очень занят, а информация, по его мнению, настолько важна, что,
несомненно, вызовет у меня интерес.
- Ну, разумеется, - кивнул Мейсон.
- Совершенно верно, а затем он предложил мне пять тысяч долларов,
чтобы замять дело, - пять тысяч долларов!
- Вы согласились? - спросил Мейсон, понизив голос, поскольку разговор
происходил в присутствии клиентки Этны.
- Неужели я похож на дурака? - воскликнул Этна. - Вчера днем я бы
замял дело и за полторы тысячи. Собственно говоря, я бы даже согласился
замять дело, взяв с него обещание больше не писать писем, обвиняющих мою
клиентку в воровстве, но вчера ночью, зная то, что я знал, я ни за что не
принял бы первое же их предложение, даже если бы речь шла о пятистах
тысячах долларов.
- Молодец, - одобрил Мейсон. - И что потом?
- Ну, потом он долго запинался и мямлил, пока не увеличил сумму до
семи с половиной тысяч.
- А вы?
- Я отказался.
- И что дальше?
- Дальше он прямо спросил, не получил ли я от вас каких-нибудь
сведений.
- И что вы ему ответили?
- Я сказал ему правду. Я ответил, что да, действительно, я получил
определенные сведения от мистера Мейсона и что мистер Мейсон обещал дать
мне знать, если обнаружит что-нибудь еще, представляющее для меня интерес
в связи с этим делом.
- И что потом?
- Потом Хардвик сказал: "Отлично. Я, правда, считаю, что у мистера
Мейсона нет никакого права вмешиваться в это дело. Я думаю, что все
случившееся, если говорить прямо, вовсе его, черт побери, не касалось, но,
принимая во внимание сложившиеся обстоятельства и тот факт, что он уже
вмешался, и поскольку мой клиент хочет поступить справедливо, я предлагаю
вам двадцать тысяч долларов. Это максимум того, что мы можем вам
предложить. В противном случае мы будем до последнего отстаивать тот факт,
что речь идет о добросовестном заблуждении и мистер Эддикс искренне
полагал, что сведения, сообщенные им, соответствуют действительности".
- И как вы поступили? - спросил Мейсон.
- Я ухватился обеими руками за это предложение, - сказал Этна. - Я
ответил, что мы принимаем его.
- Разумно, - одобрил Мейсон. - Я думаю, что Хардвик скорее всего
говорил вам правду и это было действительно их окончательное решение.
- Я тоже так прикинул. Ведь с точки зрения закона здесь действительно
еще долго нужно разбираться. Возникает множество вопросов - о его
искренности, отсутствии или наличии злого умысла, о том, является ли это
добросовестным заблуждением, и много еще чего.
- Да, но как вы сами мне сказали прошлой ночью, раскрыв передо мной
все карты, - возразил Мейсон, - когда мультимиллионер, купающийся в
деньгах и имеющий возможность удовлетворить любую свою прихоть, опускается
до того, чтобы лично преследовать женщину, зарабатывающую свой хлеб трудом
и пытающуюся найти хоть какое-то место... Ну, вы же сами знаете, как на
это посмотрят присяжные.
- Я, конечно, знаю, а главное, что и Хардвик знает. Я полагаю, что
мог бы добиться большей компенсации по приговору Суда, но они вполне могли
подать апелляцию, дело передали бы в новый Суд и... в конце концов, нас
удовлетворили двадцать тысяч долларов. Верно, Джозефина?
Миссис Кемптон улыбнулась своей терпеливой усталой улыбкой, но
смотрела она при этом на Мейсона, а не на своего адвоката.
- Вполне, вполне удовлетворили, - согласилась она.
- Я полагаю, вам нужно знать, - сказал Этна, - что я выставил
Джозефине счет на пять тысяч долларов, а пятнадцать остались ей.
- Отлично, - одобрил Мейсон.
- И из этих пятнадцати тысяч некоторую сумму я хочу выплатить вам, -
сказала миссис Кемптон. - По-моему, я просто должна это сделать. Если бы
не вы, мистер Мейсон...
Мейсон покачал головой.
- Но вы ведь много работали, занимаясь этим делом. Вы копались в
дневниках, и благодаря вашей догадке...
