авиации на поддержку всего этого эшелона развития успеха, тем самым добиваясь
организованного и стремительного развития наступления. Одновременно принимает
меры для надежного обеспечения своего правого фланга, и ряд других мер, чтобы
нейтрализовать возникающие опасности и по возможности уменьшить проявление
отрицательных сторон риска.
Таким образом, в действиях командования 1-го Белорусского фронта (с подходом
войск фронта к Померанскому и Одерскому оборонительным рубежам противника)
проявились зрелость и высокий уровень военного искусства. С одной стороны,
смелое решение продолжать наступление, чтобы овладеть Одерским оборонительным
рубежом прежде, чем противник успеет занять его крупными силами. С другой,
смелость, решительность и умение пойти на риск сочетались с прозорливостью,
благоразумием, известной осторожностью, рассчитанной на гарантированное
достижение успеха в операции. Командующий войсками фронта, с согласия Ставки
ВГК, не предпринимает непродуманного быстрого продвижения к Берлину, а
захватывает плацдарм на реке Одер (Одра), создавая выгодные условия для
проведения последующей наступательной операции.
Из всего этого становится ясным, насколько важно при принятии решения,
планировании операции не только располагать исчерпывающими сведениями о составе
вражеской группировки, но и глубоко вскрывать возможный замысел действий
противника, предвидеть и продумать возможные условия развития операции,
тщательно рассчитать соотношение сил, необходимые группировки и состав своих
войск, определить наиболее целесообразные и неожиданные для противника способы
действий, всесторонне обеспечить и подготовить операцию в морально-политическом,
оперативном, тыловом и техническом отношениях.
Поразительная проницательность Жукова, умение далеко вперед рассчитывать ход
развития операции, его личное мужество и высочайшая ответственность за
выполнение своего долга позволяют сберечь десятки тысяч солдатских жизней, в
более короткие сроки выйти к р. Одер, захватить плацдармы на ее западном берегу
и создать выгодное оперативное положение для завершающего удара по Берлину.
Берлинская операция
Берлинскую операцию Г.К.Жуков считал одной из наиболее трудных своих операций.
Каждая операция по-своему трудна. Но при подготовке этой операции особенно
причудливо и остро переплелись в один сложнейший узел многие
военно-политические, стратегические, дипломатические и психологические факторы,
которые надо было во взаимосвязи разрешить.
Главная особенность обстановки состояла в том, что война завершалась, советские
войска, оборонявшие Москву, под руководством Г.К. Жукова пришли к Берлину. Видя
свою неминуемую гибель, фашистское руководство собрало для обороны Берлина все
имевшиеся силы: свыше 1 млн. человек, 11,5 тыс. орудий и минометов, 1500 танков
и самоходных орудий, 3300 самолетов.
Гитлеровское командование было полно решимости оказать отчаянное сопротивление и
стремилось любой ценой удержать район Берлина и в целом оборону на
советско-германском фронте. Против Советской Армии действовало 214 дивизий и 14
бригад, а против англо-американских войск всего 60 слабо укомплектованных
дивизий. В тылу групп армий "Висла" и "Центр" формировались стратегические
резервы. Непосредственно в Берлине создано 200 батальонов "фольксштурма". На
подступах к Берлину была создана сильная, не просто глубокоэшелонированная, а,
по существу сплошная оборонительная полоса глубиной до 60--70 км, она включала
Одерско-Нейсенский рубеж глубиной до 20--40 км, имевший три полосы, и Берлинский
оборонительный район. Наиболее сильная группировка была создана против
Кюстринского плацдарма. Оперативная плотность сил и средств на этом участке
составляла 3 км на дивизию. На 1 км фронта приходилось 60 орудий и минометов.
