Джим, не будь болваном вроде этих безмозглых манекенов. Никто не
додумается выставить на витрине настоящий источник радиации. Это все
подделки.
Я зашел за панораму и наткнулся на шкафы, стеллаж с красками, полки для
моделей и деталей. Есть где спрятаться. И есть где быть найденным. Надо идти
дальше.
Надо ли? Смотри, Джим. Думай. Размышляй как фокусник. Отвлекай
внимание. Всегда и везде Людей притягивает тайное, непонятное, сложное. На
очевидное они просто не обращают внимания.
А в этот миг очевидное смотрело мне в глаза.
Я осторожно снял противогаз и посмотрел в нарисованные очи манекена.
-- Понижаю тебя в должности, -- решил я. Прежде чем снять с куклы
одежду, я как следует запомнил ее позу. А когда раздел, перенес к груде
манекенов. Будет восьмым в этой куче, на самом ее дне. Вон они какие
пыльные, давно тут лежат. Авось никто не заметит, что полку пластмассовых
трупов прибыло. Я оделся в белое и прислонился к скамье в точности как
оригинал. Надел противогаз и тут же едва не задохнулся. Снял маску,
обнаружил, что закрыт один из клапанов. Я его открыл, снова надел
противогаз. Душно, но сносно. Я присмотрелся к скамейке. Как бы незаметно
опереться, чтобы удобнее было стоять? Это удалось. Я сел на ближайший стул и
прислушался.
Хлопающие двери и громкие голоса предупредили меня задолго до
возвращения рабочих. Когда они вошли, я неподвижно стоял у скамьи и смотрел
на них через пыльные стекла противогаза.
-- Где мы? -- спросил появившийся передо мной
охранник, тот самый, которого я свалил с ног. Он держал большую
сложенную карту.
-- Вот здесь, -- ткнул пальцем один из техников. -- Аккурат в
центральном зале.
Охранника сопровождало человек шесть техников.
-- Есть какие-нибудь двери?
-- Только одна. В мастерскую за выставкой.
-- Посмотрим сначала там.
Выходит, я правильно сделал, что убрался оттуда.
Они методично обыскали помещение. Открывали встроенные шкафы, выдвигали
ящики. Потом один за другим зашли мне за спину. Я стоял в напряженной позе,
по хребту бежали мурашки.
Кто-то оглушительно чихнул, затем в поле моего зрения появился
охранник.
-- Почему всем наплевать, что тут столько пыли?
-- Мы оформители, а не уборщики. А тебе-то какая разница?
-- Антисанитария.
Тыльной стороной ладони он вытер нос. Прирожденный джентльмен, ничего
не скажешь.
-- А может, он тут спрятался? Охранник пнул груду манекенов.
-- Сейчас же прекрати! Что-нибудь сломаешь -- пеняй на себя.
Техник оттолкнул охранника, нагнулся, поправил пострадавшую конечность
манекена.
Вдруг он заметит лишнюю фигуру? А если и не заметит, то наверняка
услышит буханье моего сердца Или шум крови в ушах.
-- А может, это он?
Охранник указал на меня.
Он смотрел мне прямо в лицо. И остальные посмотрели. А я глядел на них
и думал, что предпринять, когда меня разоблачат.
-- Я сам его сделал, -- сказал один из техников. -- Ну что, может,
дальше пойдем? Если будем канителиться, сверхурочно придется работать.
-- Ладно, ладно, -- уступил охранник. -- Только покажите на карте, куда
идти.
Когда за ними наконец затворилась дверь, по моему телу пробежала дрожь
облегчения. Было не жарко, но я взмок. Шатаясь, добрался до стула.
-- Джеймс, ты слишком стар для таких проделок, -- признался я себе.
Я положил противогаз на пол возле стула, но белую форму не снял. Когда
вернутся техники, я снова превращусь в манекен.
Однако они не вернулись. Наверное, кончился рабочий день. Или, что
вероятнее, всех мобилизовали на розыски. Как быть дальше? Мне удалось сбить
погоню со следа, но этот остров -- ловушка. Наверняка паром сейчас под
присмотром. Допустим, я проберусь на него под покровом темноты, затаюсь. А
потом он отвезет меня на материк... Нет, слишком ничтожен шанс. Охранники
все же не совсем дураки и перед отходом непременно обыщут паром.
