нужных местах и внимательно слушал меня до самого конца.
- Ты слишком строг к себе, Джим. Одно маленькое упущение после такого
напряженного дня нельзя считать слишком уж неожиданным.
- Зато непростительным! Я был настолько глуп, что чуть не обрек нас
двоих на провал. Этого больше не повторится.
- А вот в этом ты не прав, - сказал он, покачав толстым пальцем. -
Это может случиться в любое время - пока ты не обретешь навыков в работе.
Тебе нужно тренироваться и тренироваться с пользой для дела...
- Конечно!
- ...пока оплошность вроде этой не станет невозможной. Ты сделал все
невероятно хорошо для человека с твоим опытом. Теперь нужно только
совершенствоваться.
- А ты будешь учить меня, как стать таким преуспевающим жуликом, как
ты!
В ответ на мои слова он сдвинул брови и помрачнел. Что я сказал
такого неподходящего? Я с беспокойством жевал свою больную губу, пока он
молча раскладывал кровать на колесиках, а затем уселся на ней, скрестив
ноги. Когда же он снова заговорил, я хватал на лету каждое его слово.
- Вот твой первый урок, Джим. Я не жулик. Ты не жулик. Мы не хотим
быть преступниками, потому что все они глупы и неквалифицированны. Очень
важно понимать и принимать во внимание, что мы стоим в стороне от общества
и следуем своим строгим правилам, некоторые из них даже строже, чем те,
что существуют в обществе, которое мы отвергаем. Эта жизнь может оказаться
одинокой - но ты должен сам выбрать свою дорогу и идти по ней с открытыми
глазами. А раз уж путь выбран, ты должен быть верным ему. Ты должен быть
более высоконравственным человеком, чем они, потому что тебе придется жить
по более строгим моральным законам. И его нормы не содержат слово "жулик".
Это слово из их мира, и ты не должен употреблять его.
- Но я хочу быть преступником...
- Оставь эту мысль - как и название. Это, и ты должен простыть меня
за такие слова, просто юношеские амбиции. Это только твое эмоциональное
неприятие мира, в котором ты живешь и который тебе не нравится. Ты
отвергаешь его - но вместе с тем принимаешь его описание того, кто ты есть
- "жулик". Но ты не жулик, и я не жулик.
- Тогда - кто же мы? - спросил я с необычайной прилежностью. Слон
сложил пальцы пирамидой, нараспев произнося слова.
- Мы - граждане Объективной Реальности. Мы отвергаем упрощенные,
скучные, строго регламентированные, бюрократические, нравственные и даже
древние библейские истины, по которым они живут. На их место мы ставим
свои собственные и гораздо более качественные правила. Мы можем физически
двигаться среди них - но мы не они. Там, где они ленивы - мы трудолюбивы.
Там, где они безнравственны - мы сама добродетель. Там, где они лгут - мы
говорим правду. И может быть, мы являемся главной силой добра в том
обществе, от которого мы отказались.
Я не совсем понял, о чем он говорит, но терпеливо ждал, потому что
знал, что вскоре все прояснится. И он пояснил.
- Что это за галактика, в которой мы живем? Посмотри вокруг себя.
Жители этой планеты, как и жители других планет, входящих в неопределенную
организацию, известную под названием Галактической Лиги, это жители
обеспеченного, богатого союза миров, в котором слово "преступление" уже
почти забыто. Ты был в тюрьме и видел этих угрюмых недоделанных, которых
они считают преступниками. И это называется прогрессивным миром! На других
планетах, населенных нашими поселенцами, уже почти не осталось
недовольных, а уж социально опасных и того меньше. Из этого следует, что
как только появляется человек, доставляющий обществу беспокойство, а они
все еще рождаются, несмотря на строгий генетический отбор, его тут же
ловят и исправляют все его отклонения от нормы. Я как-то летал в космос
единственный раз в жизни, путешествие к недалеким мирам. Это было ужасно!
