тотчас уволили. Потом я помню мисс Игер, няню Марии, которая
была помешана на политике и постоянно обсуждала дело Дрейфуса.
Как-то раз, забыв о том, что Мария находится в ванне, она
принялась за его обсуждение с одной из своих знакомых. Мария,
голенькая, с нее ручьями лилась вода, выбралась из ванны и
принялась бегать взад и вперед по коридору дворца. К счастью, в
этот момент появилась я. Подняв ее на руки, я отнесла девочку к
мисс Игер, которая все еще говорила о Дрейфусе.
Каждый день Великая княгиня гуляла с племянницами в парке.
-- Иногда к нам присоединялся Ники, но не Алики. Гулять ей
не позволяло здоровье. Должна признаться, подчас мне было
трудно призвать своих племянниц к порядку. Они были такие
живые, полные энергии и вечно убегали в разные стороны.
Именно в те дни, когда Великой княгине приходилось тесно
общаться со своим Августейшим братом и его семьей, она хорошо
узнала его, оценила его характер и получила некоторое
представление о том, какое бремя ему приходилось нести на своих
плечах. Она признала, что он допускал промахи, но утверждала,
что достоинства его перевешивали его изъяны, хотя мне и не
удалось бы доказать ей, что положительные, по ее мнению, черты
характера Императора должны быть свойственны любому порядочному
человеку. Потребности его были скромны, и семейная жизнь
безупречна. Ел и пил он умеренно, единственной его слабостью
было то, что он много курил -- результат постоянного нервного
напряжения. На свои личные нужды он тратил мало. Однако
свойственные Государю спокойствие и сдержанность заставляли
многих думать, что он холоден и высокомерен. К сожалению, такое
впечатление, укоренившееся у людей, изменить было невозможно.
Великая княгиня утверждала, что бесстрастность Императора была
лишь маской, под которой он скрывал свои чувства. И это ее
мнение нам следует отметить. Ее брат правил миллионами своих
подданных, но никто из них не знал, что их Царь принимает все
так близко к сердцу, что боится сорваться на людях. Великая
княгиня сама затронула суть проблемы, когда заявила:
-- Возможно, только Алики и я знали, как сильно он
страдает и чувствует. Ему постоянно недоставало опытных и
бескорыстных министров. Что же касается интеллигентов, то
единственное, что у них было на языке -- это революция и
покушения, за что они и поплатились.
Тут Ольга Александровна прочла мне отрывок из статьи
Розанова "Революция и интеллигенция", написанной вскоре после
захвата власти большевиками в октябре 1917 года:
"Насладившись в полной мере великолепным зрелищем
революции, наша интеллигенция приготовилась надеть свои
подбитые мехом шубы и возвратиться обратно в свои уютные
хоромы, но шубы оказались украденными, а хоромы были сожжены".
Самая младшая из четверых племянниц Великой княгини,
Анастасия, родилась в июне 1901 года.
-- Ожидали, что родится сын, -- рассказывала Ольга
Александровна, -- однако появление на свет четвертой девочки
нисколько не уменьшило к ней любовь ее близких. Ей не
исполнилось и года, а она успела завоевать всеобщую
привязанность своими забавными манерами, своим веселым
характером и звонким смехом.
Она поистине была моей любимой крестницей! Я любила ее за
бесстрашие. Она никогда не хныкала и не плакала, даже если ей
было больно. Это была настоящая сорвиголова. Бог знает, кто из
ее молодых кузенов научил ее лазать по деревьям, но лазать она
умела, даже когда была совсем крохой. Мало кому известно, что у
нее была слабая спинка и доктора рекомендовали массаж.
Анастасия или "Швибзик", как я ее называла, не выносила всякую
суету. Два раза в неделю во дворец приходила из госпиталя
сестра милосердия Татьяна Громова, и моя маленькая племянница
-- эта шалунья -- обычно пряталась в буфет или под кровать,
чтобы хотя бы на пять минуток оттянуть противный массаж.
