в близком будущем он снова вернется к своим великим обязанностям вождя
социалистической революции на страх буржуазному миру. Он жив, и пусть
наши враги знают, что в борьбе с ними мы будем беспощадны.
Полные великого негодования против наймитов контр-революции, вместе с
пролетариатом всего мира мы говорим:
РЕЗОЛЮЦИИ КОНФЕРЕНЦИИ.
ПРИВЕТСТВИЕ Т. Н. ЛЕНИНА ПРЕЗИДИУМУ КОНФЕРЕНЦИИ.
Дорогие товарищи! От души благодарю вас за добрые пожелания и в свою
очередь желаю вам наилучших успехов в ваших работах.
Одно из главных условий победы социалистической революции есть усвое-
ние рабочим классом и проведение в жизнь господства этого класса на вре-
мя перехода от капитализма к социализму. Господство авангарда всех тру-
дящихся и эксплоатируемых, т.-е. пролетариата, необходимо на это пере-
ходное время для полного уничтожения классов, для подавления сопротивле-
ния эксплоататоров, для объединения всей массы трудящихся и эксплоатиру-
емых, забитой, задавленной, распыленной капитализмом вокруг городских
рабочих в теснейшем союзе с ними.
Все наши успехи вызваны тем, что рабочие поняли это и взялись за уп-
равление государством через свои Советы.
Но рабочие недостаточно еще поняли это и часто бывают чрезмерно робки
в деле выдвигания рабочих для управления государством.
Боритесь за это, товарищи! Пусть пролетарские культ.-просв. организа-
ции помогут этому. В этом - залог дальнейших успехов и окончательной по-
беды социалистической революции.
С приветом В. Ульянов (Ленин).
О. Брик.
БРЮСОВ ПРОТИВ ЛЕНИНА.
В ноябре 1905 года в N 12 газеты "Новая Жизнь" была помещена статья
Ленина "Партийная организация и партийная литература".
Считая, что в условиях достигнутой относительной свободы слова, пар-
тийная социал-демократическая литература, бывшая доселе нелегальной, мо-
жет, хотя бы на 9/10 стать легальной, - Ленин ставит в своей статье воп-
рос о взаимоотношении этой легальной партийной литературы с партийной
организацией.
Положение нелегальной печати было просто. "Вся нелегальная печать бы-
ла партийна, издавалась организациями, велась группами, связанными так
или иначе с группами практических работников партии".
Связь была непосредственная и теснейшая.
При переходе на легальное положенье, при массовом росте социал-демок-
ратической литературы связь эта ослабевает и возникает опасность отрыва
социал-демократического партийного литературного дела от практической и
организационной работы партии.
Поэтому Ленин говорит: "литературное дело должно стать частью общеп-
ролетарского дела, "колесиком и винтиком" единого великого социал-демок-
ратического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангар-
дом всего рабочего класса... Для пролетариата литературное дело не может
быть орудием наживы лиц или групп, оно не может быть вообще индивиду-
альным делом, независимым от общего пролетарского дела".
Ленин предвидит возраженья и оговаривает: "Спору нет, литературное
дело всего меньше поддается механическому равнению, нивеллированию, гос-
подству большинства над меньшинством. Спору нет, в этом деле безусловно
необходимо обеспечивание большого простора личной инициативе, индивиду-
альным склонностям, простора мысли и фантазии, форме и содержанию. Все
это бесспорно, но все это доказывает лишь то, что литературная часть
партийного дела пролетариата не может быть шаблонно отождествляема с
другими частями партийного дела пролетариата. Все это отнюдь не опровер-
гает того, чуждого и странного для буржуазии и буржуазной демократии по-
ложения, что литературное дело должно непременно и обязательно стать не-
разрывно связанной с остальными частями частью социал-демократической
партийной работы".
Но "пылкие сторонники свободы" могут не удовлетвориться этой оговор-
кой и возопят: "Как? Вы хотите подчинения коллективности такого тонкого,
индивидуального дела, как литературное творчество... Вы отрицаете абсо-
лютную свободу абсолютного индивидуального идейного творчества".
