подозреваемых твой работодатель.
Все это не укладывалось у меня в голове.
-- Налоговый инспектор... кто бы мог подумать!
-- Никто. У меня идеальная маскировка. Скудоумная гора мышц -- не
правда ли, остроумно? Мне изрядно надоело читать лекции -- да будет тебе
известно, я возглавляю кафедру фидуциарной непримиримости в одном престижном
университете. А потому, когда пошли доклады о налоговых бесчинствах здешних
финансовых воротил, я добровольно взялся вывести их на чистую воду. И с этой
целью воспользовался своими естественными активами.
-- Естественными активами?
Я уже чувствовал, что чего-то недопонимаю.
-- Надеюсь, ты слышал о Транторе? Это моя родная планета.
-- Извини, но в галактике тысячи обитаемых миров.
-- Верно, однако с такой массой, как у Трантора, найдется немного.
Планетарная гравитация в три с лишним раза превышает стандартную. То есть у
нас три "же" на поверхности.
-- Ах, вот оно что! Стоит ли удивляться тому, что ты вытворяешь на
сцене!
-- Да, в ваших крошечных мирках я кажусь себе перышком. Порой даже
летаю во сне. Но поговорим о более важном. Человек, которого ты зовешь
Кайзи, -- межзвездный финансист и владелец огромного состояния. И он
подозревается в...
Резкий стук в дверь заставил его оборвать фразу.
-- Заперто! -- прорычал он, мгновенно вернувшись в образ Пьюссанто. --
Кыш!
-- Мне надо поговорить с Могучим Марвеллом, -- раздался невнятный
голос.
-- Вы знаете...
-- Не знаю! -- взревел мой собеседник. -- Пшел! Снова стук. Я утратил
дар речи, потому что Пьюссанто схватил меня за шею и на вытянутой руке
поднял перед дверью. И отворил.
-- Че? -- спросил он. -- Ты кто?
-- Человек-Мегалит, -- ответил скрежещущий голос. -- Я ищу Могучего
Марвелла.
Я брыкался, корчился и наконец сумел выдавить несколько слов.
-- Впусти... его... Все в порядке...
И свалился на пол.
Вошел Человек-Мегалит и посмотрел на распростертого меня.
-- Папа, ты цел?
Пьюссанто затворил дверь и перевел взгляд с меня на Человека-Мегалита.
-- Если это твой сын, то у тебя явно рецессивные гены.
-- Рабочий костюм, -- пояснил Боливар, снимая голову Человека-Мегалита.
-- У нас большие неприятности. Когда Пьюссанто неожиданно ушел со сцены,
мама очень встревожилась. Велела мне найти его уборную, но не успела сказать
зачем. Представление сорвано, театр набит легавыми. Я заметил, как трое
направились сюда. Все входы и выходы, кроме одного, заперты, зрителей
выпускают по очереди после тщательного обыска.
-- Не догадываешься, в чем тут дело? -- спросил Пьюссанто.
-- А что тут догадываться? -- Сын посмотрел на меня с невеселой
улыбкой. -- У плоскостопых твоя фотография, и они спрашивают всех подряд,
известно ли им что-нибудь о Стальной Крысе.
ГЛАВА 12
Я уже давно понимал: силы тьмы подтягиваются все ближе. Но только
сейчас обнаружил, что они подступили вплотную, и затылком ощутил их жгучее
дыхание. В мой розовый мирок вторгалась суровая действительность. Да, на сей
раз я облажался: еще вчера вечером следовало смазать пятки. Захотел
напоследок разгадать одну из загадок, и вот теперь вся операция под угрозой
срыва. Уже не говоря об угрозе здоровью и благополучию всего моего
семейства. Я вздохнул глубоко и судорожно.
-- Ладно, -- изрек я с решительностью, которой, увы, не испытывал. -- Я
должен придумать, как нам отсюда выбраться. Предложения есть?
-- Ты, часом, не та ли Стальная Крыса, за которой гоняется полиция? --
спросил Пьюссанто.
Лгать не имело смысла, тем паче что фараоны связали кличку с моей
фотографией.
-- Имею счастье быть таковой.
-- Что-то мне это прозвище кажется очень знакомым. Скажи, я не мог на
него натыкаться в архивах?
-- В каких еще архивах?
-- Налоговых.
