запись, а диктовал прямо на пишущую машинку, потому что я слышала, как он
диктовал, а Элен стучала на машинке.
- Что произошло потом?
- Там есть гавань и внешний рейд. Мы отплыли, но на море ужасно
штормило, и мистер Эддикс приказал переждать на внешнем рейде, пока не
стихнет ветер и море не успокоится. Но оно не успокоилось. Мистер Эддикс
позвонил своим друзьям на Каталину. Те не могли больше ждать. Яхта мистера
Эддикса - это большое морское судно, на котором можно отправиться даже в
кругосветное путешествие, так что он решил выйти в море и идти средним
ходом.
- Сколько времени он диктовал?
- Я полагаю, до тех пор, пока качка позволила Элен печатать. Это было
ужасно.
- Вы слышали, чтобы он диктовал уже после того, как яхта вышла в
море?
- О да.
- И долго это продолжалось?
- Не могу вам сказать. Моряк из меня никудышный. Я пошла спать.
- Спать? - переспросил Мейсон.
- Да. У меня есть таблетки, которые я обычно принимаю в сильную
качку, и они прекрасно помогают, но от них хочется спать... Я...
- Вы не ужинали в тот вечер?
- Ужинала? Боже мой, конечно, нет! Я очень плохо себя чувствовала, но
потом подействовало лекарство, и я отправилась спать, и думаю, что
проснулась не раньше чем в полночь. Погода была по-прежнему скверной. Я
приняла еще одну таблетку и заснула, и примерно... ну, точно я не могу
сказать... примерно часов в семь или восемь утра проснулась и обнаружила,
что на море спокойно. Мы в тот момент уже подходили к острову.
- И что было потом?
- Ну, вскоре после этого мы как раз и обнаружили, что Элен пропала.
Мистер Эддикс спустился в ее каюту и... Ну, я полагаю, остальное вам и так
известно. Постель ее так и осталась неразобранной.
- Ее не могло случайно смыть за борт волной? - спросил Мейсон.
- Да, конечно, могло.
- Она могла, вероятно, выйти на палубу?
- Она могла... Но сильно штормило, и, пока мы не легли в дрейф, была
сильная качка. Сама-то я была внизу, в своей каюте, но потом матросы мне
рассказывали. Я думаю, что волны захлестывали палубу. В проливе вообще
сильно штормит.
- Хорошо, - сказал Мейсон, - теперь вот что - Элен вела дневник. Вы
об этом знали?
- Да.
- Так вот, - сказал Мейсон, - у меня четыре тетради этого дневника.
Пятая тетрадь пропала. Элен должна была начать ее примерно недели за две
до своего исчезновения. То есть четвертая тетрадь кончилась ровно за две
недели до смерти Элен. Как вы считаете, могла она бросить вести дневник?
- Нет, я абсолютно уверена в том, что она не бросила. У нее была
сумка, и она обычно носила в ней дневник с собой. Я помню, пыталась как-то
ее образумить.
- Но почему? Что плохого в том, что она вела дневник?
- Да нет, ничего такого нет, если человек просто записывает
коротенько - где они были, что делали или что-нибудь в этом роде. Но Элен
была так увлечена своим дневником, она тратила на него часы напролет.
Часы, которые она могла провести более разумно - например, общаясь с
другими людьми.
- Вот это меня как раз особенно интересует, - сказал Мейсон, - об
этом я хотел бы знать подробнее. Кто были ее друзья?
- Мистер Мейсон, мне кажется, у нее их вообще не было.
- Тогда для чего она так тщательно следила за своей внешностью,
добивалась такого превосходного загара?
- Она была честолюбива. Она хотела отправиться в Голливуд и стать
актрисой и думала, что рано или поздно у нее появится такая возможность
благодаря знакомствам мистера Эддикса.
- У Эддикса были знакомые в Голливуде?
- Нет, в том-то и дело, что не было. Конечно, благодаря своему
положению он вполне мог бы завязать там знакомства, но дело в том, что
мистер Эддикс... Мне не очень хочется обсуждать моего бывшего хозяина,
мистер Мейсон, но мистер Эддикс очень, очень необщителен. Я думаю, что на
его образ жизни в сильнейшей степени повлияло... Ну, я полагаю, вам
известно, что стряслось с ним?
