70--160 километров. При первоначальной постановке фронтам таких сравнительно
ограниченных задач, видимо, сказывался синдром безуспешных наступательных
операций Западного фронта в осенне-зимней кампании 1943-1944 гг.
Это обстоятельство сказалось и на решениях германского командования. Уверовав по
опыту предшествующих боевых действий в прочность своей обороны на территории
Белоруссии, оно полагало, что советское командование и летом 1944 г. не решится
наносить главный удар в Белоруссии и потому ждало его на юге -- на Львовском
направлении. Вот почему к началу летнего наступления наших войск 24 из 34
танковых и моторизованных дивизий противник держал южнее Полесья. Как и
предвидел Жуков, когда началась Белорусская операция, командование
немецко-фашистских войск стало перебрасывать большинство танковых соединений в
Белоруссию, но в это время с некоторым отставанием по времени началась
Львовско-Сандомирская операция 1-го Украинского фронта, и часть немецких дивизий
пришлось возвращать на юг. Ее проведение сорвало германские планы по
массированному использованию основных сил бронетанковых войск для
последовательного нанесения контрударов и срыва нашего наступления на Львовском
и Белорусском направлениях. Это лишний раз свидетельствует о том, насколько
умело и продуманно советским командованием были выбраны сроки и
последовательность нанесения ударов по противнику.
В связи с развитием наступления в Белоруссии в более высоких темпах, чем
предполагалось, цели наступления фронтов были уточнены и перед ними поставлены
более глубокие задачи.
Координацию действиями 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов
осуществил маршал Василевский, с которым Жуков постоянно согласовывал свои
действия.
По решению Ставки ВГК в начале мая Жуков сдал маршалу Коневу должность
командующего войсками 1-го Украинского фронта и переключился на подготовку
Белорусской стратегической операции. В последующем он координировал действия
войск 1-го и 2-го Белорусских фронтов (командующие соответственно -- К.К.
Рокоссовский и Г.Ф. Захаров). Учитывая, что в Белоруссии предстояло действовать
в трудной лесисто-болотистой местности, а противник длительное время оборонялся
и создал мощную глубокоэшелонированную оборону, Жуков вместе с командующими
фронтами, командармами занялся самой тщательной подготовкой предстоящей
операции. В штабах фронтов и армий он наиболее детально рассматривал систему
огня и расположение резервов противника, порядок прорыва обороны и боевого
применения артиллерии, авиации и танков, проделывания проходов в минных полях и
прокладки колонных путей в болотистой местности, вопросы обеспечения
боеприпасами, горюче-смазочными материалами, подготовки личного состава и боевой
техники к предстоящим боевым действиям.
Как заместитель Верховного Главнокомандующего он добился, чтобы к операции более
полно была подключена не только фронтовая, но и дальняя авиация. Причем требовал
непременного массированного применения авиации. Забегая вперед, скажем, что
например, для разгрома группировки противника, которая стремилась вырваться из
окружения в районе Бобруйска, было применено сразу свыше 500 самолетов.
В соответствии с жуковской методикой на первом плане были вопросы введения
противника в заблуждение, обеспечения скрытности подготовки операции и
достижения внезапности действий на направлениях главных ударов. Как и в
предыдущих операциях, его деятельность отличалась исключительной конкретностью и
целеустремленностью. Это можно видеть на примере того, с какой тщательностью он
разрабатывал способы действий по разгрому Бобруйской группировки, в результате
чего могла рухнуть вся система обороны противника в полосе 1-го Белорусского
фронта.
"Г.К. Жукова, -- писал генерал С.М. Штеменко, -- в течение по крайней мере двух
недель с утра до ночи занимал вопрос, как лучше разделаться с противником в
районе Бобруйска? В поисках ответа Георгий Константинович выехал на правое крыло
1-го Белорусского фронта севернее Полесья и вместе с К.К. Рокоссовским собрал на
совет командармов П.И. Батова, А.В. Горбатова, П.Л. Романенко, С.И. Руденко.
Приглашены также командующий артиллерией фронта В.И. Казаков и командующий
бронетанковыми войсками Г.Н. Орел. Изучив характер местности и систему
неприятельской обороны, все сошлись на том, что если из последнего выхватить
здесь обширный кусок и после прорыва выжить немцев, то обнажится основание всей
их группировки в Белоруссии, и она рухнет полностью...
Представитель Ставки поработал на местности в полосе каждой армии, еще и еще раз
примериваясь и рассчитывая различные варианты операции, пока, наконец, не было
признано окончательно, что наилучшим способом решения задачи 1-го Белорусского
фронта будет окружение противника в районе Бобруйска с последующим уничтожением
окруженных. Этот мучительный вопрос разрешился, можно считать, только 19 июня".
В подготовке операции важное место занимали вопросы тылового и технического
обеспечения.
В отличие от прошлых войн такую операцию уже не мог начать по своему почину
никакой самый выдающийся полководец. Для того чтобы операция состоялась, должна
была работать вся страна, весь народ. При подготовке Белорусской операции только
в июне 1944 г. фронтам было подано более 75 тыс. вагонов с войсками, техникой,
боеприпасами и другими грузами.
Жуков несколько дней посвятил проверке подвоза боеприпасов и других материальных
средств. Убедившись, что своевременная поставка боеприпасов срывается, он
немедленно доложил об этом Верховному. Были приняты самые экстренные меры для
улучшения работы железнодорожного транспорта.
Заместитель Верховного Главнокомандующего основные усилия сосредоточивал на
работе в войсках 1-го Белорусского фронта, действующего на главном направлении,
но уделил необходимое время и 2-му Белорусскому фронту, где особо кропотливо
занимался вопросами прорыва обороны и форсирования р. Проня. Причем, он
занимался не только оперативными, но и тактическими вопросами. Нередко часами
находился на переднем крае, изучая расположение противника, местность и
состояние своих войск.
