лучшее расположение духа. Еще молока, сыра, сухарей.
Прыжок из-за валуна, и перед ним появилась фигура. Шеф так и застыл с
непроглоченным куском во рту.
ГЛАВА 22
У Шефа и секунды не заняло сообразить, что перед ним маленький
мальчик, ребенок. Хотя по-настоящему маленьким его назвать было трудно.
Он достигал в высоту пяти футов, то есть был не ниже, чем Удд, и при этом
много шире. Он мог бы сойти за невысокого мужчину, но что-то в его
доверчивой позе выдавало юность. И он вообще не выглядел как человек.
Руки у него свисали низко, голова на невообразимо толстой шее клонилась
вперед. Маленькие глазки выглядывали из-под тяжелых надбровий. Одет он
был -да ни во что. Была, конечно, какая-то юбочка из грубо выделанной
шкуры. Но она почти терялась в его собственной шерсти. С головы до пят
ребенок был покрыт космами длинных серых волос.
Взгляд существа остановился на куске сыра, который Шеф как раз
подносил ко рту. Ноздри его, чуя запах сыра, жадно раздвинулись, и тонкая
струйка слюны побежала из угла рта. Шеф не спеша снял сыр с сухаря, на
котором тот лежал, и безмолвно протянул его странному мальчику.
Тот замялся, не решаясь подойти поближе. В конце концов он сделал два
шага своеобразной неуклюжей походкой, протянул длинную серую руку и
взял сыр с ладони Шефа. Обнюхал его, снова раздувая ноздри, и вдруг
закинул сыр в рот. Пожевал, закрыв глаза в приступе экстаза, тонкие губы
оттянулись, обнажая массивные клыки. Ноги его невольно прошлись в неле-
пом, но радостном переплясе.
Финны не умеют делать ни сыр, ни масло, ни молоко, говорил Бранд. Вряд
ли это финн. Но, видимо, вкусы у него такие же. По-прежнему избегая резких
движений, Шеф протянул флягу с оставленным для Кутреда молоком. И
опять внимательное изучение с помощью носа, внезапное решение и жадные
глотки. Пока он - или оно - допивал молоко, колени у него странно изо-.
гнулись, чтобы наклонить все тело назад. Он просто не может запрокинуть
голову, чтобы пить, как люди, догадался Шеф.
Допив молоко, ребенок бросил флягу. Шум, с которым та разбилась о
камни, по-видимому, встревожил - существо, оно взглянуло вниз, потом на
Шефа. И тогда оно явно что-то сказало, что-то, прозвучавшее как "извини".
Но Шеф не смог разобрать ни единого слова.
А потом существо ушло, прошло по тропе пару шагов и вдруг просто-
напросто исчезло, испарилось, серая шерсть слилась с серым камнем. Шеф,
кряхтя, поднялся и проковылял до камня, где существо исчезло, но там уже
ничего не было. Оно просто развеялось, как сон.
Кто-то из Huldu-folk, подумал Шеф. Я видел человека из Потаенного
Народа, живущего в горах. Он вспомнил истории Бранда о тварях, которые
утаскивают людей под воду, о хватающей лодки длинной серой руке. И ту
историю, что рассказывали Квикка и его команда, о человеке, пойманном в
горах троллихами, которые держали его при себе. Как-то раз они рассказы-
вали еще одну историю - о великом чародее и мудреце, который решил
очистить от троллей и Потаенного Народа некий остров в северных странах.
Он прошел по всему островку, и говорил волшебные слова, и выгонял тварей,
так что они больше не могли вредить людям. И под конец ему осталось
только спуститься с последнего утеса, чтобы закончить работу. Но когда его
стали спускать на веревке, из скалы раздался голос. "Человечек, - сказал он,
- даже спрятанному народу нужно оставить какое-то место, где ему жить". И
тут из утеса высунулась серая рука, сорвала этого мудреца с веревки и
швырнула на камни внизу. В этом нет смысла, сказал тогда Шеф. Кто мог
услышать слова, кроме человека на веревке, человека, который мгновеньем
позже разбился насмерть? Но неожиданно эта история все-таки приобрела
кое-какой смысл.
Кутреда по-прежнему нигде невидно. Шеф открыл было рот, чтобы
покричать, и тут же закрыл снова. Неизвестно, кто его услышит. Он подобрал
с земли осколок кремня, процарапал на покрытой лишаями стенке стрелу,
указывающую, в каком направлении он пошел, - в сторону гор. Он оставил
ящик с провизией на месте и пустился по узкой горной тропе со всей доступ-
ной ему скоростью.