Наверное, доктора были правы, когда говорили о дефекте спинной
мышцы, но никто из тех, кто видел, как играет Анастасия, не
поверил бы этому, настолько живой, полной энергии была она. А
какой она была проказницей!
Великая княгиня одарила меня одной из своих редких улыбок,
по-видимому, вспомнив собственное детство. Я понял, что у
тетушки и ее племянницы действительно было много общего, хотя у
племянницы не было брата, вместе с которым она могла бы
отмачивать номера. Племянник Великой княгини, Алексей, страдал
болезнью, при которой противопоказано лазить по деревьям и
крышам домов. Ольга и Михаил сами были сорванцами. Все четыре
дочери Государя очень бережно относились к своему маленькому
братцу.
Анастасия даже в младенческом возрасте любила подразнить.
Все, кто ее окружал, становились ее мишенью, в том числе ее
тетушка. Однажды крестница так разозлила Великую княгиню, что
та дала ей оплеуху. Девочка не заплакала, но покраснела и
выбежала из комнаты. Минуту спустя она вернулась. Ее большие
серые глаза улыбались, и она схватила свою крестную за руку.
-- Она прекрасно понимала, что получила пощечину за дело.
Она никогда не дулась, -- добавила Великая княгиня.
Как это случалось со мной уже не раз, мне трудно было
сознавать, что я нахожусь в Канаде, за много тысяч миль от
Царскосельского дворца и парка. Я видел в своем воображении
детские, обширный парк, и мысленно сопровождал четверых
девочек, бегавших за своей юной тетушкой (в то время Ольге едва
исполнилось двадцать четыре года), а вокруг них прыгают и
резвятся все их собаки. Волосы Великих Княжон растрепаны, а
шляпка их тетушки, разумеется, сбилась набекрень.
Снова очутившись в Куксвилле, в своей жалкой крохотной
гостиной, Ольга Александровна поднялась со своей софы,
выдвинула ящик из комода и повернулась ко мне, держа в руках
большую квадратную коробку.
-- Мы с вами говорили об Анастасии, -- негромко произнесла
она. -- Это был такой добрый ребенок. Я вам кое-что покажу, это
несколько маленьких подарков, которые я получила от нее. -- Сев
на старую софу, она открыла шкатулку, выстланную внутри
выцветшим, оборванным бархатом.
Вещи, хранившиеся в ней, были не Бог весть какими ценными:
маленький серебряный карандаш на тонкой серебряной цепочке,
крохотный флакон из-под духов, брошь для шляпки, украшенная
крупным аметистом и другие мелочи. Все это, собранное вместе, с
любовью хранилось все эти годы, было переправлено через
континент и океан. Все это были бесценные знаки любви и
привязанности. Я понял, что Великая княгиня оказала мне честь,
показав все эти предметы. С минуту я не мог поднять глаз на
нее. Она перебирала в руках один предмет за другим, закрыла
шкатулку крышкой и убрала в комод. Неожиданно крохотная
комнатка наполнилась ароматом духов.
-- Она и в самом деле была "Швибзиком", -- продолжала
Великая княгиня. -- Когда Анастасия подросла, у нее развилась
способность к подражанию. Дамам, которые приходили навестить
мою невестку, было невдомек, что где-то в глубине комнаты
младшая дочь Императрицы следит за каждым их движением, за
каждой особенностью их поведения, которые предстанут перед нами
наяву, когда мы останемся одни, без свидетелей. Этот талант
Анастасии родители не очень-то поощряли, но представьте себе,
до чего нам было смешно, когда мы узнали, что толстая графиня
Кутузова, одна из фрейлин Мама, пожаловалась, что у нее был
сердечный приступ, когда она увидела в комнате мышь. Конечно,
это была выходка Анастасии, но до чего же охоча она была на
всякие проделки!
Тут лицо Ольги Александровны омрачилось.
-- Странное дело -- ребенок был полон жизненной энергии,
но у меня всегда было предчувствие, что долго она не проживет.
Видите ли, она по крайней мере дважды стояла на краю могилы.
