Мальчики влюбленно смотрели на нее. Наш человек, своя в доску. Если и
есть на свете детектив, способный найти Анжелину, то этого детектива зовут
Сивилла. В ее сверхспособностях я больше не сомневался.
Через два дня (и два очень щедрых денежных взноса) ей велели
приготовиться к "восхождению на небеса".
- Как я выгляжу? - спросила она, медленно поворачиваясь. Если женщина
задает этот вопрос, значит, ей уже известен ответ. На ней было нечто черное,
облегающее, дорогое и очень подходящее к шляпе. А еще много драгоценностей.
- А вдруг все-таки разглядят? - Она коснулась крошечной алмазной брошки на
лацкане.
- Только в микроскоп, - сказал я. - И то, если будут знать, что
разглядывать. Центральный алмаз - кинокамера. Обычно я ее маскирую под
запонку от рубашки. Я расположил вокруг еще несколько камешков, получилась
эффектная брошь. Алмазная линза фокусирует изображение на нанометровые
записывающие молекулы, а те доставляются под нее броуновским движением. Это
движение поддерживается за счет тепла тела, поэтому источник питания
обнаружить невозможно. Насчет освещенности не беспокойся, как и человеческий
глаз, камера улавливает даже отдельные фотоны. Он разглядит то же, что и ты.
И снимет.
- В жизни ничего подобного не видела.
- Как и твой босс Инскипп, - гордо произнес Джеймс. - Папа сам
изобрел.
- Как только закончим это дело, я тебе подарю усовершенствованную,
звукозаписывающую модель, - пообещал я Сивилле.
- Другой такой во всей галактике нет, - уточнил Боливар.
- Я... не знаю, как и благодарить, - с жаром произнесла она. И я был
уверен, что этот жар - не притворный. Она быстро вышла из номера. Через
несколько минут мы увидели, как она переходит улицу и исчезает под аркой
Церкви.
ГЛАВА 4
Шел тропический ливень, то и дело полыхали молнии и грохотал гром.
Церковь Ищущих Путь превратилась в туманное пятно, ее очертания терялись в
сумраке за стеклом, испещренным брызгами дождя. Оптика позволяла видеть ее
довольно сносно, но невооруженным глазом я почти ничего не мог разглядеть.
Уже почти час Сивилла - в этом здании. У Слэйки. Я задыхался в четырех
стенах.
- Пойду подышу свежим воздухом. - Я нахлобучил бейсболку с логотипом
"Кокаин-кола" над козырьком.
- Промокнешь, - сказал Боливар.
- Будешь слоняться вокруг Церкви, спугнешь Слэйки, - добавил Джеймс.
Я высокомерно скривил верхнюю губу.
- Спасибо за сыновнюю заботу, но ваш старый папаша еще не в полном
маразме. Эта кепочка не только рекламирует дрянной напиток, она в придачу
создает водоотталкивающее поле. Вас еще на свете не было, когда я слонялся
возле церквей, невидимый и непромокаемый, аки дух святой.
Мое натужное остроумие не заслужило ни одной кривой улыбки. Я понял,
что сыновья волнуются ничуть не меньше старого папаши. И все-таки мне было
необходимо глотнуть свежего воздуха.
В вестибюле гостиницы - ни единого признака жизни. В смысле, белковой.
Робоуправляющий поклонился и помахал мне рукой в перчатке. Робошвейцар
распахнул передо мной дверь, и дождь мигом забрызгал его металлическую
физиономию.
- Вечерок не то чтобы очень, сэр, - елейно проговорил он. - Но
завтра будет солнечный денек, это как пить дать.
- Это что, в программе у тебя? - прорычал я. - Ты всегда эти слова
говоришь, когда дождь?
- Да, сэр.
Подумать только, я беседую о погоде с безмозглым роботом! Должно быть,
нервы сдают. Я вышел из гостиницы. Дождь лил как из ведра, но я не
сомневался, что выйду сухим из воды. Спасибо электростатическому полю,
которое отталкивало дождевые капли.
