находились кровать, комод, ковер и лампа. На стене шпалера с
пурпурно-черной вышивкой; на другой изображение исключительно некрасивого
ребенка, заключенного в прозрачный шар. Комната Кьюджелу понравилась; он
заявил об этом хозяину и вернулся под навес; веселящиеся начали
расходиться. Девушка Зиамла Враз, однако, не ушла и приветствовала
Кьюджела с теплотой, которая рассеяла его последние сомнения. Выпив еще
вина, он склонился к ее уху.
- Может, я слишком поспешен; может, слишком тщеславен; возможно,
нарушаю правила приличия - но почему бы нам не пойти в мою комнату и не
позабавиться?
- Действительно, почему бы и нет? - ответила девушка. - Я не замужем,
а до того времени по нашим обычаям я могу вести себя, как хочу.
- Прекрасно! - воскликнул Кьюджел. - Хочешь, чтобы я пошел вперед, а
ты тайком за мной?
- Мы пойдем вместе; нет причин скрываться.
Они вместе пошли в его комнату и предались эротическим упражнениям,
после чего Кьюджел в полном истощении уснул. День у него выдался
напряженный.
Ночью он проснулся и увидел, что девушки нет, но в сонном состоянии
не придал этому значения и снова уснул.
Его разбудил звук гневно распахнутой двери; он сел на кровати и
увидел, что солнце еще не встало; на него с ужасом и отвращением смотрит
группа, возглавляемая стариком, с которым он разговаривал накануне.
Старик дрожащим пальцем указал на него.
- Мне показалось, что я узнал еретика; теперь это несомненно. Он
спит, не укрывая головы, и на его подбородке нет священной мази. И девушка
Зиамла Враз сообщила мне, что во все время их свидания он ни разу не
попросил благословения Элессия!
- Несомненно, ересь! - провозгласили остальные.
- А чего еще ждать от чужеземца? - презрительно спросил старик. -
Смотрите: даже сейчас он не делает священного жеста.
- Я не знаю никакого священного жеста! - убеждал Кьюджел. - Не знаю
ваших обрядов. Это не ересь, а простое невежество!
- Не верю, - сказал старик. - Только вчера вечером я посвятил тебя в
основы ортодоксии.
- Положение серьезно, - послышался чей-то зловещий голос. - Ересь
существует только из-за гниения Мочки Правильности.
- Это непоправимое и непростительное преступление, - подхватил
другой, не менее зловещий голос.
- Верно! Увы, верно! - вздохнул один из стоящих у двери. -
Несчастный!
- Пошли! - сказал старик. - Придется заняться этим делом немедленно.
- Не беспокойтесь, - ответил Кьюджел. - Позвольте мне одеться, я
покину ваш поселок и никогда не вернусь в него.
- Позволить тебе распространить повсюду твою еретическую доктрину? Ни
в коем случае!
Кьюджела схватили и, голого, потащили из комнаты. Его провели по
парку к центральному павильону. В центре павильона находилась ограда из
деревянных стволов. Открыли отверстие в этой ограде и бросили туда
Кьюджела.
- Что вы делаете? - закричал он. - Я не участвую в ваших обрядах!
На него больше не обращали внимания, и он стоял, глядя в промежутки
между столбами, а жители деревни запустили большой шар из зеленой бумаги,
наполненный горячим воздухом; под шаром висели три зеленых фонаря.
На востоке посветлело. Жители деревни, устроив все к собственному
удовлетворению, отошли к краю парка. Кьюджел попытался перебраться через
загородку, но столбы были так сделаны, что ухватиться за них невозможно.
Небо посветлело; высоко вверху горели зеленые фонари. Кьюджел,
покрывшийся мурашками от утренней прохлады, ходил взад и вперед по своей
клетке. Он остановился, когда сверху послышалась музыка. Она становилась
все громче, достигая самого порога слышимости. Высоко в небе появилось
крылатое существо, его белая одежда колыхалась на ветру. Оно начало
спускаться, и Кьюджел застыл.
Крылатое существо повисло над клеткой, опустилось, завернуло Кьюджела
в свою белую одежду и попыталось подняться. Но Кьюджел ухватился за столб,
и существо напрасно хлопало крыльями. Столб трещал, стонал, скрипел.