Что же делать? Ответ был очень прост: обратиться за помощью. Пусть я
крыса-одиночка, бывают обстоятельства, в которых не грешно опереться на
чью-нибудь сильную руку. Можно ли остаться в этой комнате? Лампы горят, но
световые люки в потолке потемнели. Вероятно, сейчас это убежище не хуже
любого другого. И до восхода я много чего успею сделать.
Я достал телефон и набрал номер.
-- Боливар, -- сказал я, -- ты не мог бы оказать небольшую услугу?
ГЛАВА 20
Первым делом он сообщил мне, что поиски Анжелины продолжаются. И я
понял: сыновья не считали ворон. Боливар ни разу не хихикнул, пока я
рассказывал, где нахожусь и по какой причине. Он выслушал мои поручения,
потом задал несколько вполне оправданных вопросов.
-- Все будет хорошо, -- сказал он наконец.
-- Приятно слышать от тебя такие слова, но что-то в последние дни
судьба нас не балует.
-- Ничего, рано или поздно тьма неизбежно уступит свету. Я собираюсь
позвонить Джеймсу, посмотрим, не поможет ли нам его компьютер. Есть и своих
несколько идей.
-- Очень рад, мне ведь и такими пустяками не похвастаться.
-- Не давай себя поймать и жди звонка. И постарайся отдохнуть.
Отдохнуть! В ловушке? В панораме на атомной электростанции? А что,
недурная мысль. Я собрал кое-какую ветошь, устроил себе за перегородкой
гнездышко, -- если кто войдет, сразу замечу. Некоторое время лежал
напряженно, прислушивался, не раздадутся ли шаги. Потом, должно быть, уснул,
так как следующим моим ощущением была вибрация -- на запястье сработал
телефон.
-- У нас есть зародыш идеи, но пока маловато данных. Скажи, на
электростанции охрана носит мундиры?
-- Да, с золотыми пуговицами.
-- А бляхи есть?
Я напряг память.
-- Нет. Только карточки с именами.
Боливар задал еще несколько вопросов, затем пожелал спокойной ночи. Я
поблагодарил и простился. Усталость притупила все мои тревоги. Снова я
открыл глаза уже при проблесках рассвета. Моросил дождь -- только его и не
хватало. Самочувствие было хуже некуда. Уныние, вялость, красные глаза Я
снял фальшивое лицо и почесал настоящее, покрытое щетиной. Послышался
тонюсенький голосок.
Я огляделся, но никого не увидел. Но тут снова раздался зов.
Я поднес к уху накладное лицо.
-- Супчику куриного... -- молило оно.
-- Поешь, когда я поем, и ни секундой раньше. Но воду получишь, я и сам
хочу пить.
Я отыскал в одном из закутков мастерской большой умывальник, где мокли
малярные кисти. Побрызгал водой на обе мои физиономии, затем напился из
горсти. Тщательно напоил личину через вороночку. В кармане завибрировал
телефон.
-- Папа, как самочувствие? -- спросил Боливар.
-- Измучен и жалок, но до сих пор свободен.
-- Постарайся еще немного продержаться. Я узнал, что на острове дежурит
ночной караул. Кроме часовых и тебя, никого не осталось. Весь персонал
станции вывезен на пароме. Отправляюсь к тебе первым же рейсом.
-- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
-- Знаю. Я теперь офицер Полиции Здравоохранения и Безопасности, а ты
-- наш тайный агент.
-- В самом деле? Никогда не слышал о такой организации.
-- И никто не слышал. Ее только что создал Джеймс и поместил в
государственные банки памяти. На Феторре столько всевозможных разновидностей
полиции, что одной больше, одной меньше -- никто не заметит. Как мы с тобой
встретимся?
-- Не знаю. Если меня увидят, сразу схватят!
-- Не схватят, если я буду рядом. Я поразмыслил.
-- Пройди вместе с экскурсантами через парадный вход Поверни налево,
пересеки большой зал и иди по коридору. Доберешься до эскалатора, но не
спускайся. Сначала позвони. Я к тебе выйду.
