Блэкстоуна.
- Ты уже читал сегодняшние газеты? - спросила Делла Стрит.
- Нет, только на заголовки взглянул, а что? - Мейсон медленно опустил
шляпу.
- В иллюстрированном разделе "Инквайера" ты сможешь полюбоваться на
собственные фотографии. А еще советую обратить внимание на торчащий у тебя
в приемной оловянный доллар, который каждые пятнадцать секунд пялится на
свои часы и с нетерпением ждет твоего прихода, чтобы побеседовать о
"пакете с личным имуществом Элен Кэдмас".
- Вот как? - спросил Мейсон, подходя к стенному шкафу и устраивая
свою шляпу в более подходящее место. - А при чем тут оловянный доллар?
- Я хочу сказать, что он такой же насквозь фальшивый, как оловянный
доллар, - ответила Делла Стрит.
- А в чем это выражается?
- Зовут его Натан Фэллон. По его словам, он, я цитирую, является "в
некотором роде компаньоном" мистера Бенджамина Эддикса, а также, как он
уверяет, дальним родственником Элен Кэдмас. Он был просто шокирован,
видите ли, когда узнал, что ее мемуары были проданы с торгов. Он такой
весь елейный, сладкоречивый, утонченный, самодовольно ухмыляющийся, и у
него якобы даже в голове не укладывается, как можно было поступить
подобным образом. Ну, он-то, конечно, привык, что ему достаточно дать
руководящие указания: "Эй, там, - сделать то и то".
- Ну, хорошо, - проговорил Мейсон. - А что выяснил Джексон о тяжбе
Кемптон с Эддиксом?
- Он ведь вчера уже рассказал тебе в самых общих чертах об этом деле
- предъявлено обвинение в клевете. Вот, можешь взглянуть на копию искового
заявления.
Она вручила Мейсону копию жалобы, зарегистрированной в секретариате
суда, и Мейсон бегло просмотрел ее, кивая головой и улыбаясь.
- Сюжет усложняется, - заметил он. - Насколько я понял, миссис
Джозефина Кемптон была уволена при обстоятельствах, которые сочла
совершенно неприемлемыми для себя. Она не смогла добиться от своего
работодателя каких бы то ни было объяснений, а позже, когда она пыталась
устроиться в другое место, оказалось, что если обращались за отзывом к
мистеру Эддиксу, он письменно обвинял ее в воровстве.
- А как это можно квалифицировать с точки зрения закона? - спросила
Делла Стрит. - Можно это представить как добросовестное заблуждение?
- Ты имеешь в виду письма Эддикса?
- Да.
Мейсон улыбнулся:
- Дорогая моя Делла. Ты позволяешь себе посягнуть на прерогативы
защиты в процессе "Кемптон против Эддикса". Что касается того, как этот
случай можно квалифицировать с точки зрения закона, то пусть уж они сами
доведут тяжбу до конца; а вот что касается некоторых подробностей дела, то
они меня весьма заинтересовали. И мне очень хотелось бы знать, почему
мистеру Фэллону так нужны дневники Элен Кэдмас.
- Ну, он, конечно, не признается, - сказала Делла Стрит, - что его в
первую очередь интересуют дневники. Ему просто хотелось бы получить личные
вещи, оставшиеся после - я опять цитирую - "бедной, несчастной девочки".
- Ах ты Боже мой! - сказал Мейсон.
- Так что? - спросила она. - Ты примешь мистера Фэллона, или будешь
дожидаться, пока он протрет дыру в ковре у нас в приемной, расхаживая
взад-вперед?
- Я приму его, - ответил Мейсон, - но мистер Фэллон, который,
очевидно, является не только напыщенным ничтожеством, но и скверным
актером, должен увидеть нас во всей красе, Делла. Он, вероятно, привык
иметь дело с самодовольными юристами, улаживающими делишки мистера Эддикса
и дающими ему советы, как превратить доход в капитал, уплатив как можно
меньше налогов. Я думаю, что как раз сейчас мистер Фэллон начинает
постепенно осознавать, что столкнулся с совершенно другой породой кошек, -
с этими словами Мейсон достал из шкафа свою шляпу, подошел к бюсту
Блэкстоуна и, лихо заломив ее, водрузил ему на голову. - А теперь, Делла,
ты можешь пригласить ко мне мистера Натана Фэллона.
