-- Мне хотелось как-то развлечь девочек -- призналась
Великая княгиня. -- Я поговорила по этому поводу с Ники и
Алики. Они знали, что могут доверить мне своих детей.
Начиная с 1906 года каждое воскресенье всю зиму дети
проводили в обществе "тети Ольги", которая приезжала вечером в
субботу в Царское и там ночевала. А утром четыре взволнованные
племянницы и их не менее взволнованная тетушка садились на
поезд и отправлялись в Петербург. Первым делом они отправлялись
в Аничков дворец и завтракали вместе со своей бабушкой,
Императрицей Матерью. Часа два Великие княжны, в том числе даже
непоседа Анастасия, выглядели и вели себя так, как подобает их
положению. Они становились такими чопорными, что тетушка с
трудом узнавала в них своих племянниц.
-- Эти завтраки раздражали своей излишней чинностью. К
счастью, через какие-то два часа все заканчивалось и мы с
облегчением покидали Аничков дворец!
Самое интересное для юных Великих княжон начиналось после
того, как они оказывались в доме у их тетушки. После чая
устраивались игры и танцы с "приличными" молодыми людьми столь
же юного возраста, которых приглашала Великая княгиня, чтобы
разделить веселье с ее племянницами.
-- Спиртных напитков или вин, разумеется, никогда не
подавали -- даже для взрослых участников праздника. В те дни
веселились, не прибегая к помощи водки или коктейлей. Помню,
как радовались каждой минуте вечера девочки, особенно, моя
дорогая крестница Анастасия. До сих пор я слышу ее звонкий
смех, раздающийся в отдаленных уголках зала. Танцы, музыка,
игры -- она всецело отдавалась им.
Приблизительно в десять вечера приезжала одна из фрейлин
Императрицы, чтобы захватить их с собой в Царское Село.
Эти воскресные поездки продолжались до 1914 года. Великая
княгиня относилась к ним, как к одной из самых важных своих
обязанностей.
-- В тринадцать лет Анастасия начала толстеть, несмотря на
то, что много двигалась. Кроме того, она была гораздо ниже
ростом своих сестер. Совершенно неожиданно для меня девочка
утратила всякий интерес к занятиям. Учителя определили это, как
леность. Но я в этом не уверена. Мне кажется, что книги сами по
себе не представляли для нее ничего особенного. Ей очень
хотелось столкнуться с настоящей жизнью. Я знаю, что ее многое
заботило, она терпеть не могла эскорт казаков, постоянно
сопровождавших их во время прогулок. Не нравилось ей и многое
другое, но все это не омрачало ее веселья. Именно такой она и
запомнилась мне -- брызжущей жизненной энергией, шаловливой,
звонко хохочущей -- иногда без всякой видимой причины -- а это
самый лучший смех. Девочка была самой веселой из всего ее
поколения Романовых, и у нее было золотое сердце.
Великая княгиня умолкла. В тесной комнатке крохотного
коттеджа стало очень тихо. Ольга Александровна погрузилась в
свои воспоминания. Прошло много времени, прежде чем я осмелился
спросить:
-- А что было потом?
-- Потом был четырнадцатый год, -- с усилием ответила она.
-- Как только началась война, я поспешила на фронт, где
находился мой госпиталь. На север я вернулась в 1916 году и
больше никогда не видела мою милую маленькую крестницу. -- Она
помолчала, а затем добавила с особым ударением, смысл которого
невозможно было не понять. -- Хочу сказать, я больше никогда не
видела настоящую Анастасию.
6. Тучи сгущаются
Не секрет, что царствование Императора Николая II было
трудным, причем с каждым годом проблем становилось все больше.
По мнению Великой княгини, в крушении Дома Романовых были
повинны не столько политики или интеллигенция, сколько сами
Романовы.
-- Нет никакого сомнения в том, что распаду Российской
Империи способствовало последнее поколение Романовых, --
заявила Ольга Александровна. -- Дело в том, что все эти роковые
годы Романовы, которым следовало бы являть собой самых стойких
и верных защитников престола, не отвечали нормам морали и не
придерживались семейных традиций. -- Тут она отрубила: --
Включая и меня.
Я был поражен ее честностью.
За последние десятилетия XIX века Императорская фамилия
значительно увеличилась. У некоторых сыновей Николая I было по
шесть детей. Они образовали целый клан, и Александр III,
целиком отдавая себе отчет в том, что необходимо сохранять
честь старинного их рода и выполнять огромные обязательства,
которые накладывала принадлежность к этому роду, правил всеми
ими как патриарх. Он не мог не знать о существовании среди
Романовых отдельных партий и соперничества между ними. И не
любил их всех одинаково. Мало общего, к примеру, было между ним
самим и его младшими братьями, в особенности, Великим князем
Владимиром Александровичем. Тем не менее, Александру
IIIудавалось сохранить внешнюю видимость достоинства и
единства. Он управлял фамилией, и члены ее боялись Царя. Он не
терпел бездельников и расточителей. Отсюда не следует, что все
члены семейства Романовых вели столь же безупречную жизнь, как
и он сам. Но открытых скандалов не было. Ни в самой Империи, ни
за ее пределами не распространялись смачные истории об
альковных похождениях, греховных пристрастиях членов клана и
тому подобное. По существу, Император был стержнем династии.
Хотя внутренняя связь между отдельными ее представителями была
далека от совершенства, фасад был достаточно надежен. [На наш
взгляд, Великая княгиня идеализирует картину. Вспомним одного
лишь В.к. Алексея Александровича, Генерал-адмирала Российского
Императорского флота, который предпочитал заниматься красивыми
женщинами, а не флотом, открыто жил с "Зиной" -- герцогиней
Лейхтенбергской при живом-то муже, правда, уже при новом
Императоре. (Примеч. переводчика.)]
