Вот и все. Большего я не мог сделать. Я оставил машину в конце какой-то
окраинной улочки и зашагал обратно в город. Ночь была теплой, и я
наслаждался ходьбой. Когда я проходил мимо пруда в Билльвилль-парке, я
услышал зов какой-то водяной птицы. Я присел на скамейку и стал смотреть
на тихую гладь воды. И думать о будущем и своем месте в нем. Действительно
ли мне удалось распрощаться со своей прошлой жизнью? Сумею ли я преуспеть
в жизни криминальной, к которой я так стремился? Слон обещал помочь мне -
и он был единственным человеком на планете, который мог это сделать.
Насвистывая что-то, я шагал по улице к торговому центру, видя перед
собой блестящее и захватывающее будущее. Настолько погруженный в свои
мысли, что даже не обратил внимания на случайную наземную автомашину,
проехавшую мимо, едва сообразив, что она остановилась позади меня.
- Эй ты, парень, погоди минутку.
Без всякой задней мысли я обернулся, будучи настолько рассеянным, что
не заметил, что стою под уличным фонарем. Но было уже поздно. В машине
сидел полицейский и смотрел прямо на меня. Я не знаю, почему он
остановился, что он хотел мне сказать, наверное, это произошло спонтанно.
Я мог видеть, как глаза его стали расширяться от удивления, когда он узнал
меня. В своих заботах о Слоне я совсем забыл, что сам являюсь беглецом,
которого разыскивает полиция, и что все патрули имеют мою фотографию и
описание. А я шатаюсь по лицам безо всякой маскировки и даже не пытаясь
подстраховаться. Все эти мысли промелькнули у меня в голове, и я мгновенно
догадался, что он меня узнал. У меня не было даже времени хоть что-нибудь
придумать.
- Ты Джимми ди Гриз!
Казалось, он был так же удивлен, как и я. Но не настолько, чтобы
реакция его замедлилась. Пока я включал позднее зажигание, его уже
работало на полную мощь. Должно быть, он каждый день репетировал дома
перед зеркалом, потому что его выпад был слишком скор. Как только я
повернулся, чтобы удрать, в открытом окне появилось дуло безоткатного
автомата семьдесят пятого калибра.
- Попался! - сказал он. С гадкой, во весь рот, дьявольской улыбкой
стража порядка.
- Это не я - кто-то другой - вы обознались! - едва дыша проговорил я,
в то же время вскидывая руки вверх. - Вы же не будете стрелять в
беззащитного ребенка только по подозрению?
Дуло не дрогнуло, а я струхнул, перемещаясь потихоньку боком к
передку машины.
- Остановись и подойди сюда, - крикнул он, но я продолжал нервно
двигаться вперед. Я сомневался или надеялся, что он не станет хладнокровно
расстреливать меня. Насколько я помнил, это было противозаконно. Я хотел,
чтобы он последовал за мной, потому что для этого ему потребовалось бы
вытащить автомат из окна. Не было никакой возможности целиться в меня и
открывать дверь в то же самое время. Пулемет исчез - и я тоже! В то
мгновение, когда он опустил дуло, я повернулся и побежал, - наклонив
голову и изо всех сил перебирая ногами. Он закричал мне вслед - и
выстрелил! Автомат затрещал, словно артиллерийское орудие, и пуля,
просвистев у меня над ухом, вонзилась в дерево рядом. Этот полицейский
безумец.
- Вот так-то лучше, - произнес он, опираясь дулом на открытую теперь
дверцу машины и нацелив его на меня. - Я стрелял мимо. Но только на первый
раз. В следующий раз я буду стрелять на поражение. У меня золотая медаль
по стрельбе из этого оружия. Поэтому не искушай меня показать тебе, как
здорово я умею обращаться с этой штукой.
- Ты просто сумасшедший, так и знай, - сказал я, осознавая, насколько
пискляво это звучит. - Ты не можешь стрелять в людей по первому
подозрению.
- Могу-могу, - ответил он, подходя ко мне со все еще нацеленным на
меня автоматом. - Это не подозрение, а опознание. Ты сам прекрасно знаешь,
кто ты такой. Преступник, которого разыскивает полиция. И знаешь, что я
тебе скажу? Я скажу, что этот преступник схватил мой автомат, он сработал,
и тот был застрелен. Ну, каково? Хочешь потрогать мой автомат?
