- Я не убежден, - сказал Балч.
- И я.
- И я.
Гарстанг умоляюще поднял руки.
- Мы прошли так далеко, мы страдали вместе, радовались вместе,
трудились и сражались вместе - давайте теперь не ссориться!
Балч и один из несогласных только пожали плечами.
- Мы не пойдем слепо на юг.
- Что же вы будете делать? Пойдете на север? Или вернетесь в Эрзу
Дамат?
- Эрза Дамат? Без продовольствия и всего с четырьмя вьючными
животными? Ба!
- Тогда идем на юг в поисках храма!
Балч еще раз упрямо пожал плечами, отчего Субукул рассердился.
- Да будет так! Те, кто идет на юг, в эту сторону, те, кто с Балчем,
в ту!
Гарстанг, Кьюджел и Гасмайр присоединились к Субукулу, остальные,
одиннадцать человек, остались с Балчем, они принялись перешептываться, а
четыре верных пилигрима в опасении смотрели на них.
Одиннадцать вскочили на ноги.
- Прощайте!
- Куда вы идете? - спросил Гарстанг.
- Неважно. Ищите свой храм, мы займемся своими делами. - И с этим
коротким прощанием они отправились к деревне ящеролюдей, убили там всех
мужчин, подпилили клыки женщин, одели их в тростниковую одежду и стали
жить как повелители деревни.
Гарстанг, Субукул, Гасмайр и Кьюджел тем временем шли по берегу на
юг. Вечером они разбили лагерь и поели моллюсков и крабов. Утром
оказалось, что оставшиеся четыре вьючных животных сбежали, и теперь они
одни.
- Такова воля Гилфига, - провозгласил Субукул. - Нам остается только
найти храм и умереть.
- Смелее! - сказал Гарстанг. - Не нужно предаваться отчаянию!
- А что нам остается? Увидим ли мы вновь долину Фолгус?
- Кто знает? Сначала нужно исполнить унижение перед храмом.
С этими словами они двинулись дальше и шли весь остаток дня. К ночи
они так устали, что смогли только лечь на песок.
Море расстилалось перед ними, плоское, как стол, и такое тихое, что
заходящее солнце полностью отражалось в нем, без всякой дорожки. Ужин
снова состоял из моллюсков и крабов, после чего они улеглись спать на
песок.
В начале ночи Кьюджел проснулся от звуков музыки. Приподнявшись, он
увидел, что над водой появился призрачный город. Стройные башни вздымались
в небо, освещенные сверкающими белыми огоньками, которые плыли в воздухе
вверх и вниз, вперед и назад. На променадах толпились веселые люди, в
бледных светящихся одеждах, играла музыка. Проплыла барка, выложенная
шелковыми подушками, ее двигал огромный парус из василькового шелка.
Фонари на носу и корме освещали веселящиеся толпы; одни танцевали, другие
играли на лютнях, третьи пили из кубков.
Кьюджел стремился разделить их веселье. Он приподнялся на колени и
позвал. Веселящиеся отложили свои инструменты и уставились на него, но
вскоре барка проплыла, уносимая большим голубым парусом. Вскоре город
побледнел и исчез, осталось только темное ночное небо.
Кьюджел смотрел на ночь, горло у него сжималось от неведомой печали.
К собственному удивлению, он обнаружил, что стоит на самом краю воды.
Рядом стояли Гарстанг, Гасмайр и Субукул. Все смотрели друг на друга и
молчали. Потом вернулись на берег и снова легли спать на песок.
На следующий день они почти не разговаривали и даже избегали друг
друга: каждый хотел остаться наедине со своими мыслями. Время от времени
то один, то другой с надеждой смотрел на юг, но никто не пытался уходить и
даже не говорил об этом.
День проходил, и пилигримы оставались в полуоцепенении. Село солнце,
наступила ночь, но никто не ложился спать.
Вскоре снова появился призрачный город, и сегодня там шел праздник. В
небе расцвели удивительно сложные фейерверки: копья, сети, звездные взрывы
красного, зеленого, синего, серебряного цветов. По променаду двигался
парад, впереди призрачные девушки в радужной одежде, за ними призрачные
музыканты в просторных красных и оранжевых одеяниях и призрачные акробаты.