Приказ Гитлера об обороне Берлина гласил: "Жилые дома превратить в крепости,
железобетонные сооружения -- в опорные пункты... Противнику не давать ни минуты
спокойствия, он должен быть обескровлен и изойти кровью в борьбе за опорные
пункты... Предпосылкой успешной обороны Берлина должна быть оборона до
последнего жилого блока, каждого дома, каждого окна... Нет нужды в том, чтобы
каждый обороняющий столицу империи знал детально военное дело, гораздо важнее,
чтобы каждый был воодушевлен фанатичным желанием и волей к борьбе, знал: весь
мир с затаенным дыханием следит за этой борьбой и что борьба за Берлин решит
судьбу войны".
И надо сказать, что этот приказ выполнялся. Нацистские злодеи сражались упорно и
фанатично.
Все основные здания города были приспособлены для обороны, особенно в
центральной части города. Оборонительные позиции соединяли между собой ходами
сообщений. Для скрытного маневра использовалось метро.
Цель фашистской клики состояла в том, чтобы играть на разногласиях между
союзниками, выиграть время и попытаться заключить на любых условиях сепаратный
мир с США и Великобританией. Было известно и о тайных переговорах американских
спецслужб с Гиммлером. В свою очередь союзники, которые до этого не торопились с
открытием второго фронта, теперь также стремились как можно дальше продвинуться
в глубь Германии вплоть до овладения Берлином и завоевать наиболее выгодные
стратегические позиции к моменту завершения войны.
У. Черчилль дал даже указание не расформировывать капитулировавшие немецкие
части, чтобы быть готовым их вновь вооружить и использовать в своих целях, если
советские войска, как он подозрительно, применительно к своим политическим
замашкам, полагал, вдруг вздумают и дальше наступать на запад. В то время трудно
было сказать, чем все это может кончиться.
В последние годы появились публикации, где нас уверяют, что наши западные
союзники и не собирались брать Берлин. Поэтому Жукову не было надобности
спешить. Н.С. Хрущев в своих мемуарах поведал "тайну", будто бы Сталин ему
рассказал, что если бы не доброжелательное отношение к нам со стороны
Эйзенхауэра, то Жукову ни при каких обстоятельствах не удалось бы овладеть
Берлином. Но это не так. Есть хорошо известные заявления Черчилля, генералов
Эйзенхауэра, Монтгомери, свидетельствующие о том, что они при определенных
обстоятельствах не прочь были бы овладеть Берлином. А генерал Паттон, по его
собственному признанию, только об этом и грезил.
1 апреля 1945 года У. Черчилль писал Ф. Рузвельту:
"Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они
захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное
представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу, и
не может ли это привести их к такому умонастроению, которое вызовет серьезные и
весьма значительные трудности в будущем? Поэтому я считаю, что с политической
точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток, и в
том случае, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы, несомненно,
должны его взять".
Д. Эйзенхауэр сообщил Монтгомери: "...Если у меня будут возможности взять
Берлин, я его возьму".
Но в апреле союзные войска были задержаны противником на рубеже реки Эльбы.
Генерал Эйзенхауэр писал английскому фельдмаршалу Монтгомери: "Ясно, что Берлин
является главной целью. По-моему, тот факт, что мы должны сосредоточить всю нашу
энергию и силы с целью быстрого броска на Берлин, не вызывает сомнения".
Генерал Эйзенхауэр соглашался с тем, что "важнейшим объектом после Рура был
Берлин", но считал, что Берлин не может быть объектом западных союзных армий,
так как Красная Армия находилась ближе к нему, чем союзные войска. Об этом
решении он поставил в известность советское Верховное Главнокомандование еще 28
марта 1945 года. Но Эйзенхауэр испытывал большое давление со стороны политиков и
некоторых влиятельных военных руководителей и поэтому трудно было сказать, до
конца ли он будет придерживаться этой позиции.
Это подтверждается и следующим его письмом председателю Объединенного комитета
начальников штабов (от 7 апреля 1945 г.): "Я первым признаю, что война ведется
для достижения политических целей. И если Объединенный комитет начальников
штабов решит, что стремление ... взять Берлин перевешивает чисто военные
соображения, я с радостью пересмотрю мои планы, чтобы осуществить такую
операцию".