-- Исключено. Я верен золотому правилу закоренелых капиталистов: дешево
покупай, дорого продавай и старайся не платить налогов, но только в рамках
закона.
-- И все-таки... Стальная Крыса... Где-то я уже слышал... Ага! Однажды
кто-то уничтожил огромную базу данных по налоговым поступлениям. Скажи, что
ты не имеешь к этому отношения.
-- Клевета! Нет доказательств. Предпочитаю смотреть на свою миссию под
другим углом зрения. Я -- самый правый среди неправых. Современный вариант
мифического героя, благотворителя по прозвищу Роббин Гуд3. Да, в мою
специализацию входит стачивание грани между богатыми и бедными,
перераспределение благ, можно и так сказать. Я имею право добавить, что не
единожды спасал галактику. А ведь это что-нибудь да значит.
-- Так ты уверен насчет налоговых файлов?
Если ГНУС вонзил в тебя челюсти, отделаться от него нелегко.
-- Абсолютно! Я к ним никогда не прикасался.
Бывают случаи, когда правда вреднее лжи. Пьюссанто задумчиво помял
подбородок.
-- Ладно, замнем пока эту тему. Но если дело не в налогах, почему
полицейским так не терпится тебя сцапать?
-- Меня обвинили в недавних ограблениях, хотя на самом деле я, как и
говорил тебе, прибыл их расследовать.
-- Выходит, ты в западне?
-- В точку, -- сказал Боливар. -- И западня эта столь велика, что в нее
поместился и я. Я был управляющим первым из ограбленных банков. Полиция
заявила, что поработал "крот", и арестовала меня. Но кое-кто пришел на
помощь, и я вновь на свободе.
Пьюссанто поразмышлял минуту-другую, потом неохотно решился:
-- Если вы оба невиновны, то мой долг добропорядочного гражданина и
налогового инспектора -- помочь вам выскользнуть из лап блюстителей порядка.
Я уже присмотрелся к полицейским силам этой планеты и пришел к выводу, что
они насквозь коррумпированы. Их полностью контролируют уклоняющиеся от
уплаты налогов промышленники.
Он нашел стило, и оно исчезло в могучем кулаке. Затем Пьюссанто вручил
мне записку со словами: "Пака -- мой человек. Он сумеет вам помочь.
Позвоните по этому телефону и представьтесь... "
И тут дверь затряслась под сокрушительными ударами. Раздались громовые
голоса:
-- Немедленно открывайте! Полиция!
-- Кыш! Я дрыхну. -- Пьюссанто окинул взглядом комнату, увидел окно. --
Быстро! -- прошептал он нам.
Боливар напялил на себя голову Человека-Мегалита, и мы поспешили вслед
за силачом. Он распахнул окно и ухватился за два железных прута. Даже не
крякнув, согнул их.
-- Вылезайте, -- сказал он, а затем закричал прямо в мое ухо, отчего у
меня чуть не слетела голова: -- Будить Пьюссанто?! Убью!
Это не остановило легавых, но внесло в их ряды некоторое
замешательство. А нам дало выигрыш во
времени. Мы успели выскользнуть через окно, а Пьюссанто, выпрямив
прутья, пошел отпирать дверь.
Мы побежали и в считанные секунды промокли. Во всяком случае, я промок.
Боливару, понятное дело, в оболочке из псевдоплоти было комфортно и сухо.
Полыхали молнии, раскатывался гром и хлестал ливень. И такой живописной и,
несомненно, запоминающейся парочке, как мы, не стоило на это пенять.
Немногочисленным встречным было не до нас -- они, опустив головы, спешили в
укрытие. Мы тоже спешили, нам не терпелось побыстрее набрать спасительную
дистанцию между собой и преследователями. Свернув за очередной угол, я
увидел впереди манящие огни фабрики-кухни.
-- Это она! -- воскликнул я. -- Тихая пристань в бурном море.
-- Ты уверен? "У Ядовитого Пита. Заказы мигом доставляем, а коль охота,
здесь травись". Не очень-то заманчиво.
-- Не нравится -- не ешь. Нужно только позвонить по телефону.
Возможно, Боливар прав, подумал я, когда за нами затворилась дверь и мы
очутились в грязном заведении с двумя обшарпанными колченогими столиками. В
углу пьяница, конвульсивно сжимая бутыль, пребывал в полной отключке.