- Нет, нет, садитесь, пожалуйста, - сказал ей Мейсон. - Давайте-ка
сразу перейдем на неофициальный и дружеский тон. Мне не нужно ни цента ни
от кого из вас. Я рад, что вам удалось заключить выгодное соглашение. Я
полагаю, что это заслуга вашего юриста. Я согласен с мистером Этной, что
хотя вы и могли рассчитывать на большее по вердикту присяжных, но если уж
вы привлекли бы Эддикса к суду, он сражался бы до последнего - вплоть до
самых высших судебных инстанций. В конце концов, он больше всего боялся
оказаться высмеянным в прессе - как богач, не дающий зарабатывать на жизнь
простой женщине.
- Я тоже так подумал, - сказал Этна.
- А теперь, - продолжал Мейсон, - и вы можете кое-что сделать для
меня, миссис Кемптон.
- Все, что угодно.
- Мне нужно узнать все, что только возможно, об Элен Кэдмас.
- Ну, в общем, она была немного... я не знаю, как это выразить
словами...
- Ничего, рассказывайте, как сумеете. Если я правильно понял, она
была немного странной?
- В ее жизни была какая-то страшная сердечная драма, я в этом
уверена.
- Вы долго работали с ней вместе?
- По-моему, около двух лет.
- И вас уволили довольно скоро после того, как она исчезла?
- Через два дня.
- Было ли ваше увольнение хоть каким-то образом связано с Элен Кздмас
или ее исчезновением?
Миссис Кемптон покачала головой:
- Он выгнал меня за воровство.
- Постарайтесь хорошенько вспомнить, - сказал Мейсон, - давайте-ка
попробуем пояснить этот вопрос. В конце концов, было ли случайным
стечением обстоятельств то, что...
- Нет, - сказала она, - мистер Эддикс был просто ужасно потрясен тем,
что произошло с Элен. Мне кажется, он был влюблен в нее. И еще мне
кажется, что...
- Подождите-ка, - перебил ее Мейсон, - вы сказали, он был влюблен в
Элен. Вы полагаете, между ними что-то было?
- Ну... я не знаю. У них были в первую очередь отношения хозяина и
служащей, а уж потом дружеские отношения. Но я не думаю... Бенджамин
Эддикс не такой человек, чтобы откровенно проявлять свои эмоции.
- Что ж, тогда давайте сначала поговорим об Элен.
- Элен была очень красива и знала это. Она очень, очень гордилась
своей фигурой. Она любила фотографироваться и любоваться на себя в
зеркало. Уж я-то знаю. В ее комнате было зеркало в полный рост, и
несколько раз я замечала, что она... ну, в общем, она гордилась своей
фигурой.
- А что вы там сказали насчет зеркала? - переспросил Мейсон.
- Она довольно часто стояла перед ним и любовалась собой.
- А вы откуда знаете?
- Ну, мне доводилось иногда открывать дверь и входить в ее комнату, и
я заставала ее перед ним.
- Вы хотите сказать, что она любила наряжаться и любовалась в зеркале
собой и своими туалетами?
- Вся ее одежда была размером не больше почтовой марки, - улыбнулась
миссис Кемптон.
- Она была обнаженной? - спросил Мейсон.
- Нет, не обнаженной. Но эти ее купальники... Ей нравилось взять два
или три квадратика ткани и так их закрепить на себе, что они превращались
в миленький купальник. Конечно, не особенно-то в нем станешь купаться, да
и носить долго не сможешь.
- А на яхте она их надевала?
- Иногда.
- И при посторонних?
- Ну, во всяком случае, при тех, с кем она была знакома. Она не
была... нет, скорее я бы выразилась так - для Элен не была характерна
чрезвычайная скромность. Она была девушка без предрассудков и очень любила
загорать. У нее было прекрасное тело - мне не доводилось видеть ничего
подобного. Она загорала до тех пор, пока не покрывалась ровным бронзовым
загаром.
- Если не считать, разумеется, следа от купальника? - спросил Мейсон.