Тропа извивалась вдоль краев морского залива, но шла высоко над водой,
часто сужаясь до ширины стопы, никогда, впрочем, не исчезая полностью.
Только Брандовы охотники за гнездами могли бы не задумываясь пройти по
ней. Карли, привыкший к равнинам, замер бы от страха. Шеф, тоже житель
болот, осторожно пробирался вперед, потея от страха и напряжения, стараясь
не смотреть вниз.
И вот впереди появилась поляна. Шеф осторожно вгляделся в сумерки.
Поляна? По крайней мере, ровная площадка со скудной растительностью -
травкой и мхом на неизменных камнях. Почему же с моря зелень была не
видна? Потому что весь этот уголок спрятан, укрыт в складке местности
между морем и горами. На другом краю поляны мелькает огонек. Костер?
Хижина?
Осторожно приблизившись. Шеф выяснил, что это действительно хижина.
С каменными стенами, крышей из дерна, притулившаяся к склону горы,
будто выросла здесь. Даже с пятидесяти ярдов Шеф не был уверен, что
действительно видит ее, хотя внутри мерцал какой-то неясный огонек.
Размышляя над этим. Шеф вдруг понял, что его левая рука опирается на
другую стену, расположенную прямо около него. Он подошел к строению и
даже не заметил его. А это была не такая уж маленькая постройка, из
солидных каменных плит, с односкатной крышей, простирающаяся на
добрых сорок футов от места, где у дальней стены тропа подходила к чему-то
вроде двери. Из постройки доносился явственный запах. Запах дыма и слабый
аромат еды.
Положив руку на рукоятку ножа и ступая мягко, как подкрадывающийся к
утиному гнезду охотник, Шеф проскользнул ко входу. Не дверь, а
подвешенный на колышках кожаный полог. Он снял петли с колышков и
прошел внутрь.
Первые двадцать ударов сердца он ничего не видел в темноте. Потом глаза
привыкли. Тусклый свет проникал сквозь трещины в стене и через отверстие
в крыше, под которым дымил костерок. В дыму висели туши. Это коптильня,
понял Шеф. Вдоль дальней стены рядами шли полки с пластованной
копченой и вяленой рыбой. У ближней стены стояли кадки с соленьями, с со-
леной рыбой и мясом. Прямо перед ним со столба свисала туша тюленя, а
дальше в глубь помещения уходили ряды других туш. Шеф протянул руку.
Столбы были каменные, крюки на них деревянные, не вырезанные, а
сделанные из дерева, которое согнули и оставили расти в нужной форме.
Здесь не было ничего металлического. Только дерево и камень.
В ряду, вдоль которого пошел заинтересовавшийся Шеф, туши становились
все крупнее. Тюлени. Морж, такой большой, что свисал от самой крыши до
пола. А дальше медведь. Не бурый медведь южных лесов, распространенный
в Норвегии, все еще встречающийся в английских чащобах. Нет, зверь
гораздо крупнее, как касатка крупнее дельфина, зверь огромных размеров
висел здесь, разделанный и закопченный. Кое-где на нем еще оставался
белый мех. Это был огромный белый медведь, вроде того, чья роскошная
шкура пошла на лучший плащ Бранда и добыть которого, по словам самого
Бранда, стоило три человеческих жизни.
Шеф вошел уже в самый дым, где мерцал огонь, и свет падал через
отверстие в крыше. А здесь что за зверя завалил могучий горный охотник? Не
тюлень и не морж, не дельфин и не медведь. И тут Шеф понял - слегка
покачиваясь в дыму, на крюке, продетом через обрубок шеи, висел человек.
Обезглавленный, располовиненный, ободранный, выпотрошенный, как сви-
нья, но без сомнения - человек. Еще двое болтались позади него, мужчина и
женщина, подвешенные, как огромные окорока. Груди женщины разметались
по ее обнаженным бокам.
Шеф обнаружил, что в углу свалены в кучу какие-то предметы. В основном
раскиданная в беспорядке одежда. Тут и там отблески металла, серебряные и
эмалевые вещи, а также сталь. Кто бы ни был охотник, убивший этих людей,
трофейным добром он не интересовался. Оно было отброшено в сторону,
словно рога, копыта и прочее, что нельзя съесть. А нет ли здесь оружия?