На это Ленин отвечает, что, во-первых, "речь идет о партийной литера-
туре и ее подчинении партийному контролю", и если "я обязан тебе предс-
тавить во имя свободы слова, полное право кричать, врать и писать что
угодно", то "ты обязан мне, во имя свободы союзов, предоставить право
заключать или расторгать союз с людьми, говорящими то-то и то-то".
А, во-вторых, "речи об абсолютной свободе - одно лицемерие... Свобода
буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или
лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от
содержанья".
"И мы, социалисты, разоблачаем это лицемерие, срываем фальшивые вы-
вески, - не для того, чтобы получить неклассовую литературу и искусство
(это будет возможно лишь в социалистическом внеклассовом обществе), а
для того, чтобы лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией,
литературе противопоставить действительно свободную, открыто связанную с
пролетариатом литературу".
Но "пылкие сторонники свободы" остались неудовлетворенными и решили
всемерно протестовать против Ленинского пониманья действительно свобод-
ной литературы. Выразителем этого протеста явился Валерий Брюсов, помес-
тивший в очередном номере (N 11 за 1905 год) журнала "Весы" ответную
статью - "Свобода слова".
Процитировав Ленинские слова о подчинении литературного дела партий-
ному контролю, Брюсов восклицает: "Вот, по крайней мере, откровенные
признанья. Г-ну Ленину нельзя отказать в смелости: он идет до крайних
выводов из своей мысли; но меньше всего в его словах истинной любви к
свободе".
Брюсов не понимает, почему называет Ленин литературу, "открыто свя-
занную с пролетариатом" - "действительно свободной". Чем она свободней
буржуазной?
По Брюсову: "обе литературы не свободны. Одна тайно связана с буржуа-
зией, другая открыто с пролетариатом. Преимущество второй можно видеть в
более откровенном признании своего рабства, а не в большей свободе...
Если мы и согласимся, что общепролетарское дело - дело справедливое, а
денежный мешок - нечто постыдное, разве это изменит степень зависимости.
Раб мудрого Платона всетаки был рабом, а не свободным человеком".
Цензурный устав, вводимый в социал-демократической партии, мало чем
отличается от старого царского устава.
"Утверждаются основоположения социал-демократической доктрины, как
заповеди, против которых не позволены (членам партии) никакие возраже-
ния".
"Есть слова, которые воспрещено говорить. Есть взгляды, высказывать
которые воспрещено... Членам соц.-демокр. партии дозволяется лишь крити-
ка частных случаев, отдельных сторон доктрины, но они не могут критичес-
ки относиться к самым устоям доктрины".
"Отсюда", заключает Брюсов, "один шаг до заявления халифа Омара: кни-
ги содержащие то же, что Коран, лишние, содержащие иное, - вредны".
Но какое, казалось бы, дело Брюсову и прочим "пылким сторонникам сво-
боды", какие уставы вводит у себя социал-демократическая партия? Каждый
добровольный союз людей в праве устраиваться так, как ему заблагорассу-
дится.
Брюсов и говорит: "разумеется, пока несогласным с такой тиранией
представляется возможность перейти в другие партии".
Однако, - и в этом все дело, - "как у каждого солдата в ранце есть
маршальский жезл, так каждая политическая партия мечтает стать
единственной в стране, отождествить себя с народом. Более, чем другая,
надеется на это партия социал-демократическая. Таким образом угроза изг-
нанья из партии является в сущности угрозой извержением из народа".
Может случиться, что пролетариат захватит государственную власть, -
тогда социал-демократический устав станет уставом всенародным. Надо в
предвиденьи этого "катастрофического" случая заранее обеспечить себе и
себе подобным свободу творчества, свободу слова.
"В нашем представлении", указывает Брюсов, "свобода слова неразрывно
связана со свободой суждения и с уважением к чужому убеждению". Потому
что, - "для нас дороже всего свобода исканий, хотя бы она и привела нас
к крушению всех наших верований и идеалов".
