"умирать за Гданьск".
Возвращаясь к деятельности Жукова, подчеркнем, что попытки советских войск вести
наступление, в том числе и с целью оказания помощи Варшавскому восстанию,
продолжались до начала октября 1944 г., т.е. до тех пор, пока восставшие
сражались (восставшие капитулировали 2 октября).
В конце сентября 1944 г. по поручению Ставки Г.К. Жуков прибыл в район Варшавы в
полосу действий 1-го и 2-го Белорусских фронтов. Он сразу побывал в 47-й и 70-й
армиях, которые вели тяжелые бои по удержанию и расширению плацдармов на р.
Нарев. Войска успеха не имели и несли большие потери. Только 2-я танковая армия
потеряла 500 танков и самоходных орудий. Представитель Ставки пришел к выводу о
необходимости прекращения этих бесплодных атак, закрепления на достигнутых
рубежах и подготовки новой наступательной операции. С этим был согласен и К.
Рокоссовский, но по требованию Ставки он был вынужден продолжать попытки
наступать. Во время войны именно в ходе таких атак войска несли наибольшие
потери. Сталин не согласился с доводами Жукова и вызвал его вместе с командующим
войсками фронта в Москву. В ходе заседания Ставки Сталин и Молотов продолжали
оказывать сильнейший нажим на двух маршалов, требуя от них продолжения
наступления и обещая при этом усиление авиацией, артиллерией и танками. Но
маршалы стояли на своем. Видимо, на Сталина больше всего подействовал аргумент
Жукова о том, что плацдармы северо-западнее Варшавы в оперативном отношении не
очень то и нужны, так как в последующем брать Варшаву придется с юго-запада.
После долгих препирательств Верховный, наконец, принял предложение своего
заместителя о целесообразности перехода войск к обороне.
Продолжая бесплодные атаки войсками, утратившими свои наступательные
возможности, еще долгое время невозможно было бы освободить Варшаву, всю Польшу
и другие страны из-под власти фашизма. Нужна была новая, хорошо подготовленная
наступательная операция. И она через некоторое время состоялась.
Как бы кто к Жукову ни относился, но есть исторический факт: Жуков стоял во
главе советских и польских войск, освободивших Варшаву и основную часть польских
земель.
Кстати, это еще один замечательный хрестоматийный пример для военной истории.
Нередко так и бывает на войне. Командование приковывает свое внимание к полосе
действий того или иного объединения, соединения, выполняющего трудную, ранее
казавшуюся важной задачу, и продолжает смотреть на нее прежними глазами в рамках
интересов завершающейся операции. Затягивание с выполнением задачи (в данном
случае с расширением плацдармов р. Нарев) обычно вызывает раздражение высокого
начальства и оно, ослепленное только этим фактом, этой задачей, упорно
добивается ее выполнения, растрачивая напрасно время, силы и средства. Но
оказывается, стоит посмотреть на все это с точки зрения перспектив развития
стратегической обстановки, новых задач, которые придется решать в последующей
операции и становится ясным, что прежнюю задачу, над которой упорно бьемся, уже
и не нужно решать или решать ее следует совсем по-другому. Вот эта способность
Жукова воспринимать обстановку в широком диапазоне, в ее непрестанном
динамическом развитии, сверять решаемые задачи с тем, что ждет впереди -- всегда
была одной из замечательных черт его стратегической одаренности.
Если бы критики, разлагольствующие о полководческой посредственности Жукова,
могли знать, или в состоянии были понять, как редко и нелегко приходят подобные
озарения военной мысли, им, мягко говоря, было бы очень неловко.