Но Александр III умер слишком рано, и после его смерти
связи распались. В тех случаях, когда он бы приказал, его сын
стал бы упрашивать. Александр III не всегда удосуживался
надевать бархатную перчатку на свой железный кулак. Николай II
не нуждался в бархатных перчатках: его руки были слишком нежны.
С самого начала было очевидно, что он не сможет принимать
собственных решений, не оглядываясь на всю эту толпу дядей и
кузенов, которые, едва их спустили с поводка, стали вести себя
как им заблагорассудится. Начали образовываться группировки. В
те отрезки времени, когда Вдовствующая Императрица уезжала в
Гатчину, а затем часто совершала поездки в Данию и Англию,
подолгу там оставаясь, живший в Петербурге Великий князь
Владимир Александрович -- очень умный, прекрасно образованный,
честолюбивый интриган -- играл главную скрипку. Независимо от
их различий великокняжеские дворы объединяла их общая решимость
утвердить себя и общая неприязнь к молодой Императрице, супруге
Государя.
-- Не хочу сказать, что среди нас не было никого, кто
обладал бы достаточным умом и способностями, чтобы служить
Государю и своей Родине, -- отмечала Великая княгиня, -- но
таких было недостаточно. Большинство из нас досаждали Ники и
даже устраивали сцены в его присутствии, чтобы удовлетворить
свои интересы, свои ничтожные помыслы. Придирались ко всему,
что он делал или не делал. Положение стало, в конце концов,
невыносимым, так что вряд ли стоит осуждать Ники за то, что он
избегал встреч с некоторыми представителями Императорской
фамилии. Оглядываясь назад, -- с грустью проговорила Ольга
Александровна, -- я убеждаюсь, что слишком многие из нас,
Романовых, были эгоистами, которых снедала ненасытная жажда
наслаждений и почестей. Ярче всего это доказывала ужасающая
неразборчивость, какую проявляли представители последнего
поколения нашей семьи в вопросах брака. Следовавшие один за
другим семейные скандалы не могли не шокировать русское
общество. Но разве хоть кого-то из них заботило, какое они
производят впечатление? Ничуть. Некоторые даже не возражали
против их высылки за границу. [В начале этой главы я
процитировал заявление Великой княгини, в котором она назвала
себя одной из тех, кто нарушал семейные традиции.
Справедливости ради следует отметить, что последующее
расторжение ее брака с принцем Ольденбургским нельзя назвать
разводом. Супружеских отношений между "супругами" не было, и в
официальных документах, выданных Святейшим Синодом, отмечается
недействительность брака, а не его расторжение. Кроме того,
Великая княгиня не вышла замуж за разведенного. Полковник
Куликовский был холостяком.]
До воцарения Николая II среди членов Дома Романовых было
всего лишь два случая разводов. Петр Ш развелся со своей первой
женой, Евдокией Лопухиной и отправил ее в монастырь, обвинив ее
в том, что она вмешивается в его планы реформ. В 1794 году
Великий князь Константин, второй сын Императора Павла I и внук
Екатерины II, женился на принцессе Юлии Саксен-Кобург-Готской.
Детей у них не было, брак оказался неудачным, и в 1801 году
супруга Великого князя покинула своего мужа и навсегда оставила
Россию. Лишь в 1820 году Александр I согласился на развод
брата, чтобы дать ему возможность жениться на своей любовнице,
знатной польке, которой был дарован титул княгини Ловицкой.
Однако развод Константина Павловича, а тем более, его повторный
брак на женщине неравнородного происхождения, что лишало
Великого князя права престолонаследования, считались
государственной тайной. [Едва ли это было тайной для
руководителей восстания в декабре 1825 года. Однако они
требовали возведения на престол Константина и Конституции для
России. Кстати, простые солдаты, склоненные к мятежу
преступниками дворянского звания, были уверены, что выступают
за законного Царя Константина и жену его Конституцию. (Примеч.
переводчика.)]
В соответствии с Основными Законами ни один из членов
Императорской фамилии был не вправе вступать в брак без
разрешения монарха, не вправе он был также вступать в брак с
разведенными лицами или в неравнородный брак. Однако в течение
нескольких лет, после воцарения Императора Николая II,
произошла целая серия матримониальных бунтов и даже кое-что
похуже. Вереницу ослушников возглавил его двоюродный дядя,
Великий князь Михаил Михайлович ("Миш-Миш") (один из шести
сыновей Великого князя Михаила Николаевича, внук Николая I,
который женился на особе неравнородного происхождения вопреки
запрету Государя. Его попросили выехать за границу, и он
поселился в Англии. В Россию он так и не вернулся. Супруга его
[по материнской линии дедушкой ее был А.С.Пушкин] получила от
английской королевы титул графини Торби.
Вторым ослушником был дядя Государя. Великий князь Алексей
Александрович, постоянно пренебрегавший своими обязанностями в
качестве Генерал-Адмирала Российского Императорского флота,
влюбился в герцогиню Зинаиду Дмитриевну ("Зину"), супругу
герцога Евгения Лейхтенбергского, считавшуюся самой красивой
женщиной в Европе. Несмотря на все усилия его племянника
заставить дядю прекратить эту связь, Великий князь Алексей
Александрович продолжал повсюду сопровождать чету
Лейхтенбергских, подвергаясь насмешкам со стороны завсегдатаев
европейских курортов, которые называли неразлучную троицу
"menage royal a trois". [царственный любовный треугольник
(франц.)] В данном случае развода не было, но тем скандальнее
была история.
Затем Анастасия Николаевна, княжна Черногорская и
герцогиня Лейхтенбергская, разошлась с мужем и вышла замуж за
Великого князя Николая Николаевича (младшего), двоюродного деда