Жизнь там похожа на разноцветный и удивительный кусок мокрого картона. И я
поспешил назад на Бит О'Хэвен, так как по сравнению с другими планетами
Бит О'Хэвен, отвратительная по временам, все-таки райский уголок.
- Когда-нибудь мне бы тоже хотелось посмотреть на эти миры.
- Посмотришь, дорогой мой мальчик, вполне достойное стремление. Но
изучи сначала досконально этот мир. И скажи спасибо, что у них нет здесь
до сих пор полного генетического контроля - или машин для умственного
регулирования, которые борются с обществом. На других планетах дети точно
такие же, как и у нас. Кроткие, мягкие и социально приспособленные.
Конечно, некоторые из них не проявляют своих генетических недостатков -
или преимуществ, как мы бы сказали - пока не станут взрослыми. Эти
бедняжки преуспели по части мелких правонарушений - ночные кражи со
взломом, ограбления магазинов, кража скота и тому подобное. Они могут
избавить их от дурных наклонностей за неделю или две, ну, может, за месяц
или два, в зависимости от степени умственного развития той или иной
цивилизации. И то, что полиция их в конце концов достанет и засадит за
решетку, так же неотвратимо, как и распад атомов или осенний листопад.
Я переварил эту информацию, затем задал очевидный в таких случаях
вопрос.
- Но если преступление заключается именно в этом - в протесте против
системы - куда это нас заведет?
- Ты не должен задавать таких вопросов. Те отверженные, которых я
тебе обрисовал и которых ты встречал в тюрьме, составляют 99,9% уголовного
мира в нашем хорошо организованном и принаряженном обществе. И только
оставшаяся и самая значительная 0,1%, которую мы представляем, является
самой существенной в структуре того же общества. Без нас начнется гибель
населения от перегрева. Без нас жизнь этого овечьего стада будет настолько
пуста, что начнется массовое самоубийство. Вместо того, чтобы преследовать
нас и называть нас преступниками, они должны почитать нас, как своих
благодетелей!
Когда он говорил, глаза его возбужденно искрились. Мне не хотелось
прерывать его взволнованную речь, но у меня появились кое-какие вопросы.
- Извини, пожалуйста, но будь добр, объясни мне, почему это так?
- Потому что мы задаем полиции работу, им же надо кого-нибудь
преследовать, иметь какой-нибудь повод, чтобы рыскать повсюду в своих
дорогих машинах. Ну а публика - как они смотрят новости и слушают
сообщения о наших последних подвигах, как они рассказывают об этом друг
другу и смакуют каждую деталь! Ну а какова же цена этого представления и
его общественная польза? Да никакой. Бесплатное обслуживание, даже если мы
рискуем своей жизнью, головой и свободой, чтобы доставить им удовольствие.
А что мы получаем от них? Да ничего. Просто деньги - бумагу и
металлические символы. Все это застраховано. Если мы выпотрошим банк,
деньги им вернет страховая контора, которая в конце года недосчитается в
своем ежегодном доходе микроскопической суммы. Каждый вкладчик недополучит
миллионную долю своей прибыли. Никаких убытков, абсолютно никаких.
Благодетели, мой мальчик, мы просто благодетели и никто больше. Но для
того, чтобы мы могли совершать для них это благо, мы должны действовать
вопреки тем барьерам и правилам, которые они нам выставляют. Мы должны
быть такими же скрытными и бесшумными, как и крысы за деревянной
перегородкой. Конечно, в прежние времена это было гораздо легче сделать, и
в обществе было намного больше крыс, когда правила были не так строги. Так
же как в старых деревянных зданиях больше крыс, чем в бетонных. Но и
сейчас крысы приживаются в домах. Теперь, когда общество сплошь состоит из
железобетона и нержавеющей стали, между стыками остается совсем немного
щелей. И только очень смышленые крысы могут отыскать эти лазейки. Только
крыса из нержавеющей стали может чувствовать себя как дома в такой
окружающей среде.