Вдохнув "сладостный аромат" еды, я закашлялся от боли в легких.
-- Добро пожаловать, о голодные ночные путники! Милости просим к
Ядовитому Питу! Он вам так скажет: наши харчи ешь и торчи! Наше пойло
дракону бы в хайло!
Чудненько. Ядовитым Питом оказался робот с длинными усами и замасленным
одеялом на плечах. Вдобавок это создание носило огромную широкополую шляпу.
Несомненно, Пит символизировал собой некую давно канувшую в глубины времен
культуру.
-- Ну, гринго, что хавать будем? Супец уз кактусовых колючек? Chile con
serape picante?
-- Нам нужно воспользоваться вашим телефоном.
-- Cabrones, кто здесь ест, тот и пользуется нашим телефоном.
Я понял, что это чудо техники запрограммировано выгребать из карманов
посетителей последние кредиты.
-- Ладно, давай, что назвал. На двоих. -- Я глянул на стену с
изображением пенящихся кружек. -- И пива.
Робокулинар оживился, со стуком водрузил на стол кружки с пивом,
наполнил тарелки убийственным на вид зеленым месивом и запустил их к нам по
стойке. После чего достал портативный телефон и уронил его в еду.
-- Тридцать пять кредитов. Цена божеская.
Я был склонен в этом усомниться. Пока Боливар расплачивался, я выловил
телефон и набрал номер Паки. Пальцы жгло, как напалмом, пока я их не вытер.
Наконец длинные гудки оборвались.
-- Пьюссанто сказал, чтобы я позвонил по этому номеру...
-- Если вы -- Марвелл, то он меня предупредил.
-- Вот как? Хорошая новость.
-- Он сказал, что это плохая новость. Но велел вас забрать. Где вы?
Я объяснил, и он нашел в справочной директории адрес Ядовитого Пита. А
тем временем Боливар -- ах, легкомыслие юности! -- совершил роковую ошибку,
попробовав еду. И вот его затылок опирается на стойку, а я заливаю пиво ему
в рот. Оно с шипением испарялось. К моменту появления человека, похожего на
грызуна, Боливар почти пришел в себя.
Оглядываясь, прибывший подергивал носом и щеточкой усов.
-- Это вы -- Марвелл? -- Он пнул алкаша носком туфли.
У Паки и зубы оказались крысиные -- острые, желтые.
-- Я здесь, -- сказал я.
Он оглядел меня с головы до ног и съежился при виде отвратительной
Боливаровой личины.
-- Мы из цирка, как и Пьюссанто, -- объяснил я. -- Мы его друзья. У вас
есть на чем нас увезти?
-- У меня кенгурудль. Пьюссанто приказал доставить вас в его контору.
-- А я и не знал, что у ГНУСа есть контора.
-- Тихо! -- Он испуганно огляделся, но ни алкаш, ни робоповар не
услышали моей последней фразы. -- Не к чему трубить на весь мир о налоговых
расследованиях. А контора у него, конечно же, есть. Но это, разумеется,
секрет, потому что никому не полагается знать, чем он здесь занимается. Я
его бухгалтер. Вы готовы ехать?
-- Разумеется.
Мы покинули ресторан, и я с подозрением осмотрел машину. Подобное я
видел лишь у цирка в вечер премьеры. Пассажирская кабина кенгурудля была
подвешена между огромными пружинно-поршневыми ногами. Мы взобрались по
трапу, привинченному к ближайшей ноге.
-- Пристегнитесь, -- велел Пака. -- Эта штуковина умеет двигаться.
Придумана специально для геологов, на пересеченной местности ей цены нет.
Он врубил двигатель как раз в ту минуту, когда, завизжав тормозами,
позади остановилась полицейская машина. В тыл кенгурудлю ударил луч мощного
прожектора. Мы с Боливаром съежились, сползли на дно кабины.
-- А ну, слезай! -- властно прорычали снизу. -- И держи руки на виду.
-- Я ничего плохого не сделал! -- пискнул Пака.
-- Мы не спрашиваем, что ты сделал и чего не сделал. Мы приказываем
слезть с этой штуковины. А ну, живо!
-- Только попробуй, и ты покойник! -- обещал я со всей свирепостью, на
какую только был способен. И ткнул его в бок согнутым пальцем.
