Эддикса, но я не уверен.
- Мы считаем необходимым указать на то, - сказал Гамильтон Бергер, -
что мистер Эддикс занимался весьма сложными деловыми операциями, которые,
как выясняется, осуществлялись с грубыми нарушениями правил.
- Не могли бы вы разъяснить более определенно, что вы имеете в виду?
- спросил свидетеля Мейсон.
- Ну, например, если мистер Эддикс покупал нефтяное месторождение за
сто тысяч долларов, он указывал в соглашении, что пятьдесят тысяч долларов
будут выплачены позднее, а двести пятьдесят тысяч долларов должны быть
выплачены наличными, то есть общая сумма составляет триста тысяч долларов.
- Но триста тысяч долларов он на самом деле не платил?
- Ну, в данном случае я, разумеется, рассуждаю о чисто гипотетическом
случае.
- Я понимаю, продолжайте.
- Обычно при такой сделке он платил, к примеру, пятьдесят тысяч
долларов наличными, и это с теми пятьюдесятью тысячами, которые он должен
был выплатить позднее, и составляло как раз сто тысяч долларов.
- Но в документах указывалось, что сделка заключена на сумму в триста
тысяч долларов? Я правильно понял?
- Да, сэр.
- С какой целью это делалось?
- Я не знаю, сэр, ничего, кроме того, что в таких сделках он
подписывал документы, в которых указывалась значительно большая сумма, чем
была уплачена на самом деле.
- А как насчет уплаты налогов его партнерами по заключенным
контрактам?
- Я полагаю, сэр, что они в своей отчетности указывали именно сто
тысяч долларов, хотя в письменном соглашении могла быть и другая цифра.
Однако довольно часто происходили неприятности из-за расхождений.
- Другими словами, если сформулировать простым языком, Бенджамин
Эддикс пытался надуть налоговое управление?
Херши помедлил, потом произнес:
- Мне кажется, нет, мистер Мейсон. Я тоже так сначала думал. Позднее
я пришел к выводу, что здесь дело в другом.
- И в чем же?
- Я думаю, мистер Эддикс был в свое время женат. Я полагаю, что жена
его жива и они не развелись. Я думаю, дело в том, что по законам нашего
штата все громадное состояние, приобретенное мистером Эддиксом, могло быть
объявлено совместным имуществом, если бы женщина, являвшаяся его законной
женой, захотела этого. Таким образом, мистер Эддикс так вел свои дела, что
в документах фигурировала сравнительно небольшая прибыль. То есть он в
случае чего мог оспорить размер совместной собственности, в отличие от его
личной собственности.
- У меня все, - сказал Мейсон.
- Мой следующий свидетель - Натан Фэллон, - сказал Бергер.
Натан Фэллон тоже присягнул, но явно было видно, что Фэллон в отличие
от Херши не испытывая к своему покойному хозяину ничего, кроме чувства
глубокой обиды.
- Где вы находились в ночь убийства?
- В Лас-Вегасе.
- И что вы там делали?
- Занимался манипуляциями с банковскими счетами, чтобы мистер Эддикс
мог исказить отчетность и надуть налоговое управление.
- Вам доподлинно известно, что он делал это с целью обмануть
налоговое управление?
Свидетель помедлил.
- Не так ли?
- Нет, сэр.
- Следовательно, то, что вы сказали, - это всего лишь предположение?
- Ну, когда человек начинает манипулировать с банковскими счетами,
как это делал он, для этого наверняка есть какая-то причина.
- Совершенно справедливо, - сказал Гамильтон Бергер. - Таким образом,
если бы вы занимались этим, то делали бы это с целью обмануть налоговое
управление; следовательно, исходя из этого вы и предположили, что
Бенджамин Эддикс действовал из аналогичных побуждений?
- Вы решили, - спросил Мейсон, - устроить перекрестный допрос своему
собственному свидетелю?
- Видите ли, - сказал Гамильтон Бергер, - хотя замечание ваше, скорее
всего, излишне, но в конце концов мистер Эддикс не может сам заступиться
за себя.
- Ну что ж, - непринужденно обратился Натан Фэллон к Гамильтону
Бергеру, - возможно, вы придумаете объяснение получше.