Я захлопал в порыве восхищения в ладоши, пока они не заболели, и он
кивал головой, с грациозным достоинством принимая мои похвалы.
- Вот кто мы такие, - выпалил я. - Крысы из нержавеющей стали! Какая
же это честь быть одинокой нержавеющей стальной крысой!
Он опустил голову, соглашаясь с моими словами, затем снова заговорил.
- Не спорю. А теперь - мое горло совсем пересохло от этих длинных
речей, и мне интересно было бы знать, сможешь ли ты помочь мне разобраться
со всеми этими сложными приспособлениями вокруг нас. Существует ли
какой-нибудь способ извлечь из них двойной вишневый сироп?
Я повернулся к лабиринту стучащего и визжащего оборудования,
покрывающего внутреннюю стену.
- Конечно, существует. Буду счастлив показать его тебе. У каждой из
этих машин есть контрольный включатель. Вот этот, если ты посмотришь
поближе, предназначен для раздатчика напитков. Сначала ты должен нажать на
кнопку, затем привести в действие раздатчик, который и выдаст напиток
сюда, вместо того, чтобы отдать его посетителю снаружи. Все подписано -
смотри, вот здесь вишневый сироп. Легкое прикосновение и... пожалуйста!
С присвистом стакан вывалился из раздатчика, и Слон едва успел
поймать его. Сделав несколько глотков, он застыл и прошептал уголками губ:
- До меня только дошло, что здесь имеется окошко, и какая-то молодая
леди смотрит на меня через него!
- Не пугайся, - успокоил я его. - Оно сделано из одностороннего
стекла. Она просто любуется своим лицом. Это сделано для того, чтобы
контролеры могли наблюдать за посетителями.
- Правда? А, теперь я и сам вижу. А они действительно обжоры. Их
чавкание вызывает ропот в моем собственном животе, должен тебе признаться.
- Нет ничего проще. Вот здесь контрольная кнопка раздатчика пищи.
Самый ближайший выдает Макбаннибургер, если он тебе нравится.
- Обожаю до смерти.
- Тогда прошу.
Он схватил дымящийся пакет, традиционно украшенный глазами-бусинками
и хвостом с кисточкой, и принялся жевать. Было приятно наблюдать за тем,
как он ест. Но я заставил себя оторваться от зрелища, чтобы не забыть
бросить монеты в щель позади бронированной кассы.
Слон выпучил глаза от удивления. Проглотив кусок, он произнес:
- Ты платишь! А я думал, что мы попали в гастрономический рай, где
бесплатно выдается еда и питье по первому нашему требованию день и ночь.
- Так и есть - так как все эти деньги украдены, и я просто запускаю
их в обращение, чтобы поддерживать экономику здоровой. Максвиниз работает
без перерыва. И каждый кусочек мяса свинобраза, каждый осколок льда
находится на учете. Когда механик проверяет машины, он отвечает за каждую
статью расхода. Магазинный компьютер хранит в памяти следы каждой покупки,
чтобы запасы, хранящиеся в морозильнике, пополнялись строго в соответствии
с нормой. И все собранные деньги каждый день убираются из сейфа на внешней
стене, который тоже автоматизирован. Бронированный фургон справляется со
всем этим, когда приходит время. Применяется какой-то код, и деньги из
сейфа перегружаются в фургон. А если мы просто, не церемонясь, будем
питаться, записи откроют факт воровства. Будет проведено тщательное
расследование. Мы должны платить, чтобы сумма соответствовала количеству
оприходованных продуктов. Но так как мы больше не собираемся сюда
возвращаться, мы стащим все эти деньги в день нашего ухода.
- Прекрасно, мой мальчик, прекрасно. А то я уж было обеспокоился
твоей вынужденной честностью. Ну а раз уж ты стоишь рядом с контрольной
кнопкой, нажми, пожалуйста, и подай мне еще один кусочек жареных ребрышек,
пока я плачу.
Полагаю, бывают и более странные места для проведения школьных
занятий, но я не мог выдумать более необыкновенного. В определенное время
