Они решили извлечь выгоду из этого, включив для пущей правдоподобности
упоминание о случившемся в завещание. Но не все пошло им на пользу.
Кое-что обернулось против них. Во-первых, когда я был там, Сидней Хардвик
пришел встретиться со своим клиентом, а обманщик, выдававший себя за
Бенджамина Эддикса, сказал, что он слишком плохо себя чувствует, чтобы
встретиться с ним - встретиться со своим собственным поверенным, заметьте,
хотя он только что принял меня, человека не просто постороннего, но
имеющею противоположные интересы.
- Следовательно, - сказал Дрейк, - Джозефина Кемптон рассказала
правду.
- Правду обо всем, кроме чека. Она пыталась скрыть это. Разумеется,
Херши, Фэллон и Герман Барнуэлл знали, что она в их руках с того момента,
как взяла чек. Его должны были или обнаружить при ней сразу, или в момент,
когда она попыталась бы получить по нему наличные. Они рассчитывали, что
ей удастся получить по чеку наличные. Она бы взяла деньги, а потом Герман
Барнуэлл, проверяя дела, обнаружил бы подделку. По банковским записям
установил бы, что двадцать пять тысяч долларов выплачены Джозефине
Кемптон, и тут бы она попалась. Другими словами, если бы версия с
гориллой, убившей Бенджамина Эддикса, прошла, то все было бы в порядке,
это их вполне устраивало; но если бы что-нибудь прошло не так, то
Джозефина Кемптон должна была выступить в роли убийцы. А в том случае,
если бы ее не обвинили в убийстве, она, получив по чеку наличные,
оказалась бы полностью в их власти.
- Ну что ж, - сказал Дрейк, - схема была слишком уж причудливой, но
если принять во внимание, сколь таинственный образ жизни вел Бенджамин
Эддикс, его попытки экспериментов с психикой животных... а это как ты
объяснишь, Перри?
- Он убил человека в Австралии, - сказал Мейсон, - нам нужно еще
многое проверить, но, похоже, история, рассказанная мне Германом, в целом
правдива. Бенджамин Эддикс, или Барнуэлл, пытался изучить свою психику.
Он, похоже, считал, что действовал под гипнозом. На этом пункте он,
вероятно, действительно немного рехнулся.
- Как ты вышел на все это? - спросил Дрейк.
- Честно говоря, Пол, - сказал Мейсон, - я должен был бы раскусить
все гораздо раньше.
- Каким образом?
- Я приехал, чтобы встретиться с Бенджамином Эддиксом, - сказал
Мейсон. - И я встретился с человеком, которого мне представили как
Бенджамина Эддикса. Мне не удалось как следует рассмотреть его лицо. Он
носил темные очки, и я не видел его глаз. Повязка закрывала почти все его
лицо. На самом деле я, разумеется, разговаривал с Германом, а не с
Бенджамином. Герман какое-то время уже находился здесь, оставив в
Австралии сообщника, который должен был отвечать на телеграммы Хардвика.
Все это было частью тщательно подготовленной ловушки. Герман был
достаточно хорошим актером, чтобы немного изменить свой голос, а поскольку
раньше я никогда не встречался с Бенджамином, шанс разоблачения был очень
невелик - может быть, один из миллиона. Но на одном они прокололись.
- На чем?
Мейсон улыбнулся:
- Все это происходило вечером во вторник. Горилла, по их легенде,
напала на Бенджамина накануне. Я видел щеку человека, с которым
разговаривал, - она была гладко выбрита. В суде представили фотографию
лица Бенджамина. Я внимательно изучил фотографию и увидел, что царапины
были глубокими и болезненными. Мне сразу стало не по себе, когда я увидел
эту фотографию. Я знал, что тут что-то не так, но не мог понять что. Все
дело было, конечно, в выбритой щеке, которую я видел у края повязки. То,
что ссадины были слишком болезненными, чтобы бриться, доказывалось
неопровержимо - тем фактом, что он и не брился. И все же у человека, с
которым я встретился, была чисто выбрита щека спустя более тридцати
четырех часов после того, как, по их утверждению, было оцарапано лицо.
Ошибиться было невозможно. Повязка, конечно, закрывала кожу, но во время
разговора повязка слегка двигается, и если щека под ней небрита, то щетина
будет хорошо заметна.
- А теперь что? - спросила Делла Стрит.
- К счастью, - сказал Мейсон, - мы можем доказать, что
собственноручно написанное завещание - это подделка. Херши просто умирает
от нетерпения выдать всех сообщников и стать свидетелем обвинения. В силу
вступает другое завещание, подготовленное Хардвиком. Разумеется, в этом
завещании есть пункт, о котором Хардвик не хотел нам говорить, в
соответствии с ним большая часть состояния остается Элен Кэдмас. Хардвик
настаивал, чтобы Бенджамин Эддикс составил новое завещание, поскольку
считал Элен Кэдмас мертвой. Бенджамин, однако, на самом деле не собирался
менять завещание, так как знал, что Элен Кэдмас жива и здорова и ему нужно
обеспечить ее на тот случай, если с ним что-нибудь случится. Таким
образом, сложилась довольно странная ситуация. Юрист настаивал на том, что
его клиент должен изменить завещание, поскольку главный наследник мертв, а
клиент, знавший правду, затягивал дело и водил юриста за нос. В конце
концов, когда Хардвик упомянул, что он настаивал на составлении
Бенджамином нового завещания в связи с возникшими определенными
осложнениями, я должен был начать догадываться, какая сложилась ситуация.
