резервуаров для снабжения города водой и набросайте план экзаменационных
программ для приема в корпорацию общественного обслуживания. Предлагаю в
качестве обязательного языка ввести эсперанто. Сет".
-- А все потому, что он читает книги, мистер Сил. Пока вы не найдете
ему женщину, он вас в покое не оставит, и не надейтесь. Хоть бы пил, что
ли...
Как вскоре выяснилось, заслуги министерства в деле контроля над
рождаемостью возымели весьма неприятные последствия. Если раньше у Бэзила и
мистера Юкумяна были основания сетовать на упрямство и прямолинейность
своего повелителя, то теперь они страдали от противоположной крайности его
характера. Казалось, фантазия Сета в момент наивысшего успеха уподобилась
вулканическому озеру, которое, внезапно вздыбившись из-за извержения
невидимых подземных вулканов, потемнело, закипело и вышло из берегов,
растекаясь тысячью бурных потоков. Серьезный, довольно робкий молодой
человек внезапно сделался капризным и импульсивным; в голове у него бурлили
идеи, выходившие наружу в виде громких слов, теорий и обрывков знаний, плохо
понятых и самым фантастическим образом истолкованных.
-- Если император свихнется, нам с тобой не поздоровится.
-- Господи, мистер Сил, вы говорите ужасно опасные вещи.
Во второй половине дня Бэзил отправился во дворец обсудить новые планы
императора.
-- А-а, вы по поводу списка? Кажется, я послал вам его сегодня утром?
Но тут обсуждать нечего, все вопросы я предоставляю решать вашему
министерству в рабочем порядке. Только, пожалуйста, поскорее... Сегодня я
вызвал вас совсем по другому поводу. Речь идет о нашем музее.
-- Музее?!
-- Именно, должен же у нас быть свой музей. Я тут набросал кое-какой
план. Самая серьезная проблема -- это помещение, ведь музей необходимо
открыть до приезда комиссии от Общества защиты животных. Комиссия будет
здесь в начале следующего месяца. Времени на строительство специального
здания у нас, стало быть, нет. Лучше всего было бы конфисковать под музей
один из городских дворцов. Дворцы Нгумо или Боза вполне подходят -- их и
перестраивать, по существу, не придется. Но этот вопрос решит министерство.
На первом этаже будет отдел естественной истории. Вы соберете всю флору и
фауну империи: львов, бабочек, птичьи яйца, образцы деревьев и так далее.
Эти экспонаты займут весь первый этаж. Я где-то прочел о вентиляции, -- с
серьезным видом добавил Сет. -- Это очень важно. Воздух в стендах необходимо
регулярно обновлять: примерный расход воздуха -- один кубический метр в час,
иначе экспонаты будут портиться. Обязательно самым внимательным образом за
этим проследите. На втором этаже разместятся антропологический и
исторический отделы: народное творчество, изделия португальцев и арабов,
небольшая библиотека. А в главном зале будут выставлены реликвии королевской
семьи. У меня в спальне под кроватью хранятся в сундуке медали Амурата, а
также мои собственные вещи: фотографии, мундиры, оксфордские шапочка и
мантия, макет Эйфелевой башни, который я привез из Парижа. Я также готов
пожертвовать музею образцы своего почерка. Словом, музей должен получиться
очень интересный.
В течение нескольких дней господин Юкумян занимался сбором экспонатов.