Анжелина... В груди сидела боль. Не метафорическая - самая что ни на
есть настоящая. Я гнал мысли о жене, чтобы не мешали действовать, но тоска
терзала сердце. Сколько раз Анжелина спасала мне жизнь, сколько раз ей
приходилось выхватывать из коляски с близнецами припрятанное оружие! А как
ловко мы с ней брали банки, как весело делили на двоих приключения, уже не
говоря о деньгах! Как лихо спасали вселенную, отражали орды скользких
чудовищ! Воспоминания, воспоминания... Бывали в нашей жизни и тяжелые
времена, но в этот вечер мне хотелось стать цифрой на солнечных часах, чтобы
замечать только светлые, радостные дни... Я оборвал нить тягостных раздумий.
Слезами горю не поможешь. Чтобы вернуть Анжелину, необходимо действовать.
Только по этой причине я здесь. И мальчики. И только по этой причине Сивилла
сейчас рискует жизнью.
Я шел куда глаза глядят. А они глядели не куда попало, а на кафе,
которое стояло напротив Церкви Ищущих Путь, на другой стороне площади.
Несколько столиков на тротуаре были защищены от непогоды навесом и
водоотталкивающим полем. Когда я вошел под навес, это поле наложилось на
мое, и по мне забегали крошечные молнии. Я коснулся выключателя на козырьке
бейсболки и расположился за столиком лицом к Церкви.
- Милости просим, господин или госпожа, милости просим, - произнесла
свеча на столике. Вспыхнул и затрепетал огонек.
- Не госпожа. Господин.
- Что желает заказать не госпожа, а господин? Проклятие! Везет же мне
нынче на бестолковых роботов!
- Пива. Холодного. Большую кружку.
- С превеликим удовольствием, господин, а не госпожа.
Столик задрожал, а затем посреди него возникло отверстие и появилась
кружка. Я протянул к ней руку, но взять не смог.
- Два кропотника с полтиной, - произнес другой механический голос, не
такой теплый, как у свечи.
Я уронил в прорезь три монеты, зажим отпустил кружку.
- Спасибо за чаевые, - сказал наглый механизм. Я удержал в горле
невольный рык и смыл его в пищевод глотком пива. По площади лупил
тропический дождь, вдали рокотал гром. Мимо изредка проносились машины.
Дверь Церкви Ищущих Путь не отворялась. Пиво было так себе. Я ждал. Время
шло. Я осушил кружку и заказал вторую.
- Два кропотника семьдесят, - сказал столик.
- Почему семьдесят? Та кружка стоила два пятьдесят.
- Тогда еще действовала дневная скидка. Платите. На сей раз я не дал
роботу шанса зажилить сдачу.
- Жадина. - Он сопроводил этот эпитет электронным фырканьем.
Помаленьку дождь сошел на нет, сквозь облака проглянул один из трех
спутников Вулканна. Я заметил движение на той стороне площади. Пригляделся.
Отворилась дверь Церкви, вышли три женщины. Постояли, поговорили и
разошлись. Сивилла направилась прямиком в мою сторону, и у меня отлегло от
сердца. Она не смотрела на меня, но, по-видимому, каким-то образом узнала о
моем присутствии.
Сивилла вошла в кафе. Я еще несколько минут посидел, глотая пиво.
Похоже, "хвоста" за ней нет. Я осушил кружку и вошел в кафе.
Она сидела в дальнем углу, в кабинке, и перед ней стоял бокал с
коктейлем. Она едва заметно кивнула, и я направился к ней. Она сделала
большой глоток, затем второй и вздохнула с облегчением.
- Джим, я такое испытала... словами передать невозможно. Кроме меня,
там были еще две женщины. Мы подошли к отцу Мараблису... или Слэйки... Я уже
запуталась. Никаких машин на виду. Он с нами немного побеседовал, затем
положил ладонь мне на лоб. И тут что-то произошло... неописуемое. Обморок...
или нечто в этом роде. Могу только повторить вслед за Вивилией фон Брун, это
невыразимо. Но зато я хорошо запомнила, что было потом. Мы шли за отцом
Мараблисом по полю, по очень низкой траве. Он остановился, простер руки, и в
тот же миг я услышала приятный звон. Очень явственно. Отец Мараблис
показывал на белое облако, оно плыло к нам. С него-то и доносился звон. И
пение. Слыша все это, я испытала прилив радости, душевный подъем. А после -
только не смейся! - увидела над облаком маленькое летучее существо. Правда,
всего лишь мельком.