- И что же с ним случилось?
- Он совершил убийство.
- Где?
- Где-то за границей. Кажется, в Австралии.
- Он был осужден?
- По-моему, да. Мне точно известно лишь то, что мистер Эддикс
совершил убийство и что он был очень, очень привязан к своему брату, и,
по-видимому, мистер Эддикс... ну, если вас интересует мое мнение... Он
боится.
- Боится чего?
- Боится самого себя. Боится, что это своего рода семейное проклятие,
что у него нечто вроде предрасположенности к убийству, как и у его брата.
Я думаю, он пытался каким-то образом это выяснить.
- И поэтому он экспериментирует с обезьянами?
- Да, в основном с гориллами. Он говорит, что гориллы ближе всего к
человеку по особенностям психики, что шимпанзе слишком дружелюбны и все
такое, поэтому его интересуют именно гориллы.
- И он держит их в клетках?
- Конечно. И разумеется, клетки для них должны быть очень прочными,
потому что...
- У них специальный дрессировщик?
- Несколько дрессировщиков и психолог, который...
- И где живут все эти люди? - спросил Мейсон. - Кто обслуживает их?
Кто готовит им еду?
- Они живут у себя дома. А работают в полностью изолированном крыле
здания, выходящем на другую улицу. Они приходят туда и уходят, когда им
заблагорассудится. Им категорически запрещено выходить в парк, окружающий
особняк. В главное здание они могут пройти по коридору, но только если их
вызовут.
- Кто следит за гориллами ночью?
- Никто. Они заперты в надежных металлических клетках.
- А вдруг ночью случится пожар?
- Об этом даже подумать страшно. Если уж на то пошло, подумайте, что
будет, если пожар случится днем. Нельзя же просто открыть клетку с
гориллами и сказать: "А ну-ка, выходи отсюда!"
- Эти гориллы злые? - спросил Мейсон, прищурившись.
- По-моему, очень. Я баловала только одну, самую маленькую. Она
любила меня. Некоторые из них хорошо относятся к людям, а некоторые не
очень... Отдельные эксперименты проводились специально для того, чтобы
довести их до помешательства. Их приучали брать пищу из ящика, только
когда звенит звонок. В другое время они получали удар электричеством, если
пытались открыть ящик. Затем дрессировщики меняли абсолютно все сигналы -
они это как-то объясняли - что-то вроде потери ориентации. Мне это не
нравилось. И Элен тоже.
- Ну ладно, - заключил Мейсон. - Как бы там ни было, но меня больше
всего заинтересовало то, что вы сообщили о дневнике. Большое спасибо.
- Элен была очень скрытной, мистер Мейсон, - сказала миссис Кемптон.
- У нее были огромные амбиции. Ради них она была готова все принести в
жертву, и, разумеется, когда-то в прошлом у нее была несчастная любовь.
- Она вам об этом рассказывала?
- Боже милостивый, конечно нет. Да и не было никакой необходимости.
Все и так было ясно как божий день.
- И в чем это выражалось?
- Она была, очевидно, безответно влюблена в кого-то, кто... ну,
иногда у меня мелькала мысль, что это был некто из высших слоев общества,
считавший, что она ему не пара. И Элен, похоже, посвятила всю свою жизнь,
чтобы доказать ему, что она сама может добиться успеха в жизни, а
единственное, в чем она действительно могла бы преуспеть, так это... ну,
что-нибудь вроде съемок в кино. Она была действительно красива.
- Похоже, вы правы, - сказал Мейсон, - я видел несколько ее
фотографий. Вы не знаете, кто ее снимал?
- Наверное, мистер Эддикс. Он постоянно всех щелкал, и в общем у него
получались довольно приличные снимки.
- У него и на яхте был фотоаппарат?
- У него и на яхте были фотоаппараты, и дома у него были
фотоаппараты, и где их только не было. У него множество камер самых разных
марок.