В оперативно-стратегическом звене каждый элемент решения, каждый практический
шаг по подготовке операции были настолько всесторонне продуманы, столь тщательно
определены возможные варианты хода операции и необходимые меры на случай
неблагоприятного развития событий, что подчиненные войска ставились в
максимально благоприятные условия для выполнения возложенных на них задач. На
завершающем этапе подготовки операции по указанию Жукова во всех фронтах, армиях
были проведены командно-штабные учения по отработке предстоящих действий.
Все действия командиров и штабов были настолько глубоко проникнуты интересами
проведения в жизнь замысла операции, так органически слиты с тончайшими
особенностями обстановки, а методы организации боевых действий настолько
конкретны и предметны, что во всем этом творческом и организаторском процессе не
оставалось места для формализма, отвлеченных разговоров и теоретической
риторики. Делалось только то, что было нужно для предстоящего боя.
Для тактического стиля Жукова и Рокоссовского, свойственного и таким
военачальникам, как Черняховский, Батов, Крылов и др., была характерна
исключительная деловитость: вместо подробного заслушивания решения, как это
практиковалось иногда, -- внимательное изучение карты решения, затем несколько
вопросов: где точно передний край противника, рубежи переноса артогня во время
атаки, расчет времени на выдвижение танков с исходных позиций, откуда возможны
контратаки, и силы, средства для их отражения. Заслушав ответы, Жуков кратко и
четко уточнил порядок решения некоторых из этих задач. При работе на переднем
крае требовал показать места подготовки проходов в минных полях противника и
порядок их преодоления, сличал запланированные огни артиллерии на картах
командиров стрелкового батальона и артиллерийского дивизиона. В одной из
дивизий, обнаружив неточность, приказал командиру дивизии сличить все карты
командиров стрелковых и артиллерийских подразделений. Дал команду выпустить два
снаряда по одному из подготовленных участков огня. Убедился, что огонь
подготовлен в основном точно. Прибыв в исходный район танков НПП, заслушал
сжатый доклад офицеров танко-технической службы о готовности танков к бою и
после этого приказал командиру роты и механику-водителю головного танка вести
его по маршруту выдвижения танков НПП. Дойдя до рубежа развертывания и
убедившись, что командир роты знает места проходов в своих минных полях,
отправился на позиции полковой артиллерийской группы. И там -- никаких рассказов
или словесных объяснений того, как будет осуществляться выдвижение, смена
позиций или выполнение других задач. Все проверялось только практически, в деле.
За неполадки и погрешности в подготовке боевых действий был строжайший спрос.
Назначался срок устранения недостатков. При повторении ошибок некоторые
командиры отстранялись от должности и заменялись более энергичными и опытными.
Как и Жуков, такие военачальники, как Рокоссовский, Черняховский, Батов и многие
другие, с учетом приобретенного боевого опыта особо глубоко уяснили, что самыми
главными, решающими для успешного прорыва обороны являются два важнейших
условия: первое -- это тщательная разведка системы обороны и огневых средств
противника, второе -- точное наложение огня артиллерии и ударов авиации по
конкретным выявленным целям для надежного их уничтожения и подавления. Из
практики всех проведенных атак и наступательных боев становилось все более
очевидным, что если две эти задачи -- разведка и огневое поражение
осуществлялись точно и надежно, то даже при не очень организованной атаке
достигались успешное продвижение войск и прорыв обороны противника. Речь,
конечно, не идет о какой-либо недооценке необходимости успешных действий пехоты,
танков и других родов войск в ходе атаки и развития наступления. Без этого
невозможно в полной мере использовать и результаты огневого поражения
противника. Но верно и то, что никакая стройная и "красивая" атака не позволит
преодолеть сопротивление противника, если не подавлена его оборона.
Отношение к этому вопросу определяло и направленность боевой подготовки перед
началом наступательной операции. В одних случаях, как это было в войсках
Западного фронта зимой 1943--1944 гг., все сводилось к тренировкам по
развертыванию и движению подразделений в атаку, и лишь формально (часто
словесно) отрабатывались задачи ведения разведки и огневого поражения. В других,
как это было в войсках 1-го и 3-го Белорусских фронтов, наряду с отработкой
действий войск в атаке и в ходе наступления, главный упор делался на обучение
командиров, офицеров штабов, разведподразделений, артиллерийских и пехотных
наблюдателей, выявлению огневых средств противника и точному, эффективному
применению всех своих огневых средств. В тылу наших войск оборудовались также
опорные пункты, сходные с теми, которые предстояло встретить в глубине обороны
противника. На занятиях и учениях шла кропотливая работа по определению мест
расположения огневых средств противника днем и ночью, по сопоставлению схем
(карт) обозначенной обороны и результатов ее разведки, приемов вызова, переноса
и прекращения огня и многих других вопросов взаимодействия стрелковых, танковых,
артиллерийских и саперных подразделений. Подобные занятия и учения, конечно, не
были столь броскими и привлекательными, как, скажем, атаки танков и пехоты.
Можно сказать, что внешне они были очень рутинными и некоторым командирам
казались даже нудными, но на самом деле -- насыщенными большим внутренним
содержанием, воспроизводящим наиболее сложные и трудные вопросы ведения боя, от
которых в первую очередь зависел успех.
Потребовались немалое время и затрата очень большого труда, пока командиры и
разведчики овладели искусством выявления, засечки и точного нанесения на карты
огневых средств противника. С такой же тщательностью прорабатывались с