В конце 1944 г. Жуков своевременно увидел возможность наступления на другом
направлении. В результате успешного развития Белорусской операции в июле
сложилась благоприятная обстановка для того, чтобы войскам 3-го и 2-го
Белорусских фронтов с ходу ворваться в Восточную Пруссию, которую германскому
командованию в то время было нечем оборонять. По приказу Гитлера для этой цели
начали только формироваться 15 "гренадерских дивизий". Учитывая это, Жуков
предложил Сталину взять с 1-го Украинского фронта часть сил, в том числе одну
танковую армию, и направить на Восточно-Прусское направление. Однако убедить в
этом Сталина не удалось. Эта была большая стратегическая ошибка, которая
потребовала в последующем проведения тяжелейшей и самой длительной в истории
войны (около 3 месяцев) Восточно-Прусской наступательной операции. А нависающее
положение германской группировки войск в Восточной Пруссии создало большие
затруднения в проведении Висло-Одерской и Берлинской операции.
Как уже говорилось, 22 августа Сталин вызвал Жукова в Москву и поставил задачу
вместе с С.К. Тимошенко оказать помощь командованию 3-го Украинского фронта
(командующий маршал Ф.И. Толбухин) в подготовке к вводу советских войск на
территорию Болгарии. И эту военно-политическую задачу он выполнил со
свойственным ему творчеством и основательностью. Человеку, не знающему высшие
сферы того времени, может показаться, конечно, странным, что в 3-м Украинском
фронте уже находились представитель Ставки ВГК маршал Тимошенко, болгарский
руководитель Г. Димитров и еще туда направился Г. Жуков. У Тимошенко это
протеста не вызвало, хотя в душе, видимо, скребло. И это не впервые. При прорыве
блокады Ленинграда назначены представители Ставки: К. Ворошилов -- на
Ленинградский фронт, Г. Жуков -- на Волховский. Однако последнему поручается
организация взаимодействия между двумя фронтами. Во время Курской битвы при
Воронежском фронте находится начальник Генштаба А.М. Василевский, но с
возникновением угрозы прорыва танковых группировок противника в районе
Прохоровки Верховный срочно направляет туда еще и Жукова. Все это, с одной
стороны, говорит о том, что Сталин особой деликатностью не отличался. С другой
-- о том, что последний, несмотря на крайне ревнивое отношение к Георгию
Константиновичу, все же был вынужден считаться с его авторитетом, незаурядными
способностями и знал, что в особо сложные кризисные моменты именно он может,
лучше чем кто-либо другой, выправить положение или посылал его (как например на
3-й Украинский фронт), когда хотел застраховать себя от всяких случайностей и
решить задачу наверняка. Вместе с тем эта вынужденность всякий раз в трудную
минуту обращаться к Жукову постепенно накапливала и заряд раздражения,
недоброжелательности к нему, который разрядился у Сталина после войны.
Но все это еще впереди. А пока наступает завершающий период войны, и Жукова ждут
новые дела и испытания.
7. На Варшавско-Берлинском направлении
Висло-Одерская операция
В печати не раз говорилось, в частности, в статье Д. Ортенберга, о снятии,
смещении К. Рокоссовского с должности командующего 1-го Белорусского фронта. Но
в данном случае речь шла о действительной оперативно-стратегической
целесообразности, интересах дела. Когда под Сталинградом с целью улучшения
управления войсками, занятыми уничтожением окруженной группировки противника,
объединяли Сталинградский и Донской фронты, у генерала А. Еременко, с самого
начала сражавшегося под Сталинградом, было больше моральных оснований для того,
чтобы остаться во главе объединенного фронта. но с точки зрения интересов дела
назначение К. Рокоссовского было более предпочтительным. Да и Жукова не раз
перемещали с одного фронта на другой: с Резервного (по названию, но по существу
воюющего) и действовавшего на главном Московском направлении, -- на
Ленинградский, а затем на Западный фронт, в последующем на 1-й Украинский фронт
и т.д. Такие перемещения неправомерно квалифицировать как отрешение от
должности.
В конце 1944 -- начале 1945 г. война вступала в свою завершающую стадию. В
ноябре 1944 г. Сталин вызвал к себе Жукова и объявил ему о назначении
командующим войсками 1-го Белорусского фронта вместо К.К. Рокоссовского, который
назначался командующим войсками 2-го Белорусского фронта.