По городу прошел слух, что Министерство модернизации покупает у населения
вещи, представляющие историческую ценность, и вскоре работа министерства
была фактически парализована, ибо у входа в здание и вдутри толпились люди с
разным цветом кожи, которые торговали медными горшками и бусами из резного
ореха, змеями в корзинах и обезьянами в клетках, сукном из коры и японским
хлопком, ритуальными чашами, выкраденными из церкви несторианскими дьячками;
дубинками из дерева и железа, безыскусными домашними божками; потемневшими
от солнца человеческими скальпами, сорочками новорожденных, пуповиной,
чудодейственными осколками метеорита, амулетами, чтобы отвести от верблюдов
дурной глаз; масонским фартуком мсье Байона, который украл у него дворецкий,
и даже гигантских размеров каменным фаллосом, вывезенным из храма на трех
мулах. Господин Юкумян бойко торговался и покупал почти все, что ему
предлагали, после чего перепродавал купленное Министерству изящных искусств,
директором которого Бэзил его назначил. Однако когда во время следующей
аудиенции Бэзил доложил императору о проделанной работе, тот лишь вяло
кивнул и, сняв колпачок с авторучки, чтобы подписать приказ, лишающий графа
Нгумо его городской резиденции, заговорил о чудесах астрономии:
-- Вы представляете себе размеры звезд? Оказывается, они огромны. Я
прочел в одной книге, что расстояние от Земли до звезд столь велико, что у
человека от этих цифр голова идет кругом. Я не знал этого выражения "голова
идет кругом". Я должен немедленно создать Институт астрономических
исследований. Мне нужны профессора. Телеграфируйте в Европу. Раздобудьте мне
первоклассных профессоров. Самых лучших.
Но на следующий день он увлекся эктогенезом.
-- Я прочел здесь, -- сказал он, похлопав рукой по тому теоретической
биологии, -- что деторождения теперь больше не будет. Яйцо оплодотворяется в
лаборатории, а затем плод выращивается в бутылках. Великолепная идея.
Достаньте мне несколько таких бутылок... Чтобы у всех головы шли кругом.
Даже говоря на интересующую его тему. Сет часто отвлекался и задавал
совершенно неожиданные вопросы: "Сколько стоит автожир?", или "ОбЦясните
мне, пожалуйста, что же такое все-таки сюрреализм?", или "Вы убеждены в
невиновности Дрейфуса?", а затем, не дожидаясь ответа, вновь принимался
строить далеко идущие планы...
Эти дни господин Юкумян летал, как на крыльях: в приобретении музейных
экспонатов он нашел себе дело, в котором у него уже был немалый опыт. Имея
на руках приказ о выселении без возмещения убытков, он вел бесконечные
переговоры с графом Нгумо и виконтом Бозом; он покупал и перепродавал,
торговался, завышал и занижал цены, ел и спал на антиквариате сомнительной
ценности. Что же касается Бэзила, то усталость от борьбы во имя Прогресса
начинала сказываться. Единственной отдушиной в его суматошной жизни были
короткие верховые прогулки с Пруденс по выжженным горным тропкам да тайные
свидания, которые могли прерваться в любой момент, если Сету почему-то
придет в голову вызвать его во дворец.
-- Иногда мне кажется, что этот проклятый император травит тебя
каким-то медленным ядом. Он же на все способен, -- сказала Пруденс. --
Выглядишь ты чудовищно.
-- Ты не поверишь, но мне не хватает Коннолли. Общаться с Сетом и
Юкумяном -- не самое большое удовольствие.
-- А со мной? -- спросила Пруденс. -- Про меня ты забыл?
-- Ты -- фантастическая девушка, Пруденс. Как говорит Сет, "первый
класс". Но если бы ты знала, как я устал!
Неподалеку посольский конюх с мрачным видом разгонял хлыстом целую
армию муравьев, а по камням и глинистому склону высохшего ручья беспокойно
били копытами пони.
Прошло еще два дня, и на Министерство модернизации обрушился самый
страшный удар. В то утро в министерстве, как всегда, кипела работа: господин
Юкумян беседовал с каким-то арабом с побережья, который уверял его, что
располагает "очень старыми, очень подлинными" португальскими рукописями, а
Бэзил, с трубкой в зубах, изучал последнее постановление императора: "Высшей
знати предписывается в обязательном порядке носить перчатки и соломенные
шляпы", -- как вдруг с совершенно незапланированным и крайне нежелательным
визитом явился некто мистер Джеггер, подрядчик, отвечающий за снос
англиканского собора. Это был приземистый добродушный британец, который
после ряда неудач в Кейптауне, Момбасе, Дар-эс-Саламе и Адене добрался до
Дебра-Довы, где и осел, беря мелкие подряды в гавани и на железной дороге.