Меж двух стоек у стены расположились с полдюжины копий с длинными
древками. Шеф взял одно из них, постепенно разобрал, что оно изъедено
червями и согнулось, потому что долгие годы пролежало в коптильне. Он
перебрал оружие как можно внимательней. Хлам, один хлам. Расколотые
древки, искореженные наконечники, везде толстый слой ржавчины. Надо
найти хоть что-нибудь. У него был только крошечный нож против существа,
способного убивать моржей и полярных медведей.
Вот. Вот оно. На дне кучи Шеф углядел древко, которое выглядело хорошо
сохранившимся. Он взял копье, примерился, испытал облегчение при мысли,
что не был теперь совсем уж беззащитным.
Почему-то, пока он вертел копье в руках, мысль о применении этого оружия
для драки и убийства отпугнула его. Словно бы голос сказал ему: "Нет. Это
не годится для такой цели. Это было бы все равно что брать с наковальни
раскаленный металл молотом или ковать железо рукояткой щипцов".
Озадаченный Шеф оглядел то, что держал в руках, взгляд его то и дело
испуганно устремлялся ко входу. Странное оружие. Такого сейчас никто не
делает. Наконечник в форме листа, совсем непохожий на тяжелую
треугольную головку копья "Гунгнир", длинная железная накладка под ним
прикреплена к ясеневому древку. Следы украшений. Кто-то даже сделал по
металлу гравировку и инкрустировал в нее золото. У основания наконечника
когда-то были два золотых креста. Теперь золото исчезло, о нем напоминали
только слабые пятна, но выгравированные кресты остались. Боевое оружие,
судя по стали лезвия, и метательное, судя по весу. Но кто станет отделывать
золотом копье, которое собирается метнуть во врага?
Ясно, что кто-то очень ценил это копье. Кто-то, чье тело теперь висело в
дыму. Шеф еще раз нерешительно взвесил оружие в руке. Безумием было бы
не взять любое оружие, которое могло увеличить его шансы выжить в этом
гибельном месте. Так почему же оказалось, что он сунул его назад, аккуратно
прислонил к стойке?
Встревожившись вдруг из-за едва уловимого движения воздуха за спиной,
Шеф круто обернулся. Кто-то или что-то приближалось. Шеф пригнулся,
поглядел вдоль пола ниже рядов туш. Кто-то шел к нему. С облегчением Шеф
узнал подпоясанные веревкой штаны Кутреда. Он вышел в проход, поманил
своего товарища, без слов показал на подвешенные тела людей.
Кутред кивнул. Он держал в одной руке обнаженный меч, в другой свой
щит.
- Я говорил тебе, - хрипло прошептал он. - Тролли. В горах. Пялились
на меня через окна мельницы. Ночью дергали дверь, пытались войти. Они
чуют мясо. В таких горных деревушках на дверях крепкие засовы. Правда, не
всем они нужны.
- Что нам делать?
- Взяться за них, пока они не взялись за нас. Напротив стоит хижина, ты
видел? Пойдем туда. Ты без оружия?
Шеф отрицательно замотал головой.
Кутред прошел мимо него, взял копье, от которого Шеф только что хотел
избавиться, протянул ему.
- Вот,- сказал он, - возьми это. Держи, - настойчиво добавил он,
увидев заминку Шефа, - теперь оно ничейное.
Шеф протянул руку, помялся, твердо взялся за оружие. В теплой дымной
полутьме раздался звук, будто металлический наконечник ударил по камню.
И Шеф снова испытал непонятное облегчение. Не облегчение из-за того, что
теперь вооружен, скорее облегчение от того, что оружие было ему вручено.
Оно перешло от своего владельца к хозяину коптильни, а потом к Кутреду, к
человеку, который не был человеком. Теперь Шеф имел право взять его.
Может быть, не сохранить его у себя, может быть, не сражаться им. Но
держать его в руках - да. По крайней мере сейчас.
Двое вышли на неожиданно приятный свежий воздух.
* * *
Открытое пространство они преодолели как два призрака, аккуратно обходя
кустики травы, чтобы избежать малейшего шороха и треска. Сейчас
достаточно одной-единственной ошибки, подумал Шеф, и их тоже подвесят в
коптильне. Не предупредил ли убежавший маленький мальчик своих