Публика в зале суда грохнула от смеха, и даже судья Манди улыбнулся.
- Мистер Эддикс не посвящал вас в свои секреты?
- Мистер Эддикс не любил меня. Я не любил мистера Эддикса. Полагаю,
что в самое ближайшее время я был бы уволен, если бы не смерть мистера
Эддикса.
- Вы уехали из Стоунхенджа в среду, в день убийства?
- Да, сэр.
- Во сколько примерно?
- Я вылетел в Лас-Вегас, днем, двухчасовым рейсом.
- Вы получили инструкции касательно того, что должны были делать в
Лас-Вегасе?
- Да, сэр. Я должен был вернуться со ста пятьюдесятью тысячами
долларов наличными.
- Вы выполнили эту инструкцию?
- Нет, сэр. Не выполнил.
- Почему?
- Потому что не решился носить с собой такую большую сумму наличными.
Когда я услышал о смерти мистера Эддикса, я отнес всю наличность в банк и
положил ее на счет мистера Эддикса. Я известил по телефону поверенного
мистера Эддикса о том, что собираюсь предпринять.
- А мистер Херши покинул Стоунхендж до вас?
- Нет, сэр. Мы ушли с ним одновременно. Мистер Херши отвез меня в
аэропорт, а затем поехал в Санта-Барбару.
- Кто находился в Стоунхендже в тот момент, когда вы уходили?
- Бенджамин Эддикс.
- Кто еще?
- Больше никого.
- Но ведь это было довольно необычно?
- Да, сэр. Это было в высшей степени необычно.
- Начинайте перекрестный допрос, - обратился Гамильтон Бергер к
Мейсону.
- Почему вы считаете это необычным, мистер Фэллон?
- Потому что обычно кто-то ухаживал за животными, да и дом требовал
присмотра со стороны экономки; кроме того, обычно приходили несколько
слуг.
- Но когда вы уходили, в доме не было никого, кроме мистера Эддикса?
- Совершенно верно. Несколькими днями раньше мистер Эддикс выразил
сильное неудовольствие тем, как содержалась часть дома, отведенная под
зоопарк. Он уволил всех служащих, ухаживавших за животными.
- А кто кормил животных, чистил клетки, ну и все остальное, после
того как дрессировщики были уволены?
- Мы, - проговорил Фэллон с явным отвращением. - Это как раз и было
одной из главных причин возникших между моим хозяином и иной трений. На
такого рода работу я не нанимался.
- Вам помогал мистер Херши?
- Мистер Херши и Бенджамин Эддикс. Мы делали это втроем.
- А слуги, кто занимался домашним хозяйством?
- Никаких слуг не было. Домашним хозяйством никто не занимался.
- Случались ли вследствие этого какие-нибудь происшествия?
- Да, сэр.
- Какие?
- На мистера Эддикса напала одна из горилл, она просунула лапу сквозь
прутья решетки, схватила Эддикса за пиджак и притянула его к клетке. Я
закричал и принялся стучать по решетке скребком, которым чистил клетки, а
мистер Эддикс рванулся, и ему удалось высвободиться.
- Он получил какие-нибудь повреждения?
- Да, сэр. У него был серьезный вывих ноги, а также глубокие царапины
на лице.
- Когда это произошло?
- В понедельник утром.
- У меня все, - сказал Мейсон, - больше вопросов нет.
Гамильтон Бергер вызвал в качестве свидетеля фотографа, который
продемонстрировал фотографии лежащего на полу тела и расположение пятен
крови, брызнувшей из раны на шее на стену и ковер. Он также представил
снимки лица мистера Эддикса, на котором были видны царапины от когтей
гориллы.
- Задавайте вопросы, - сказал Гамильтон Бергер.
- Я обратил внимание, что здесь две разные фотографии лица убитого, -
сказал Мейсон, - на одной из них хорошо заметна щетина, а на другой лицо
убитого чисто выбрито.
- Первая была сделана до того, как тело перевезли в морг, а вторая -
вскоре после вскрытия. Служащий морга побрил лицо покойника, когда готовил
того для погребальной церемонии.