Кьюджел пытался выпутаться из душивших его белых одежд и изо всех сил
цеплялся за столб; столб треснул и раскололся, Кьюджел схватил обломок и
ударил крылатое существо. Острый осколок порвал белый плащ, и существо
ударило Кьюджела крылом. Кьюджел ухватился за одно хитиновое ребро и
могучим усилием прогнул его назад, так что оно лопнуло, и крыло оказалось
порвано. Крылатое существо в ужасе подпрыгнуло, тем самым вынеся Кьюджела
за пределы клетки, и поскакало через деревню, таща за собой сломанное
крыло.
Кьюджел бежал сзади, колотя его подобранной дубиной. Он краем глаза
видел, как на него в ужасе смотрят жители деревни; рты у них были широко
раскрыты; должно быть, они кричали, но он ничего не слышал. Крылатое
существо запрыгало быстрее по тропе, ведущей к утесам, а Кьюджел продолжал
колотить изо всех сил. Золотое солнце поднялось над далекими горами;
крылатое существо неожиданно повернулось лицом к Кьюджелу, и Кьюджел
увидел большие глаза, хотя все остальное скрывал капюшон плаща. Смущенный,
тяжело дыша, Кьюджел отступил, но тут ему пришло в голову, что он
совершенно беззащитен от нападения сверху. Поэтому он выкрикнул проклятие
и повернулся к деревне.
Все бежали. Деревня опустела. Кьюджел громко рассмеялся. Он пошел в
гостиницу, оделся, прицепил меч. Потом отправился в закусочную и, заглянув
в денежный ящик, нашел там груду монет; он пересыпал их в свою сумку, в
которой лежал белый шар, представляющий НИЧТО. Потом вышел: лучше уйти,
пока его никто не задерживает.
Его внимание привлек отблеск: на кольце на его пальце появилось
множество искорок, и все они указывали на тропу, ведущую к утесам.
Кьюджел устало покачал головой, потом снова посмотрел на огоньки. Без
всякого сомнения, они направляли его туда, откуда он только что пришел.
Значит, расчеты Фарезма оказались в конце концов правильными. Надо
действовать решительно, пока ВСЕОБЩНОСТЬ снова не удалилась куда-нибудь.
Он задержался, только чтобы отыскать топор, и торопливо пошел по
тропе, следуя за указателем кольца.
Недалеко от того места, где он его оставил, искалеченное крылатое
существо сидело на камне, натянув на голову капюшон. Кьюджел подобрал
камень и кинул его в существо, которое рассыпалось пылью, и о его
существовании теперь свидетельствовала только пустая белая одежда.
Кьюджел пошел дальше, стараясь держаться в укрытии, но напрасно. Над
ним парили крылатые существа. Кьюджел поиграл топором, пытаясь ударить их,
и существа поднялись выше, кружа над ним.
Кьюджел сверился с кольцом и повернул, а крылатые существа продолжали
виться над ним. Кольцо засверкало ярче: на скале сидела ВСЕОБЩНОСТЬ!
Кьюджел сдержал возбужденный крик. Он протянул вперед символ НИЧТО и
прижал его к желатиновому шару. Как и утверждал Фарезм, результат
последовал немедленно. Кьюджел почувствовал, что действие заклинания,
привязывавшего его к этому времени, кончилось.
Удары больших крыльев! Кьюджела сбили на землю. Белая одежда накрыла
его; одной рукой удерживая НИЧТО, он не мог действовать топором. Крылатое
существо схватило НИЧТО, к которому прикрепилась ВСЕОБЩНОСТЬ, и понесло их
обоих к пещере в утесах.
Огромные силы подхватили Кьюджела, швырнули его в пространство. В
ушах послышался рев, блеснули фиолетовые огни, и Кьюджел полетел на
миллион лет в будущее.
Он пришел в себя в крытой синей плиткой комнате; на губах
чувствовался вкус ароматной горячей жидкости. Фарезм, склонившись над ним,
похлопал его по лицу и влил еще жидкости в рот.
- Просыпайся! Где ВСЕОБЩНОСТЬ? Как ты вернулся?
Кьюджел оттолкнул его и сел.
- ВСЕОБЩНОСТЬ! - взревел Фарезм. - Где она? Где мой талисман?
- Сейчас объясню, - хриплым голосом ответил Кьюджел. - Я уже схватил
ее, но тут ее вырвало крылатое существо на службе у бога Эрессии.