- Это как раз беспокоило ее больше всего: чтобы у нее не осталось
белых полосок на теле. Нет, мистер Мейсон, на крыше у нее было место, где
она обычно загорала, и загорала она совсем обнаженной. Она хотела, чтобы у
нее был равномерный загар по всему телу. Я думаю даже, что она больше
гордилась своим загаром, чем своими... ну, в общем, своими формами. А
формы у нее были в полном порядке - все как полагается.
- Не находите ли вы весьма странным, что такая девушка покончила
жизнь самоубийством?
- Это в высшей степени странно.
- Где находились вы, когда произошло самоубийство?
- Я была на борту яхты.
- На той самой яхте?
- Да.
- Я хотел бы знать об этом подробнее. Что вы можете мне рассказать?
- Я расскажу вам все, что вспомню. Мистер Эддикс решил отправиться на
Каталину. Он всегда брал с собой в путешествия Элен и очень часто меня.
- Кто следил за домом, пока вас не было?
- У нас был целый штат прислуги, приходившей днем. Я осуществляла
общий надзор и руководила ими. Кроме того, я следила за порядком на яхте,
и поверьте, мистер Мейсон, это работенка не из легких. Пусть на вашей яхте
даже все моряки мира надраивают все до блеска снаружи, но вот внутри, в
каютах, и в... Ну, короче говоря, приборка, вытряхивание пепельниц,
выметание мусора, который остается в кают-компании после круиза. Окурки,
рюмки, пустые бутылки из-под виски и все такое. Это была тяжелая работа.
- Вам кто-нибудь помогал?
- Нет. Я управлялась с этим сама. Вы, разумеется, понимаете, что даже
на большой яхте не так уж много места и нет возможности брать на борт
большой штат прислуги, особенно женщин. Мужчины могут спать все вместе в
одном помещении, но с женщинами по-другому. У каждой из нас должна быть
отдельная каюта.
- Ну хорошо, давайте вернемся к событиям того дня.
- Мистер Эддикс решил отправиться на Каталину. Он отдал по телефону
необходимые распоряжения, и яхта была наготове. Он собирался отплыть в два
часа дня, но его задержали какие-то неожиданно возникшие дела, и он не
смог прибыть на яхту раньше пяти часов. Но в это время разразился один из
этих ужасных ураганов и для небольших судов вывесили штормовое
предупреждение. Мистер Эддикс тем не менее приказал выйти в море.
- Что случилось потом?
- Ну, начался настоящий шторм. Мы в конце концов вынуждены были лечь
в дрейф и переждать его. Мы не смогли добраться до Каталины раньше
следующего утра.
- Теперь вот какой вопрос: вы добрались до яхты на машинах?
- Да.
- Вы приехали туда с мистером Эддиксом?
- Да.
- И Элен приехала вместе с вами?
- Нет, она выехала... О, ну я не знаю точно, примерно на час раньше.
Она отправилась туда на спортивной машине с откидным верхом и поднялась на
борт одна. Ей нужно было что-то напечатать. Именно этим в первую очередь и
была вызвана задержка. Возникли какие-то неотложные проблемы, и мистер
Эддикс надиктовал ей целую кучу бумаг - мне кажется, речь шла о каких-то
соглашениях и конфиденциальных письмах к ним.
- Продолжайте.
- Ну, она отправилась на яхту. Мистер Эддикс задержался, чтобы
подготовить еще какие-то документы, затем мы отправились вместе с ним.
- На борту были посторонние?
- Нет. Мы собирались взять на борт несколько человек на Каталине, но
при отплытии на яхте была только команда, Элен и я.
- Когда вы видели Элен в последний раз?
- В тот день... подождите-ка минуточку... я ее не видела. По пути
туда мистер Эддикс решил внести какие-то изменения в письмо или договор,
или что там он ей дал, - в общем, как только мы поднялись на борт, он
прошел прямо в ее каюту. Он диктовал ей там в течение... ну, я не знаю
точно... примерно с полчаса.
- Откуда вы знаете, что он диктовал что-то?
- Я слышала его голос. Каюта Элен находилась рядом с моей. Они были
соединены общей душевой. Я припоминаю, что пошла умыться, и слышала, как
мистер Эддикс диктует. И, очевидно, он не полагался на стенографическую