- А вот насчет неудачной любви Элен - откуда у вас такая информация?
- Это же просто как дважды два. Она была симпатичной нормальной
девушкой, но, похоже, не слишком стремилась бывать в обществе. Она
работала, вела дневник, загорала. У нее даже была кварцевая лампа
специально для сумрачных дождливых дней.
- И в этом заключалась вся ее жизнь?
- Да, и еще работа. Конечно, у нее не было определенных рабочих
часов. Она всегда была наготове, на случай, если вдруг возникнет в ней
необходимость, и, само собой разумеется, она сопровождала мистера Эддикса,
куда бы тот ни отправлялся.
- И часто такое случалось?
- О да. У него на плите всегда грелось много утюгов. Случалось, что
ему звонили по поводу его рудников или чего-нибудь еще и он срывался с
места, бросая вещи в машину и тут же отправлялся - иногда вместе с Херши,
иногда с Фэллоном, иногда один - ну, если, конечно, не считать Элен. Она
сопровождала его во всех поездках.
- Позвольте напоследок задать вам еще один вопрос. Не кажется ли вам,
что было нечто странное в обстоятельствах смерти Элен?
- Ну конечно же.
- Я имею в виду: не было ли у нас такого чувства, что она не могла
покончить жизнь самоубийством?
- То есть что ее случайно смыло за борт?
- Я прошу вас ответить на мой вопрос, - настаивал Мейсон.
- Мистер Мейсон, - ответила она, - я никогда не говорю того, что
могло бы поставить кого-то в затруднительное положение. Мне слишком хорошо
известно, как начинают ползти слухи и как они могут отравить кому-нибудь
всю жизнь, но... в общем, на месте полиции я бы так просто это дело не
оставила.
- Почему?
- Потому что... ну, потому, что я уверена, я просто абсолютно уверена
- Элен не могла покончить жизнь самоубийством, и я знаю, что кто-то взял
ее дневник и выбросил за борт.
- Откуда вам это известно?
- Потому что ее дневник пропал, а я точно знаю, что он всегда был при
ней.
- Откуда вы знаете, что он пропал?
- Мне пришлось впоследствии побывать в каюте Элен - чтобы прибрать
там и собрать вещи для судебного исполнителя. Мы пришли туда вместе с ним
и тщательно все осмотрели. Он положил всю ее одежду и личные вещи в одну
коробку, а книги в другую.
- У нее не осталось родственников?
- Никто не смог ничего о ней разузнать - ну, откуда она и все такое.
- Натан Фэллон увернет, что он ее дальний родственник, - сказал
Мейсон.
- Натан Фэллон? - удивленно воскликнула миссис Кемптон.
Мейсон кивнул.
- Да она его люто ненавидела. Он скорее родственник не ей, а тем
обезьянам в клетках.
- А вам не показалось, что они, возможно, были знакомы еще до того,
как она получила это место и...
- Вы хотите сказать, что она устроилась на это место благодаря ему?
- Ну, в общем, да.
- Боже мой, конечно же, нет, Она ненавидела Натана Фэллона.
- А вы как к нему относились?
- Я считаю, что никого нельзя ненавидеть.
- Но он вам не нравится?
- Разумеется, нет.
- Не пытался ли Фэллон ухаживать за...
- Не пытался ли он за ней ухаживать? Конечно, пытался. Поначалу он
просто прилип к ней - пока она не поставила его на место самым решительным
образом. Он один из тех, кто так и будет ходить кругами, стараясь случайно
коснуться, задеть локтем, притиснуться поближе. Он сперва дотронется до
вашей руки, потом потреплет по плечу, а затем примется хватать за коленки.
При удобном случае он вас тут же обнимет - руки его не знают покоя. Он
какой-то... сальный. Иногда хочется просто плюнуть ему в физиономию.
- Ну что ж, полагаю, я узнал от вас все, что хотел, - сказал Мейсон,
- вы меня в высшей степени заинтересовали, рассказав об исчезнувшем
дневнике.
- Ну, меня это тоже... очень удивило. Ведь не могла же она прыгнуть
за борт вместе с ним.