Делла Стрит улыбнулась эксцентричному поступку Мейсона и поспешила в
приемную. Вернулась она оттуда вместе с человеком, которого назвала
оловянным долларом.
У Натана Фэллона был огромный выпуклый лоб, маленький курносый нос,
на котором сидели очки с толстыми стеклами без оправы, и большой
улыбающийся рот, придававший лицу дружелюбное, хотя и несколько
заискивающее выражение. На макушке у него была лысина, да и надо лбом
волосы заметно поредели, зато оставшиеся он отрастил насколько это только
было возможно и зачесывал снизу вверх, закрепляя лаком, чтобы лысина
блестела не так ярко.
- Мистер Мейсон! - воскликнул он. - Мистер Перри Мейсон! Я просто не
в состоянии выразить все мое удовольствие от личного знакомства с вами. Я
ваш искренний и давний поклонник. Я следил за отчетами в прессе о ваших
судебных триумфах. Я уже давно решил, что если вдруг окажусь в
каком-нибудь затруднительном положении, то обращусь за помощью именно к
вам.
- Отлично, - сказал Мейсон, пожимая ему руку и незаметно подмигивая
Делле Стрит. - Стало быть, насколько я понял, вы попали в затруднительное
положение?
- Нет, нет, нет, отнюдь! Ну что вы, дорогой мой мистер Мейсон! Я
боюсь, вы меня не так поняли. Со мной все в полном порядке.
- О, прошу прощения, - сказал Мейсон, - значит, я просто неверно вас
понял. Садитесь!
Мейсон уселся за большим столом. Делла Стрит, с блокнотом наготове,
заняла свое место.
- О, дорогой мой мистер Мейсон, я просто не могу выразить мои чувства
от встречи с вами и с вашей прелестной секретаршей - мисс Стрит! Это
подлинное удовольствие - видеть ее очаровательную фигуру.
- От ваших слов может создаться впечатление, что она раздета догола,
- произнес Мейсон.
- О, нет, нет! Ну что вы, дорогой мой мистер Мейсон! Ну что вы, ради
Бога!
Делла Стрит, оторвавшись от своего блокнота, бросила на него озорной
взгляд.
Фэллон поспешил оправдаться:
- Я всего лишь имел в виду, что раньше только читал о ней и она была
для меня чем-то неосязаемым, неопределенным. А теперь она стала для меня
вполне определенной и очень даже осязаемой.
- И к тому же, - добавил Мейсон, - готовой застенографировать ваше
обращение, чтобы зарегистрировать его по всей форме, как это полагается в
нашем офисе.
- Да, да, конечно! Извините меня, мистер Мейсон! Разумеется, я
понимаю, насколько ценно ваше время. Я и сам отношусь к тем, кто привык
брать быка за рога.
- Вот и давайте.
- Я компаньон Бенджамина Эддикса и, как это ни странно, к тому же еще
и родственник Элен Кздмас.
- И кем же вы ей приходитесь? - поинтересовался Мейсон.
- О, вообще-то я довольно дальний ее родственник, но она всегда
называла меня дядюшкой. Это я помог ей получить место у Бенни.
- У Бенни? - переспросил Мейсон.
- Прошу прощения, у Бенджамина Эддикса. Мы называем его обычно Бенни.
- Понятно.
- Бедняжка Элен, милая моя девочка. Представить не могу, что
заставило ее пойти на это, да еще совершить все столь ужасным способом.
Ведь даже если она и решила покончить с собой, то намного проще было бы
принять смертельную дозу снотворного, и не только намного проще, но и...
позвольте мне говорить откровенно, мистер Мейсон, намного приличней.
- Я полагаю, - заметил Мейсон, - когда девушка находит свои жизненные
проблемы непереносимыми и решает уйти в вечность, она менее всего
озабочена приличиями.