Георгий Константинович поступил благородно: ответив, что готов командовать любым
фронтом, вместе с тем счел нужным заметить, что перемещение Рокоссовского на
менее важный фронт может обидеть его. Верховный, по словам Жукова, сказал: "У
вас больше опыта, вы и впредь останетесь моим заместителем. Что касается обиды,
то мы не красные девицы. Я сейчас поговорю с Рокоссовским". В ходе тут
происшедшего разговора по телефону Константин Константинович, конечно, просил
оставить его на 1-м Белорусском фронте. На что Сталин ответил: "Этого сделать
нельзя. На главное направление решено поставить Жукова, а вам принять 2-й
Белорусский фронт".
После войны по этому поводу ходили разные версии. Сам Рокоссовский, будучи в
Польше, признавался, что ему очень хотелось быть во главе фронта, освобождающего
Варшаву и Польшу. Но Сталин, скорее всего, кроме сложности предстоящих задач,
необходимости большого опыта, учитывал и то обстоятельство, что с учетом
предстоящей капитуляции Германии в Берлин должен прийти наиболее авторитетный
военачальник, заместитель Верховного Главнокомандующего, человек, стоявший во
главе обороны Москвы, по вполне понятным причинам -- не в последнюю очередь
русский человек.
Сталин на заседании Ставки предложил, чтобы в завершающих операциях руководство
всеми фронтами было передано непосредственно в руки Ставки без назначения
представителей на важнейших направлениях -- здесь можно провести аналогию с
Александром I, который в 1813 г. отстранил Кутузова от главнокомандования и
вступил в Париж во главе русских войск.
16 ноября 1944 г. Жуков вступил в должность командующего войсками 1-го
Белорусского фронта, преисполненный чувством ответственности и решимостью
достойно завершить войну и довести ее до победного конца.
Замысел завершающей кампании войны разрабатывался Генштабом. Несмотря на то, что
в этой кампании тесное взаимодействие фронтов имело особенно большое значение,
Сталин почему-то решил рассмотрение замысла стратегической операции на западном
направлении провести путем вызова каждого из командующих отдельно, не собирая их
вместе, как это было раньше при подготовке, например, Белорусской операции.
Г.К. Жуков, ознакомившись с замыслом предстоящих операций на 1945 г., не
согласился с идеей прямого лобового удара на Варшавско-Берлинском направлении. К
началу 1945 г. противник на этом направлении подготовил глубокоэшелонированную
оборону до 500 км, последовательное преодоление которых могло бы замедлить
наступление и привести к излишним потерям. Поэтому он предложил наносить главный
удар в направлении Лодзи и Познани, что обеспечивало большую свободу маневра и
позволяло обходить наиболее укрепленные районы вражеской обороны. В конечном
счете Ставка согласилась с соображениями заместителя Верховного
Главнокомандующего и в планы операций 1-го Белорусского и 1-го Украинского
фронтов были внесены соответствующие уточнения.
С точки зрения развития военного искусства и полководческого почерка Г.К. Жукова
и И.С. Конева, Висло-Одерская операция является наиболее характерной. Она была
проведена в январе -- начале февраля 1945 г. силами 1-го Белорусского и 1-го
Украинского фронтов.
По размаху, уровню военного искусства и достигнутым военно-политическим
результатам Висло-Одерская операция стала одной из выдающихся операций Великой
Отечественной и второй мировой войны в целом. В ней приняли участие 16
общевойсковых, 4 танковые и две воздушные армии -- всего 2,3 млн человек; 7 тыс.
танков и САУ, 33,5 тыс. орудий и минометов, 5 тыс. самолетов. Боевые действия в
ходе операции развернулись в полосе более 500 км. В стремительном наступлении
войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов разгромили основные силы
фашистской группы армий "А" и продвинулись на глубину до 500 км. Была
освобождена значительная часть Польши, и военные действия перенесены на
территорию фашистской Германии. Советские войска достигли рубежа, находившегося
в нескольких десятках километров от Берлина.
В Висло-Одерской операции совместно с советскими войсками доблестно сражались
соединения Войска Польского. Как известно, создание Войска Польского началось
весной 1943 г. на территории СССР с формирования 1-й польской пехотной дивизии