Часами звуки веселья плыли над водой; Кьюджел по колено погрузился в песок
и смотрел, пока праздник не стих и город расплылся. Тогда он повернулся, и
остальные поднялись за ним на берег.
На следующий день все ослабли от голода и жажды. Хриплым голосом
Кьюджел сказал, что им нужно идти. Гарстанг кивнул и тоже хрипло добавил:
- К храму, к храму Гилфига!
Субукул кивнул. Щеки его некогда полного лица втянулись, глаза
воспалились.
- Да, - просвистел он, - мы отдохнули. Нужно идти!
Гасмайр тупо кивнул:
- К храму!
Но никто не пошевелился. Кьюджел поднялся выше по берегу и сел в
ожидании прихода ночи. Посмотрев вправо, он увидел человеческий скелет в
той же позе, в какой сидел он сам. Вздрогнув, Кьюджел повернулся налево,
там был второй скелет, этот от времени и непогоды превратился в груду
костей.
Кьюджел встал и направился к остальным.
- Быстрее! - позвал он. - Пока у нас еще остаются силы! На юг!
Идемте, пока мы не умерли, как те, чьи кости лежат там, вверху!
- Да, да, - пробормотал Гарстанг. - К храму. - Он с трудом встал. -
Идемте! - обратился он к остальным. - Мы идем на юг!
Субукул поднялся, но Гасмайр после нескольких попыток остался сидеть
на песке.
- Я останусь, - сказал он. - Когда доберетесь до храма, замолвите за
меня слово перед Гилфигом, объясните, что волшебное очарование лишило мое
тело сил.
Гарстанг хотел остаться с ним и попытаться уговорить, но Кьюджел
указал на заходящее солнце.
- Если мы дождемся темноты, мы погибнем. Завтра у нас совсем не
останется сил!
Субукул взял Гарстанга за руку.
- Мы должны уйти до наступления ночи.
Гарстанг в последний раз обратился к Гасмайру.
- Друг мой и сподвижник, наберись сил. Мы пришли вместе - от самой
долины Фолгус, на плоту по Скамандеру и через эту ужасную пустыню. Неужели
мы должны расстаться на самом пороге храма?
- Идем, к храму! - хрипел Кьюджел.
Но Гасмайр отвернулся. Кьюджел и Субукул увели Гарстанга, по его
высохшим щекам бежали слезы; пошатываясь, они пошли на юг по берегу,
отворачиваясь от спокойного моря.
Старое солнце село, отбрасывая веер цветов. На спокойном высоком небе
желтовато-бронзового оттенка виднелись небольшие облачка. Снова появился
город; никогда он не казался величественнее, когда его шпили уловили огни
заката. По променаду шли юноши и девушки с цветами в волосах, иногда они
останавливались и смотрели на троих идущих по песку. Закат потемнел, белые
огни загорелись в городе, музыка поплыла над водой. Долгое время следовала
она за тремя пилигримами и наконец стихла вдали. Пустое море расстилалось
на запад, отражая последние отблески заката.
Примерно в это время пилигримы набрели на ручей с пресной водой,
поблизости росли ягоды и дикие сливы. Здесь они провели ночь. Утром
Кьюджел поймал рыбу и нескольких крабов на берегу. Подкрепившись, трое
снова двинулись на юг, все время надеясь увидеть храм. Даже Кьюджел почти
поверил в него, настолько неистовой была вера Гарстанга и Субукула. Но
проходили дни, и Субукул начал отчаиваться, сомневаться в приказании
Гилфига, сомневаться в добродетельности самого Гилфига.
- Чего мы добились этим мучительным путешествием? Разве Гилфиг
сомневался в нашей преданности? Мы доказали ее своим присутствием на
Светлом обряде. Зачем он послал нас так далеко?
- Пути Гилфига неисповедимы, - отвечал Гарстанг. - Мы пришли так
далеко, но нужно идти дальше!
Субукул остановился и посмотрел назад, туда, откуда они пришли.
- Вот мое предложение. На этом месте воздвигнем каменный алтарь,
который станет нашим храмом; исполним перед ним обряд. Удовлетворив
требования Гилфига, мы сможем повернуться лицом на север, к деревне, где
остались наши товарищи. Там мы отыщем вьючных животных, возобновим припасы
и направимся в пустыню. И, может быть, сумеем вернуться в Эрзу Дамат.