- Да, да, конечно. Я понимаю, понимаю. Бедняжка. Я лично все это
прекрасно понимаю, и тем не менее, мистер Мейсон, едва ли можно было
совершить это более... если позволите мне так выразиться, более
неподходящим способом.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, поднялась вся эта газетная шумиха, у Бенни - Бенджамина Эддикса
- было много неприятностей, вот что я имею в виду. Мистер Эддикс был к ней
очень привязан. Как к своей служащей, вы понимаете меня, мистер Мейсон,
только как к своей служащей. Он сделал бы все возможное, чтобы облегчить
ее страдания, если бы он, конечно, знал о них. Мне кажется, я могу
заверить вас со всей определенностью, что если бы проблемы несчастной
девушки были хоть каким-то образом связаны с деньгами, то мистер Эддикс
сделал бы все возможное, оказал бы любую необходимую помощь...
- А в чем заключались проблемы? - спросил Мейсон.
Фэллон развел толстыми короткими руками:
- Я и сам этим озадачен, мистер Мейсон. Не могу вам сказать ничего
определенного, Я просто не знаю.
- Она ни с кем не делилась своими переживаниями?
- Делилась, мистер Мейсон. Она делилась ими со мной, а я, к
несчастью, не отнесся к этому достаточно серьезно. Мне казалось, что это
всего лишь обычные женские разговоры, навеянные минутой уныния. Она
говорила мне, что порой не в силах выносить груз возложенной на нее
огромной ответственности, что часто жизнь становится для нее
непереносимой, что она...
- О какой ответственности шла речь?
- Она не сказала мне, мистер Мейсон. К сожалению, я вынужден
признать, что не сумел приободрить девушку. Я... Но в конце концов, к чему
теперь об этом. Все уже в прошлом, и ничего нельзя изменить. Не смею
больше отнимать ваше драгоценное время. Я, собственно, вот по какому
поводу: сегодня утром я с удивлением прочел в газете, что вы купили личные
вещи Элен. Я даже понятия не имел, что они где-то хранятся. Как ее
ближайший родственник...
- По-моему, вы сказали, что приходитесь ей довольно дальним
родственником?
- Относительно дальним, мистер Мейсон. То есть я имею в виду, что
наше родство действительно довольно дальнее, но поскольку более близких
родственников нет, то я могу считать себя ближайшим. Звучит это не слишком
складно, но я абсолютно уверен, что вы меня прекрасно понимаете.
- Едва ли я могу разделить ваш оптимизм, - сказал Мейсон. - Однако
какое у вас ко мне, собственно, дело?
- Но это же совершенно ясно, мистер Мейсон! Естественно, мне хотелось
бы получить личные вещи несчастной Элен, на память о моей бедной крошке. Я
прекрасно понимаю, что вы стали торговаться на аукционе только чтобы
оказать услугу вашему приятелю, судебному исполнителю, и в результате были
вынуждены купить вещи, не представляющие для вас никакой ценности. Вы
уплатили, насколько мне известно, пять долларов. - Мистер Фэллон вскочил
на ноги, вытащил из кармана хрустящую пятидолларовую бумажку и протянул ее
Мейсону. Поскольку тот даже не шевельнулся, чтобы ее взять, Фэллон в
некоторой растерянности повернулся к Делле Стрит и сказал: - Я полагаю,
что именно на вас возложены обязанности по ведению финансовых расчетов,
мисс Стрит?
Делла Стрит вопросительно взглянула на Мейсона.
Адвокат незаметно покачал головой.
Фэллон продолжал стоять с пятидолларовой купюрой в руке, переводя
взгляд с Мейсона на Деллу Стрит, и на лице его было написано недоумение от
полученного недвусмысленного отказа.
- Но я, откровенно говоря, не понимаю, - промолвил он. - Может быть,
я выразился недостаточно понятно?
- Я купил пакет, - ответил Мейсон. - В нем было несколько тетрадей -
ее дневники, альбом с фотографиями и некоторые другие вещи. Я полагаю, что
не зря потратил пять долларов.
- Дневники, мистер Мейсон?
- Вот именно, - ответил Мейсон, не сводя глаз с посетителя, - и
довольно пространные дневники.
- Но, дорогой мой мистер Мейсон, они, конечно же, не могут
представлять для вас никакого интереса, и я уверен, что вы, извините за
выражение, не собираетесь совать нос в секреты погибшей девушки.
- А почему бы и нет? - спросил Мейсон.