-- Согласен. До связи.
Я, не внемля мольбам о курином супчике, надел личину и возвратился на
недооформленную выставку. Она меня спасла, но вряд ли удастся провести здесь
еще одну ночь. Я вернул манекену одежду и противогаз, поставил его на
прежнее место. Вышел в ту же дверь, через которую проник на выставку, и
очутился в зале за диорамами. И направился в его противоположный конец,
надеясь, что там меня не заметят. Разумеется, если не будет нового
тщательного обыска.
Я сел, прислонился к стене и даже ухитрился вновь уснуть.
Разбудил меня телефон.
-- Ты где?
-- Возле упомянутого тобой эскалатора.
-- Там и стой. Я иду.
Мне невыразимо полегчало. Неизвестно, что затеял Боливар, но одно ясно:
из этой переделки он меня вытащит. Я отворил дверь в коридор и увидел его --
в очень опрятном и очень официальном мундире.
А рядом с ним стояли двое легавых и при виде меня сделали стойку. С
тыла их прикрывала решительная группа поддержки в белых лабораторных
халатах. Я попятился, но Боливар двинулся вперед и обнял меня за плечи.
-- Инспектор Кидого, вы потрудились на славу. Отдел вами гордится.
Он протянул правую руку, я ее пожал. И ощутил в ладони металл.
-- А теперь, инспектор, скажите, вы кого-нибудь узнаете?
-- Разумеется, узнаю! Вот этих двух мужчин. Мои слова остудили пыл
охранников. Настолько, что они затряслись от страха.
-- Правда, что они угрожали вам насилием и принуждали к нежелательным
действиям?
Я кивнул.
-- Отлично. И еще один вопрос: чего они от вас добивались?
-- Чтобы я вопреки своей воле работал с радиоактивными материалами.
-- Ах, вот как! -- вскричал Боливар и грозно наставил палец на субчиков
в белых халатах. Похоже, они перепугались не меньше охранников. --
Инспектор, покажите этим людям ваше служебное удостоверение.
Я полез в карман и достал незаметно переданный сыном жетон. Очень
официальный на вид, позолоченный, с голубыми буквами: "Полиция
Здравоохранения и Безопасности". На него вытаращились, как на ядовитую змею.
И затряслись от страха. Боливар достал телефон, набрал номер. Пока он
говорил, обслуга электростанции, казалось, даже не дышала.
-- Да, генерал. Мы получили неопровержимые улики. Как вы и опасались,
на острове охрана никуда не годится, любой диверсант проникнет без всякого
труда. Инспектор Кидого легко миновал так называемых часовых. Он пробрался к
ядерному реактору и все сфотографировал. Более того, сэр, подтвердился слух,
будто обслуживающий персонал заставляет посторонних убирать радиоактивные
отходы. Тайное наконец стало явным. У нас есть доказательства. Да, сэр,
спасибо. Всех арестовать? С удовольствием. Не беспокойтесь, им отсюда не
убежать.
Он опустил телефон и окинул моих недругов очень впечатляющим взглядом.
-- К острову Сикузоте летят вертолеты Полиции Здравоохранения и
Безопасности. Любой, кто попытается выйти из здания, будет застрелен на
месте. Немедленно соберите свои вещи, потому что никто из вас сюда не
вернется.
Все разбрелись, оплакивая свою карьеру и готовясь к отсидке. Одно
удовольствие было смотреть на понуро согбенные спины и заплетающиеся ноги.
Когда исчез последний дрожащий халат, мы с Боливаром вышли через парадный
вход и направились к поджидающему парому.
-- Поздравляю, -- сказал я. -- Отличная работа.
-- Благодари Джеймса. Все он придумал. И помог ему компьютер.
Психологически план безупречен. Все эти люди нарушили множество законов. И
пока они ждут, когда на их шею опустится топор палача, мы преспокойно
выберемся отсюда. Думаю, я и в самом деле позвоню властям, расскажу, что тут
творится. Преступники получат по заслугам. Только боюсь, им долго придется
ждать. В Шварцлегене лишь один вертолет -- тот, на котором я прилетел.
Сейчас мы на нем смоемся...