- Птицу?
- Нет. Малюсенького розового ребеночка с крылышками на плечах. Он
тотчас исчез, и все кончилось.
- А больше тебе ничего не запомнилось?
- Я... даже не знаю. Помню, отец Мараблис взял меня за руку, повернул
лицом к себе, и я снова оказалась в Церкви, а рядом стояли те женщины... И
почему-то было очень грустно, словно я утратила что-то дорогое...
Ну что я мог на это сказать?
Сивилла неподвижно глядела вперед, будто видела там нечто недосягаемое
для моего взора. По ее щеке сбежала слезинка. Фыркнув, она вытерла ее и
улыбнулась.
- Извини. Ничего не могу с собой поделать. Конечно, я знаю, это
мошенничество, в однодневные экскурсии на небеса я не верю. Но со мной
действительно что-то было. Чувства ведь не лгут.
- Так-то оно так, но ведь есть наркотики, вызывающие разные эмоции.
- Знаю. И все-таки... - Она встала, одернула платье и дотронулась до
броши. - Чем слушать мою болтовню, лучше выяснить, что она сняла.
- Ты отлично поработала. Спасибо.
Близнецы заметили нас на улице и отворили перед нами дверь номера.
Потом я сидел молча, а Сивилла делилась с ними впечатлениями. Ничего нового
я не услышал, но на этот раз она не поддалась сентиментальному настроению и
даже слегка рассердилась на себя. Как только она закончила рассказ, я
вставил в активационный модуль электронную брошь. Засветился экран, на нем
развернулась Церковь и двинулась к нам. Запись воспроизводилась без звука.
Мы тоже помалкивали, глядя, как Сивилла встречается с двумя другими
прихожанками. Они о чем-то поговорили, затем в Церкви появился Слэйки и
женщины обернулись к нему. Он успел неплохо вжиться в образ отца Мараблиса,
мягкие пассы очень гармонировали с коричневой сутаной. Я радовался, что не
слышу елейных речей.
- Вот до этого момента я все помню, - сказала Сивилла. - Он красочно
описал блаженство, которое нас ожидает на том свете, а теперь следите за
рукой: получил несколько чеков, ибо за удовольствие полагается платить. И
тут все кончилось. Вот сейчас...
Должно быть, Слэйки что-то сказал. Все три женщины вдруг повернулись и
двинулись за ним. Экран почернел.
- Может, камера испортилась, - предположил Боливар.
- Вряд ли. - Я нажал кнопку ускоренного воспроизведения, и экран
ожил.
- Опять мы в Церкви, - сказала Сивилла. - Но то, что я увидела в
раю, не записалось. Мне очень жаль.
- О чем тут жалеть? - Я подверг запись экспресс-анализу. - Все, что
от тебя зависело, ты сделала. И камера в полном порядке, только запись не
сохранилась. Не знаю, как это могло произойти. Похоже, не обошлось без
электроники. Но все равно, должны были остаться следы. - Я бросил на
аппаратуру раздраженный взгляд. - Не верю я в чудеса.
- Никто и не думает о чудесах, - сказал Джеймс. - Мы думаем о
технике. Допустим, путешествие в рай - это результат действия силового поля
или электромагнитного излучения. Вопрос: не могло ли это поле или излучение
повлиять на работу нашей камеры?
- Разумеется, этого нельзя исключать, - сказал я.
- У меня мысль, - произнес Боливар. - Ничего, что первая попытка
сорвалась. Сивилла - молодчина. Пора делать следующий ход. Надо как следует
обыскать это местечко. Помните, в первой церкви взорвалась какая-то техника?
Интересно, нет ли и здесь чего-нибудь подобного?
- Не пойдет, - сказал я.
- Почему?
- Я не в том смысле, что мы не будем обыскивать Церковь. Я в том
смысле, что вы не будете обыскивать Церковь. Эту работу я беру на себя.
Они возмущенно загомонили, и я решительно поднял руку.
- Я говорю "нет" не потому, что я старше и мудрее, хотя, конечно, все
это так. Просто у меня гораздо больше опыта в подобных делах. Боливар, я не
моргнув глазом позволю тебе вложить мои деньги в самое рискованное
предприятие. Я видел последний турнир по карате и теперь не рискну