Ленин утверждает, что вся буржуазная литература в рабстве у буржуа-
зии. Брюсов протестует:
"Повидимому, г. Ленин судит по тем образчикам писателей - ремесленни-
ков, которых, он, быть может, встречал в редакциях либеральных журналов.
Ему должно узнать, что рядом встала целая школа, вырасло новое, иное по-
коление писателей-художников... Для этих писателей - поверьте, г. Ленин,
- склад буржуазного общества более ненавистен, чем вам... Всю свою зада-
чу они поставили в том, чтобы и в буржуазном обществе добиться "абсолют-
ной" свободы творчества".
Брюсов подразумевает, повидимому, писателей символистов и расценивает
их, как подлинных борцов за свободу в отличие от Ленина, который намере-
вается только сменить одну тиранию на другую.
Поэтому, обращаясь к Ленину, Брюсов считает своим долгом заявить:
"Пока вы и ваши идете походом против существующего "неправого" и
"некрасивого" строя, <мы> готовы быть с вами, мы ваши союзники. Но как
только вы заносите руку на самую свободу убеждений, так тотчас мы поки-
даем ваши знамена. "Коран социал-демократии" столь же чужд нам, как и
"Коран самодержавия". И поскольку вы требуете веры в готовые формулы,
поскольку вы считаете, что истины уже нечего искать, ибо она у вас, - вы
- враги прогресса, вы - наши враги".
И добавляет:
"У социалдемократической доктрины нет более опасного врага, как те,
которые восстают против столь любезной ей идеи "архе". Вот почему мы,
искатели абсолютной свободы считаемся у социал-демократов такими же вра-
гами, как буржуазия. И, конечно, если бы осуществилась жизнь социально-
го, внеклассового, будто бы истинно "свободного" общества, мы оказались
бы в ней такими же отверженцами, каковы мы в обществе буржуазном".
История переубедила Брюсова. Октябрьский переворот, тот самый, кото-
рого с таким ужасом ждали "пылкие сторонники свободы", увлек его в ряды
Ленинской партии. Брюсов понял, почему Ленин называл открытую связь с
пролетариатом подлинной свободой. Он честно признался в своих ошибках
1905 года.
Но мысли, высказанные тогда Брюсовым, не умерли. Они живы. До сих пор
еще. В Советской России. И наряду с другими микробами буржуазного инди-
видуализма - заражают мозги даже молодых пролетарских литераторов.
Начинаются мечты о "свободе творчества". Отсюда культ Есенина. Пусть
"свобода в кабаке", хулиганская свобода, пусть свобода добровольной
смерти, - все равно, - какая ни на есть, - а "свобода".
Это большая опасность. О ней стоит поговорить всерьез.
Нельзя отмахнуться: - "буржуазный пережиток". Да, - буржуазный пере-
житок. Но чем об'яснить, что этот буржуазный пережиток оказался таким
живучим, таким активным, что даже белую горячку сумел возвести в символ
вожделенной свободы.
Причин две. Первая, основная - это общие условия нашего на 90% мелко-
буржуазного мещанского бытия.
Ленин это обстоятельство учел: "мы не скажем, разумеется о том, чтобы
преобразование литературного дела, испакощенного азиатской цензурой и
европейской буржуазией, могло произойти сразу. Мы далеки от мысли пропо-
ведывать какую-нибудь единообразную систему или решение задачи нес-
колькими постановлениями... Перед нами трудная и новая, но великая и
благодарная задача".
Задача трудная. Сразу дело не делается. Этим об'ясняется, почему бур-
жуазный пережиток еще не изжит. - Но если еще не изжит, - значит изжива-
ется, постепенно отмирает? - Нет. - Иногда укрепляется, а кой-где и уси-
ливается. Следовательно, есть еще какая-то причина, помимо инерции наше-
го мелко-буржуазного бытия, затрудняющая борьбу с этим буржуазным пере-
житком.
Причина эта - неумелость, так часто характеризующая у нас организацию