- Расскажи, расскажи!
Кьюджел пересказал события, которые вначале привели его к обладанию,
а потом к потере ВСЕОБЩНОСТИ. Лицо Фарезма стало влажным от горя, плечи
его обвисли. Наконец он вывел Кьюджела наружу, в тускло-красный свет
второй половины дня. Вместе они осмотрели утесы, безжизненно и пусто
возвышавшиеся перед ними.
- В какую пещеру улетело существо? - спросил Фарезм. - Покажи, если
можешь!
Кьюджел показал.
- Кажется, в эту. Все было в смятении, крылья, белая одежда...
- Оставайся здесь. - Фарезм ушел в свой кабинет и скоро вернулся. -
Вот тебе свет. - Он дал Кьюджелу холодный белый огонь на серебряной цепи.
- Приготовься.
Он бросил к ногам Кьюджела шарик, который превратился в вихрь, и
Кьюджела перенесло на раскрошившийся выступ, который он указал Фарезму.
Поблизости находился темный вход в пещеру. Кьюджел просунул туда пламя. Он
увидел пыльный проход, шириной в три шага и выше, чем он мог достать
рукой. Проход уводил в глубину утеса, слегка изгибаясь. Ничего живого не
было видно.
Держа перед собой свет, Кьюджел медленно двинулся по проходу, сердце
его билось от ужаса перед чем-то, что он сам не мог определить. Он
остановился: музыка? Воспоминание о музыке? Прислушался, но ничего не
услышал; но когда он попытался сделать шаг, ужас сковал ему ноги. Он
высоко поднял пламя и стал всматриваться в проход. Куда он ведет? Что там
дальше? Пыльная пещера? Мир демонов? Благословенная земля Биссом? Кьюджел
медленно двинулся дальше, напрягая все чувства. На выступе скалы он увидел
сморщенный коричневый шар: талисман, который он унес в прошлое.
ВСЕОБЩНОСТЬ давно отсоединилась от него и исчезла.
Кьюджел осторожно поднял шар, хрупкий от прошедшего миллиона лет, и
вернулся наружу. Вихрь по приказу Фарезма перенес его назад.
Опасаясь гнева Фарезма, Кьюджел осторожно протянул высохший талисман.
Фарезм взял его.
- Это все?
- Больше ничего нет.
Фарезм выпустил шар. Он ударился о землю и превратился в пыль. Фарезм
посмотрел на Кьюджела, глубоко вздохнул, сделал жест крайнего раздражения
и пошел в свою предсказательскую.
Кьюджел с благодарностью двинулся по тропе, прошел мимо рабочих, в
беспокойстве ожидавших приказаний. Они мрачно смотрели на Кьюджела, а
человек в два элла бросил в него камнем. Кьюджел пожал плечами и продолжал
идти по тропе на юг. Вскоре он прошел мимо того места, где миллион лет
назад располагалась деревня; теперь это была пустошь, заросшая большими
изогнутыми деревьями. Пруд исчез, земля была сухой и жесткой. В долине
виднелись развалины, но не в тех местах, где некогда находились древние
города Импрегос, Тарув и Равержанд, о которых теперь никто не помнил.
Кьюджел шел на юг. За ним утесы растаяли в дымке и вскоре стали
совсем не видны.
5. ПИЛИГРИМЫ
В ГОСТИНИЦЕ
Большую часть дня Кьюджел шел по пустыне, где ничего не росло, кроме
соленой травы; лишь за несколько минут до захода солнца он оказался на
берегу широкой реки, рядом с которой пролегала дорога. В полумиле
виднелось высокое деревянное здание с наружной штукатуркой коричневого
цвета, очевидно, гостиница. При виде ее Кьюджел почувствовал большое
удовлетворение, потому что весь день ничего не ел, а предыдущую ночь
провел на дереве. Через десять минут он распахнул тяжелую, окованную
железом дверь и вошел в гостиницу.
Он стоял в вестибюле. По обе стороны располагались створчатые окна,
позеленевшие от времени, в которых заходящее солнце отражалось тысячами
отблесков. Из общего зала доносился веселый гул голосов, звон посуды,
запах старого дерева, навощенной плитки, кожи и булькающих котлов. Кьюджел