Протиснувшись между предметами старины, которых в кабинете Бэзила с каждым
днем становилось все больше, и сняв со стула клетку с болезненно
нахохлившимся ястребом, Джеггер сел, в нерешительности оглядываясь по
сторонам.
-- Со мной эти фокусы не пройдут, мистер Сил, -- с вызовом сказал он.
-- Говорю вам об этом совершенно прямо и готов то же самое повторить кому
угодно -- хотя бы даже самому императору!
-- Мистер Джеггер, -- веско возразил Бэзил, -- вы не первый день живете
в этой стране и должны понимать, что говорите опрометчивые вещи. За такое
ведь и отравить могут. У вас неприятности?
-- Вот мои неприятности. -- И Джеггер, порывшись в нагрудном кармане,
откуда торчали карандаши и складные линейки, вытащил листок бумаги и положил
его на стол рядом с выложенным мозаикой портретом покойной императрицы --
последним приобретением директора Министерства изящных искусств. -- Что это
такое, а? Что это такое, я вас спрашиваю?
-- В самом деле, что это? -- переспросил Бэзил и, взяв со стола листок,
внимательно его рассмотрел.
По размеру, форме и на ощупь листок напоминал английский пятифунтовый
банкнот, с обеих сторон разрисованный красной и зеленой краской. Чего тут
только не было: и азанийский орел, и карта империи, и солдат в форме
императорской гвардии, и аэроплан, и традиционная фигура с рогом изобилия.
Однако на самом видном месте красовался медальный профиль Сета в цилиндре и
во фраке. Посредине вычурным шрифтом было выведено ПЯТЬ ФУНТОВ, а сверху
протянулась еще одна надпись: ИМПЕРАТОРСКИЙ БАНК АЗАНИИ, под которой была
воспроизведена личная подпись Сета.
В столице и на побережье торговля велась на индийские рупии, хотя имели
хождение также восточноафриканские шиллинги, французские и бельгийские
колониальные франки, талеры Марии Терезии; в глубине же острова вместо рупий
и франков расплачивались каменной солью и патронами.
-- Это что-то новое, -- сказал Бэзил. -- Интересно, в курсе ли
казначейство? Господин Юкумян, можно вас на минутку?
Директор министерства изящных искусств и Верховный казначей вышел из-за
перегородки, на ногах у него были черные бумажные носки, а в руках он держал
только что приобретенный макет парусника.
-- Нет, мистер Сил, -- заверил верховного комиссара господин Юкумян, --
я такое в первый раз вижу. Откуда у джентльмена эти бумажки?
-- Этими бумажками император только что расплатился со мной за неделю
работы. Тут у меня их целая пачка. ОбЦясните мне, что означает
"Императорский банк Азании"? Сколько живу в этой стране -- никогда ничего
подобного не видел. Что-то тут нечисто. Вы думаете, так просто ломать этот
собор, мистер Сил? Такой работы врагу не пожелаешь. Шутка ли, цельный гранит
из Абердина! Одна кафедра проповедника весит семь с половиной тонн. Сегодня
утром, когда купель на грузовик грузили, двое моих ребят покалечились.
Одного -- в лепешку расквасило. А император еще фальшивые деньги мне всучить
норовит. Да какое он имеет право...
-- Заверяю вас, мистер Джеггер, -- с достоинством сказал Бэзял, -- что
впредь вы можете полагаться на исключительное благородство и честность его
величества. Что же касается этого казуса, то я непременно наведу справки.
-- Надеюсь, вы на меня не в обиде, -- уходя, сказал Джеггер.
Бэзил, повернувшись к окну, проводил подрядчика глазами, а потом встал
и сдернул со старинной раковины свой тропический шлем.
-- Что этот черномазый псих теперь выдумал? -- воскликнул он и побежал
во дворец.
-- Ох, мистер Сил, ваш язык не доведет вас до добра, -- крикнул
господин Юкумян ему вдогонку.
Император принял Бэзила с исключительным радушием.
-- Входите, входите, -- сказал он, вставая ему навстречу. -- Хорошо,
что пришли. Не знаю, как быть с Nacktkultur`. Четыре недели я убил на то,