В свете всего этого пусть читатель сам судит, насколько верно утверждение Эд.
Поляновского о том, что "Берлин был обречен, войска союзников не собирались его
штурмовать, он был наш во всех случаях". Вроде, иди и бери голыми руками... Но
кроме всего остального, там сидели еще правители фашистской Германии, от которых
можно было ждать чего угодно, если бы взятие Берлина затянулось.
Вот почему Сталин торопил Жукова с подготовкой наступления на Берлин.
В этих условиях сложной и запутанной военно-политической обстановки советское
руководство и командование могли пресечь все закулисные дипломатические маневры
и интриги только путем быстрейшего разгрома остатков немецко-фашистской армии и
овладения Берлином. В Берлинской операции участвовали войска 1-го и 2-го
Белорусского, 1-го Украинского фронтов и силы Балтийского флота, 18-я армия
дальней авиации, соединения войск ПВО страны. Главная роль отводилась войскам
1-го Белорусского фронта под командованием маршала Жукова. В сжатом виде замысел
операции состоял в том, чтобы ударами трех фронтов прорвать оборону фашистских
войск по рекам Одер и Нейсе, и, развивая наступление на запад, окружить и
уничтожить основную группировку противника, овладеть Берлином, выйти на р. Эльба
и соединиться с войсками наших западных союзников.
По решению командующего войсками 1-го Белорусского фронта маршала Г.К. Жукова
главный удар наносился с плацдарма западнее Кюстрина силами пяти общевойсковых и
двух танковых армий. Планировалось, что общевойсковые армии в первый день должны
прорвать первую оборонительную полосу противника глубиной 6--8 км и затем для
развития успеха будут вводиться танковые армии.
Саму й сложившейся обстановкой, задачами, поставленными Ставкой, 1-й Белорусский
фронт был поставлен в условия, когда затруднены какие-либо другие формы
оперативного маневра. Но Жуков и в первоначально наносимом фронтальном ударе
закладывает основы для последующих охватывающих ударов с целью расчленения и
уничтожения Берлинской группировки противника по частям.
Как подчеркивалось на военно-научной конференции группы советских оккупационных
войск в Германии в апреле 1946 г., в данном случае фронтальный удар в первую
очередь преследовал цель дробления сосредоточенных на кратчайшем направлении
Кюстрин -- Берлин сил и средств противника. Прорыв производился на широком
фронте и на трех направлениях. Ширина прорыва равнялась 44,3 км, что составляло
больше, чем 1/4 протяжения всей линии фронта войск 1-го Белорусского фронта. В
то время как, например, в Варшавско--Лодзинско--Познаньской операции ширина
фронта прорыва составляла 1/7 часть протяжения всей линии фронта. Прорыв на
широком фронте, производимый в трех направлениях, исключал возможность
контрманевра сил, средств, сосредоточенных противником для прикрытия Берлинского
направления с востока. Противник не мог ослабить фланги своей Берлинской
группировки с севера или с юга (противостоявшие правому и левому крылу войск
фронта), так как это облегчило бы нам возможность развить наступление на
вспомогательных направлениях севернее или южнее Берлина и совершить охват
Берлина с флангов. В то же время противник не мог усилить свои фланги за счет
центра, т.к. этим бы облегчалось успешное развитие наступления на направлении
Кюстрин--Берлин, где расстояние было наименьшим.
После утверждения плана операции в ставке (1 апреля) Жуков и на этот раз с
головой и полной энергией ушел в работу по подготовке операции. Вроде бы уже и
для фашистских и наших войск все было ясно. Обе стороны стояли друг против друга
перед решающей схваткой. И, казалось бы, удивить противника уже нечем, он ждет
решающего удара. Но Жуков вновь и вновь ищет новые, неожиданные для него способы
действий. Он принимает решение начать наступление ночью, проведя артиллерийскую