Гарстанг колебался.
- Твое предложение здравомысляще. И все же...
- Лодка! - воскликнул Кьюджел. Он указал на море, где в полумиле
плыла рыбачья лодка под квадратным парусом на длинной гибкой рее. Она
прошла мимо мыса в миле к югу от того места, где стояли пилигримы, и
Кьюджел указал на деревню дальше по берегу.
- Прекрасно! - объявил Гарстанг. - Там должны жить гилфигиты, а
деревня находится вблизи храма! Идемте!
Но Субукул не решался.
- Неужели знание священных текстов распространилось так далеко?
- Осторожность - наш девиз, - сказал Кьюджел. - Нужно очень осторожно
провести разведку. - И он провел их через лес тамариска и лиственницы в
такое место, откуда сверху они могли рассмотреть деревню. Хижины были
грубо сооружены из камня, и жил в них свирепо выглядевший народ. Черные
волосы обрамляли круглые, цвета глины лица, на плечах росла жесткая
щетина, как эполеты. Изо рта мужчин и женщин торчали клыки, и все говорили
низкими хриплыми голосами. Кьюджел, Гарстанг и Субукул отступили с
величайшей осторожностью и, спрятавшись среди деревьев, стали негромко
совещаться.
Гарстанг наконец упал духом и потерял всякую надежду.
- Я истощен, духовно и физически; здесь я умру.
Субукул посмотрел на север.
- Я попробую перебраться через Серебряную пустыню. Если все пройдет
хорошо, вернусь в Эрзу Дамат или даже в долину Флогус.
Гарстанг повернулся к Кьюджелу.
- А ты? Мы ведь не нашли храма Гилфига.
Кьюджел указал на пристань, где было причалено несколько лодок.
- Я направляюсь в Олмери, через Сонганское море. Предлагаю
конфисковать лодку и плыть на запад.
- Тогда прощай, - сказал Субукул. - Гарстанг, идешь со мной?
Гарстанг покачал головой.
- Слишком далеко. Я, несомненно, умру в пустыне. Я пересеку море
вместе с Кьюджелом и понесу Слово Гилфига народу Олмери.
- Ну, тогда прощай и ты, - сказал Субукул. Он быстро повернулся,
чтобы скрыть выражение лица, и двинулся на север.
Кьюджел и Гарстанг смотрели, как его крепкая фигура уменьшается на
расстоянии и исчезает. Потом повернулись и принялись рассматривать причал.
Гарстанг сомневался.
- Лодки кажутся пригодными для моря, но "конфисковать" значит
"украсть" - это действие особенно осуждается Гилфигом.
- Никаких затруднений, - ответил Кьюджел. - Я положу на причал
несколько золотых монет, это больше стоимости лодки.
Гарстанг наконец неуверенно согласился.
- А как же пища и вода?
- Взяв лодку, мы поплывем вдоль берега, пока не припасем достаточно,
а потом двинемся на запад.
Гарстанг согласился с этим, и они снова принялись рассматривать
лодки, сравнивая их друг с другом. Наконец выбрали прочное судно десяти
или двенадцати шагов длиной, с небольшой каютой.
В сумерках они двинулись к пристани. Все было тихо, рыбаки вернулись
в деревню. Гарстанг поднялся на борт и сообщил, что все в порядке. Кьюджел
начал отвязывать чалку, но в это время с пристани послышался свирепый
крик, и появился десяток крепких рыбаков.
- Мы пропали! - крикнул Кьюджел. - Спасайся, беги, а еще лучше плыви!
- Невозможно! - провозгласил Гарстанг. - Если это смерть, я встречу
ее с достоинством. - И он встал на палубе.
Вскоре их окружили жители деревни всех возрастов, привлеченные шумом.
Один из них, старшина деревни, спросил строгим голосом:
- Что вы делаете на нашем причале и зачем собираетесь украсть лодку?
- Наша причина проста, - ответил Кьюджел, - мы хотим пересечь море.
- Что? - взревел старшина. - Как это возможно? На лодке нет ни пищи,
ни воды, она плохо оборудована. Почему вы просто не обратились к нам и не
сказали, что вам нужно?
Кьюджел замигал и обменялся взглядом с Гарстангом.