Первый раз это произошло, когда Императрица взяла девочку
с собой на прогулку по парку в Царском Селе. Без всякой видимой
причины лошади внезапно понесли. Совершенно случайно навстречу
коляске Императрицы ехал верхом граф Илья Воронцов. Спрыгнув с
коня, он повис на поводьях и остановил лошадей Императрицы
совсем близко от озера. Если бы не храбрость и находчивость
графа, коляска оказалась бы в воде.
Второй инцидент, свидетельницей которого оказалась Великая
княгиня, произошел в Ливадии летом 1906 года. Император и
четверо его дочерей купались недалеко от берега, когда внезапно
их накрыло огромной приливной волной. Царь, Ольга, Татиана и
Мария всплыли на поверхность и увидели, что Анастасия исчезла.
-- Маленький Алексей и я наблюдали за происходящим с
берега. Ребенок, разумеется, не сознавал опасности и хлопал в
ладоши при виде приливной волны. Тогда Ники нырнул в воду еще
раз, схватил Анастасию за ее длинные волосы и поплыл вместе с
ней к берегу. Я вся похолодела от ужаса.
В конце 1906 года принца Петра перевели из Царского Села в
другое место, и Великая княгиня вернулась в свой особняк в
Петербурге, но продолжала часто бывать в Царском. К тому же,
существовал телефон. С каждым годом интерес Ольги Александровны
к своим племянницам, забота о них росли. По субботам она
оставляла столицу и проводила весь день с семьей брата. "Тетя
Ольга" была своим человеком в Александровском дворце. Дети
относились к ней, как к своей подруге по играм. Их подкупала
безыскусственность ее манер. Вследствие обстоятельств, над
которыми она не имела власти, Императорская семья вела весьма
уединенную жизнь. Мало событий вносили разнообразие в быт
детей, но Великой княгине никогда не наскучивало выслушивать их
рассказы.
-- Все они особым умом не блистали [Другие авторы были
иного мнения о Великих княжнах, чем их родная тетка. Известно,
что Государь часто советовался со старшей дочерью по важным
вопросам и, как известно, намеревался внести изменения в закон
о престолонаследии, ввиду болезни Цесаревича, с тем, чтобы
престол могла унаследовать старшая дочь. Ко всему, Великие
княжны, в особенности, Мария Николаевна, были богаты умом
сердца -- добротой и открытостью натуры, о чем пишет
А.А.Танеева. (Примеч. переводчика.)]. Я и сейчас думаю, что моя
маленькая Анастасия была самая одаренная из них. Однажды мы с
Ники и Алики сидели в кабинете Ники. Мы с ним принялись
вспоминать разные забавные случаи, которые происходили в
прежние годы, и все трое громко хохотали. Тут мы увидели, как
дверь открылась. На пороге стояла Анастасия. Скривившись, она
проговорила голосом, в котором звучало превосходство:
"Действительно, как забавно, только ничего смешного я не вижу".
Прежде чем Алики успела отчитать ее, Анастасия убежала.
Больше всего Великую княгиню заботили два обстоятельства,
касавшиеся ее племянниц. Первым из них было искусство верховой
езды.
-- Боюсь, что тут мне не удалось сделать ничего. Девочки
любили лошадей, не боялись их, но ездить верхом не желали. Они
хорошо сидели в седле, трусихами не были, но я весьма скоро
убедилась, что они садятся на лошадей только потому, что мне
этого хотелось. Никакого удовольствия от езды верхом они не
испытывали. Лишь одна Анастасия пристрастилась к верховой езде.
Не думаю, чтобы ей запомнился тот инцидент в Царском Селе. Если
бы она осталась в живых, то из нее получилась бы великолепная
наездница.
Второе обстоятельство было сложнее. Оно заключалось в
изолированности детей в Царском Селе. После 1904 года их
родители больше не жили в Петербурге. По мере того, как они
взрослели, одна за другой Императорские дочери появлялись за
обеденным столом родителей.