- Но женитьба на Элен Кэдмас действительно была незаконной? - спросил
Дрейк.
- Да, если его первая жена еще жива, но я почему-то думаю, что это не
так. Херши говорит, что никто ничего о ней не слышал уже восемнадцать
месяцев. До того она обычно брала деньги с Эддикса примерно раз в четыре
или пять месяцев.
- А почему они на вас напали? - спросил Дрейк.
- По одной простой причине - я вызывал у них подозрение. Они знали,
что Джозефина Кемптон рассказала мне историю с убийством. У них возникло
опасение, что я начал обо всем догадываться. К тому времени как Суд
объявил перерыв до следующего дня, я начал осознавать значение того факта,
что щека у человека, с которым я разговаривал, была выбрита. Тогда-то у
меня и появилась первая догадка о том, как все было на самом деле. По пути
в Стоунхендж я все продумал и пришел к определенным выводам. Я знал, что
они захотят от меня избавиться. И если бы им удалось убить меня при таких
обстоятельствах, чтобы Делла Стрит на самом деле увидела оскалившуюся
гориллу и побежала бы за полицией, то ее рассказу о горилле-убийце
поверили бы, потому что он совпадает с рассказом Джозефины Кемптон. Мне
было известно, следовательно, что они должны дать Делле Стрит взглянуть на
гориллу. Если она сразу кинется за полицией, то они позволят ей убежать.
Мне в таком случае нужно будет справиться с теми, кто будет находиться в
доме. Если бы их было трое, то никаких шансов у меня не было бы, но их
оказалось только двое - Герман и Херши. Герман, конечно, выглядел просто
ужасающе в шкуре огромной гориллы. А на самом деле оказался довольно
слабым противником. Он не мог двигаться быстро из-за тяжелой шкуры,
неудобной головы и всего прочего. Он мог только медленно идти, размахивая
ножом, а больше ничего. Так что я им предоставил шанс. Герман расставил
декорации, затем вышел в бар - якобы приготовить напитки. Он влез в шкуру
гориллы и стоял в дверях достаточно долго, чтобы Делла Стрит его заметила.
Потом он скрылся и несколько раза выстрелил. Потом, в шкуре гориллы,
появился в дверях с ножом. При обычных обстоятельствах такое ужасное
зрелище полностью парализует человека. Я мог броситься бежать, и вот на
этот случай рядом был старый добрый Херши, делавший вид, что помогает мне,
натыкавшийся на мебель, падавший - так, чтобы у гориллы появилась
возможность ко мне приблизиться. К тому времени, когда Делла Стрит прибыла
бы с полицией, они обнаружили бы двух трясущихся от ужаса мужчин; оба
поклялись бы, что видели гориллу, убежавшую в сад, я что эта горилла убила
меня. Они оба стреляли в нее, и им показалось, что, возможно, они ее
ранили, или, если бы возникла такая необходимость, Херши мог застрелить
меня и заявил бы, что попал в меня случайно, целясь в гориллу.
- Ты сильно рисковал, - сказал Дрейк.
- Да, немного рисковал, - согласился Мейсон. - Я решил, что если
карты будут раскрыты, то скажу им, что они проиграли, что Делла в курсе
всего и убежала, чтобы вызвать полицию.
- Все равно, - сказал Дрейк, - тебе пришлось понервничать.
- Возможно, - согласился Мейсон, - но это был единственный способ,
пришедший мне в голову, чтобы заставить их открыться и получить
неопровержимые доказательства. Да, кстати, думаю, будет лучше, если я
свяжусь с Элен Кэдмас и дам ей знать о сложившейся ситуации... И еще.
Делла, ты помнишь, я оставил счет в китайском ресторане, где мы ужинали, и
сказал кассиру, что вернусь потом за сдачей?
Она кивнула.
- Я заскочил туда за сдачей, и кассир передал мне твой кошелек.
Похоже, ты обронила его, когда вынимала из сумочки записную книжку.
Делла Стрит неожиданно покраснела.
- В чем дело? - спросил Мейсон.
- Там была бумажка с предсказанием.
Мейсон покачал головой.
- Наверное, ты положила ее куда-то в другое место, Делла. Там не было
никакой бумажки.
- О, - сказала Делла Стрит с облегчением в голосе.
- Ну что ж, - сказал Мейсон, - развлекай Пола Дрейка, Делла. Возьми
вон ту бутылку виски, мы ее разопьем. А я пока схожу к коммутатору и
позвоню Элен Кэдмас. Нужно снять груз с ее души.
Мейсон вышел из кабинета в приемную и, набирая номер, вынул из
кармана сложенный листочек рисовой бумаги с предсказанием, который вернул
ему китаец вместе с кошельком Деллы Стрит.
На листочке было напечатано изящным шрифтом:
"Если вы выйдете за него замуж, вы будете очень счастливы и подарите
ему ребенка - мальчика, который будет очень похож на своего отца".
Мейсон помедлил немного, потом открыл свой бумажник, засунул в самый
дальний уголок сложенный листок рисовой бумаги. Положив бумажник в карман,
он стал ждать ответа Элен Кэдмас.
