. Интервью брал прошлогодний молодой оператор, видимо, повышенный
в должности. Бедняга впивался в Эмму взглядом, краснел и путал текст. Эмма
снисходительно улыбалась и поправляла его ошибки. Под конец своего
интервью она упомянула о Лизе.
- Это удивительно, ведь вы должны быть соперницами, - выдавил из себя
молодой человек.
- Соперницами? С Лизой? О, нет! Мы ведь такие добрые подруги. (Лиза,