Он был психом, это точно, да к тому же полицейским. Было видно, что
он и в самом деле хочет, чтобы я совершил какое-нибудь неосторожное
движение и дал ему возможность застрелить меня. Как ему удалось избежать
всех тестов, которые должны были отсеивать таких типов, как он, из стражей
порядка, мне так и не дано было узнать. Но ему как-то удалось. Он получил
разрешение носить при себе оружие и всеми способами искал повод, чтобы
применить его. Такого повода я ему не дал. Я неторопливо вытянул руки
перед собой, запястья вместе.
- Я не сопротивляюсь, лейтенант, смотрите. Вы совершили ошибку, но я
подчиняюсь. Наденьте на меня наручники и посадите в машину.
Он не был счастлив это услышать и нахмурил брови. Но я больше не
шевелился, и он в конце концов сдался, вытащил наручники из-за ремня и
протянул их мне.
- Надевай.
Я защелкнул их на запястье, очень слабо, так что я мог свободно
вытащить из них руку, затем на втором. Я смотрел вниз и не видел его
движений. Пока он не взял меня за обе руки и не затянул наручники так, что
они врезались мне в кожу. Он улыбнулся мне, вкручивая металл в мои мышцы с
садистским ликованием.
- Теперь попался, ди Гриз. Ты арестован.
Я посмотрел на него, он был на голову выше меня и весил, наверное, в
два раза больше, - и расхохотался. Он должен был спрятать свой автомат,
чтобы схватить меня - что он и сделал. Солидный мужчина хватает маленького
мальчика. Он не мог понять, почему я смеюсь, и я не дал ему возможности
сделать это. Я сделал самое легкое, быстрое и наилучшее, что только было
возможно в данных обстоятельствах. И самое гнусное. Я со всей силы двинул
ему в пах, и он отпустил мои руки, сложившись пополам. Я сделал ему
одолжение, бедному малому, видимо, было больно, и двинул ему по шее моими
сцепленными руками. Он потерял сознание, еще не долетев до земли. Я
нагнулся и стал шарить в поисках ключа от наручников.
- Что здесь происходит? - спросил чей-то голос, и на тротуар пролился
свет из открывшейся в доме напротив двери. Звук выстрела, должно быть,
перебудил всю улицу. Придется позаботиться о наручниках позже. А сейчас
нужно заметать следы.
- Человек ушибся! - крикнул я. - Я ему помогу, - последнее я бросил
через плечо, рысью проносясь вдоль по улице и сворачивая за угол. В
дверном проеме появилась женщина и окликнула меня, но я не стал
останавливаться, чтобы послушать ее. Мне нужно было бежать, удирать
подальше от этого места, пока не забили тревогу и не начали поиски. Наши
планы, похоже, рушились. А мои запястья ужасно болели. Я взглянул на них,
пробегая мимо уличного фонаря, и увидел, что они стали совершенно белыми.
И начали неметь. Наручники были такими тугими, что нарушали кровообращение
в руках. Слабое чувство вины за не очень честное сражение тут же исчезло.
Нужно было избавиться от этих штуковин - и побыстрее. В контору, и только
туда. Я добрался до нее, избегая главных улиц и держась в стороне от
людей. Но когда я подошел к черному ходу, руки мои совсем онемели и не
двигались. Я ничего ими не чувствовал. Чтобы выудить из кармана ключи, мне
потребовалось невыносимо много времени. Когда же мне это удалось, я
неожиданно выронил их из рук. И никак не мог поднять. Пальцы не сжимались.
Я только и мог, что бороздить своими безжизненными руками вокруг ключей. В
жизни бывают скверные моменты - думаю, что этот был одним из самых
скверных, которые только у меня когда-либо были. Я совсем обессилел, был
разбит, повержен, побежден. Я не мог пробраться в здание. И никто не мог
мне помочь.
И не нужно было никакого медицинского образования, чтобы понять, что
если я не избавлюсь от наручников как можно скорее, мне придется всю
оставшуюся жизнь ходить с пластиковыми руками. Это точно.