- То есть вы сфотографировали тело, а после этого вас послали сделать
еще несколько фотографий? Я правильно понял?
- Да, сэр.
- С какой целью это было сделано?
- Я не знаю.
- Но вы получили инструкцию пойти в морг и сделать еще несколько
фотографий, на которых были бы хорошо видны черты лица?
- Да.
- Чисто выбритого?
- Да.
- С целью опознания?
- Мне неизвестно, с какой целью. Мне велели их сделать, и я сделал.
- Благодарю вас, - проговорил с улыбкой Мейсон. - У меня все.
- У нас по этому делу все, Ваша Честь, - сказал Гамильтон Бергер.
- Хотел бы обратить внимание Высокого Суда на тот факт, - сказал
Мейсон, - что я просил разрешения задать на перекрестном допросе еще
несколько вопросов после выяснения одной проблемы. Я прошу вас
предоставить мне возможность уточнить один технический вопрос
посоветоваться со своим компаньоном. Приближается время обеденного
перерыва. Не мог бы суд продолжить слушание дела завтра утром в десять
часов?
Судья Манди покачал толовой:
- У вас была возможность подготовиться к слушанию дела, мистер
Мейсон. Окружной прокурор в самом начале слушания дела предложил вам
попросить отсрочку. Суд не собирается проводить слушание по частям. Я
объявляю перерыв на пятнадцать минут, так что у вас будет возможность
посоветоваться. Суд объявляет перерыв на пятнадцать минут.
Судья Манди ушел в свою комнату.
Мейсон подошел к миссис Кемптон, сидевшей под охраной
надзирательницы.
- Извините меня, - прошептала ему миссис Кемптон. - Я пыталась всех
перехитрить и только сама себе навредила. Вызовите меня для дачи
показаний, и я расскажу чистую правду и все объясню.
- Объясните прямо здесь и сейчас. Вы мне лгали?
- Только в том, что касалось чека, да и то я, собственно, не лгала. Я
просто умолчала о нем.
- Отлично, так откуда же у вас этот чек?
- С маленького столика возле кровати мистера Эддикса. Он был сильно
пьян и спал. Чек лежал там, выписанный на мое имя. Я сразу поняла, что он
собирается дать его мне...
- Постойте-ка, вы хотите сказать, что он был выписан на ваше имя?
- Ну да, там было написано на обороте.
- То есть вы имеете в виду, что это не вы подделали передаточную
надпись?
- Конечно нет. Все уже было подписано, когда я увидела его в первый
раз, поэтому и взяла. Я знала, что для этого он меня и позвал туда.
- Вы что, думаете, кто-нибудь в это поверит?
- А почему нет? Ведь это же правда.
- В общем, так: нельзя, чтобы хоть кто-нибудь услышал это от вас до
тех пор, пока мы не сможем кое-что проверить.
- Мистер Мейсон, я хочу, чтобы вы вызвали меня для дачи показаний. Я
хочу рассказать им, что там произошло в действительности.
Мейсон покачал головой:
- Лучше, если пока будем говорить только мы.
- Вы думаете, я лгу?
- Необязательно.
- Нет, вы так думаете.
- Ну что ж, вы ведь уже рассказали нам одну историю, и в результате
мы оказались совершенно не готовы к тому, что нас ткнут носом в этот чек.
- Я просто умолчала об этом. Я не лгала вам. Просто я не рассказала
вам кое о чем, вот и все.
- Если я вызову вас для дачи показаний, они распнут вас, - сказал
Мейсон. Он повернулся к Этне: - Время нас уже поджимает, Джим. Нужно
что-то делать.
- Давайте еще раз попробуем получить отсрочку до завтрашнего утра.
- Судья не даст нам ее. Он собирается закончить слушание дела
сегодня. Поскольку это всего лишь предварительное слушание, он считает,
что у Суда уже вполне достаточно данных для предъявления обвинения нашей
подзащитной.
- Ну и что же мы будем делать? Мы не можем вызвать ее для дачи
показаний.
- Любой адвокат время от времени попадает в такие ситуации, Джим, -
сказал Мейсон. - Нам нужно придумать что-нибудь и затянуть все это, пока