- Нет, этого не будет! - услышал я свой голос. - Выбей дверь, сделай
что-нибудь, открой дверь пальцами ног.
Нет, не ногами! Я пошарил негнущимися пальцами по земле, отделил в
связке нужный ключ. Затем наклонился, прикоснувшись высунутым языком,
нащупал его местоположение, не обращая внимания на пыль и грязь, попавшие
в рот вместе с ним. Потом я втянул губы и поймал ключ зубами. Пока все
хорошо. Если у вас когда-нибудь возникнет желание открывать дверной замок
зубами, в то время как ваши руки скованы наручниками, единственное, что я
могу вам посоветовать в этом случае - не пытайтесь! Смотрите, вам нужно
будет вертеть головой туда-сюда, чтобы попасть ключом в замочную скважину.
Затем крутить ею, чтобы повернуть ключ, и долбить дверь головой, пытаясь
ее открыть... В конце концов это сработало, и я упал лицом вниз на пол
своей конторы. Зная, что мне еще предстоит та же самая работа наверху. И я
проделал ее и ввалился наконец в кабинет, будучи обязанным больше своей
настойчивости, упрямству и грубой силе, чем сообразительности. Я был так
измучен, что не мог шевелить мозгами. Я мог только сопротивляться. Я
закрыл дверь локтем и проковылял к своему верстаку, вывалил ящик с
инструментами на пол, перетряхивая его до тех пор, пока не нашел
вибропилу. Подобрав ее зубами, я с трудом примостил ее в щели открытого
ящика шкафа, прижимая ящик локтем. Вместе с губой, из которой тут же
хлынул фонтан крови, которого я не заметил. Запястья горели - но руки
этого не чувствовали. На них было страшно смотреть. Времени совсем не
осталось. С помощью локтя я включил пилу. Выставив руки вперед, к лезвию,
я развел их как можно дальше, чтобы натянуть цепь. Лезвие пронзительно
завизжало и разрезало цепь. Теперь предстояла более ювелирная работа -
разрезать наручники так, чтобы не зацепить мясо. Это уж слишком. Перемазав
все вокруг кровью, я все же сделал это. Наручников больше не было, и я
увидел, что руки вновь порозовели, когда возобновилась циркуляция крови.
После всего этого мне только и оставалось, что бухнуться без движения на
стул и тупо смотреть, как капает кровь. Я сидел так около минуты, пока не
прошло онемение и не пришла боль. С огромным усилием я поднялся на ноги и
побрел к аптечке. Она тоже вымазалась кровью, пока я вытряхивал из нее
болеутоляющие капсулы и проглотил две из них. Раз уж я стоял с ней рядом,
я вытащил из нее антисептик и бинты и обработал порезы. Они были скорее
рваные, не очень глубокие и не очень опасные. Я перевязал их, затем
взглянул на себя в зеркало и вздрогнул, надо было что-то делать с губой.
На боковой улице просигналила полицейская сирена, и я понял, что
пришло время как следует поразмыслить и что-нибудь придумать.
Я очутился в затруднительном положении. Билльвилль небольшой городок,
и все выходы из него будут тут же перекрыты. Именно это я бы и сделал в
первую очередь, если бы искал беглеца. И даже самый тупой из полицейских,
я думаю, догадался бы это сделать. Баррикады на дорогах, в небе вертолеты
с приборами ночного видения для наблюдения на открытых площадках, полиция
на вокзале. Все щели законопачены. Обложили как крысу. Что еще? Улицы
патрулируются вездеходами. И последнее, чем меньше на улице народу, тем
опаснее по ней бродить.
Итак, ждем до утра, что потом? Я знал, что потом. Они обыщут каждую
каморку в каждом здании, пока не найдут меня. Я почувствовал, как у меня
на лбу появилась испарина от этой мысли. Неужели я в ловушке?
- Не сдаваться! - громко выкрикнул я, вскочив на ноги и забегав взад
и вперед. - Джимми ди Гриз слишком увертлив, чтобы попадаться в неуклюжие
лапы местных тюремщиков. Вспомни, как здорово ты ускользнул от этого
