искусство "уклончивой фразы", дающей значение в словесном плане, непере-
водимое на вещный; отсюда - обильные цитаты, как готовый, словесный ма-
териал, имеющий уже свою окраску; цитата в статье обычно служит окрашен-
ным трамплином для перехода к настоящему моменту, к разбираемому факту,
- и словесное действие трамплина сохраняется и помимо самого перехода. И
противоположным типом является речь разубеждающая, дающая новое освеще-
ние. Здесь самым сильным полемическим оружием будет - во-первых, ис-
пользовать приемы противника, во-вторых, противопоставить его историчес-
ки сложившейся традиции - новую свежую.
Здесь - огромная доля значения Ленина, как политического оратора и
стилиста. Его полемические приемы, рождавшиеся во время революционной
борьбы - были революцией и в области ораторского и газетного стиля.
Разубеждающая речь есть в то же время и речь "убедительная", но прие-
мы убеждения, самый строй речи будут другие - в зависимости от разного
назначения обоих типов. Но, конечно, приемы, выработанные в разубеждаю-
щей речи могут затем примениться и в речи убеждающей. И здесь - новый
эволюционный этап типа убеждающей речи.
Разубеждающая речь открывала новые приемы и для убеждающей речи. Но-
вая традиция, противопоставленная старой - и в этом смысле сильная и
действующая, - была сильна не только в этом противопоставлении, а сама
по себе становилась новым этапом стиля. 2.
Обращу сначала внимание на один с виду мелкий, а на деле характерный
лексический прием Ленина, - ленинские кавычки.
Из фразы противника изымается слово и ставится под кавычки (графичес-
кие или интонационные). Стоит просмотреть статьи и речи Ленина, чтобы
увидеть, что они пестрят этими кавычками. Ленин любит говорить словами
противника, но он их заставляет заподозривать, лишает их силы, оставляет
от них шелуху.
Приведу один пример:
"Империалистическая война, требуя неимоверного напряжения сил, так
ускорила ход развития отсталой России, что мы "сразу" (на деле как будто
бы сразу) догнали Италию, Англию, почти Францию, получили "коалицион-
ное", "национальное" (т.-е. приспособленное для ведения империалистичес-
кой бойни и для надувания народа), "парламентское правительство". (Пер-
вый этап первой революции. Н. Ленин, том XVI, с. 10).
Слова: коалиционное, национальное, парламентское правительство взято
в кавычки. Слово вышиблено из его позиции. Слово заподозрено в его конк-
ретном значении. Слова "национальное, коалиционное, парламентское" -
слова с сомнительным конкретным значением. Подчеркивается, что у них нет
реального лексического объема, что они - собственно затасканное название
самого лексического объема и ничего более, - "название названия". Слово,
как собственное название, слово с выветрившимся лексическим объемом, -
это подчеркивают иронические кавычки.
И кроме того, они иронически подчеркивают лексическую окраску: все
три слова - слова "высокой" политики кстати выразительные и фонически,
помимо значения. (Это еще подчеркивается ироническим толкованием, данным
в нарочито сниженной лексической окраске, - "бойня", "надувание").
Это любопытный случай. Собственно такое слово, как "сразу", - слово
нецентральное в предложении, - это по значению, как бы усиление слова
"догнали". В убеждающей речи эти второстепенные по значению, но в то же
время усиливающие, подчеркивающие слова попадаются очень часто и в общей
массе слов они играют роль нажима, почти незаметного, но сильно действу-
ющего.
Характерно, что и этот прием убеждающей речи Ленин в приведенной ци-
тате обессиливает, эмоциональное "сразу", повидимому второстепенного
значения, он берет в кавычки - и дает поправку: как будто бы сразу.
Таким образом, в этом случае подчеркивается не пустота слова, не его
словесная сторона, а его невязка с тем, что на "деле", - невязка с вещ-
ным планом.
Из слова выдернута вещь, которая неадэкватна слову, слово поколеблено
в его связи с вещью, - и дана поправка*1.
Здесь ясно, что тогда как убеждающая речь идет по руслу эмоционально-
му, тогда как она стремится использовать чисто словесный план, неразло-
женные "цельные" значения слов, - со всеми примесями, которые дает им
лексический план, со всеми эмоциональными оттенками, и тогда как для нее
фраза является цельным сгустком, некоторым синтетическим целым, часто
ценным сам по себе, - разубеждающая речь идет по пути разложения этих
сгустков анализа их, вышелушивания слова из фразы и вещи из слова.
Сглаженное слово может быть подчеркнуто в словесном плане; последняя
ступень сглаженного слова - это окончательный разрыв его с конкретными,
специфическими значениями, - когда слово употребляется как "название
названия", как обозначение самого лексического единства.
Таковы в прессе "слова с большой буквы".
Родина, Революция, Восстание, - в самой графике подчеркнуто, что
здесь говорится не о специфических значениях, встречающихся на прост-
ранстве лексического единства, - нет здесь, собственно, дано название
самого лексического единства, - это словесное обозначение самого слова.
Мы видели, что эмоциональное воздействие у сглаженных слов имеется, что
как раз отсутствие специфического, конкретного в них значения оставляет
простор для эмоциональных оттенков, окружающих слово вне конкретных зна-
чений*2.
Ленин в полемике с "разгулом революционной фразы" - противополагает
этим большим буквам - свои кавычки: "Дело Народа", - пишет он, - фра-
зерствует "под якобинца". Грозный тон, эффектные революционные восклица-
ния. "Мы знаем довольно", "вера в победность нашей Революции" (обяза-
тельно с большой буквы), "от того или иного шага русской революционной
демократии... зависит судьбы всего так счастливо, _______________
*1 У Ленина есть и не только иронические кавычки; сплошь и рядом он
употребляет в кавычках вообще слова ходовые "не свои"; этим как бы под-
черкивается, что автор за слово не ручается, что он берет первое попав-
шееся слово для обозначения вещи. Таким образом, здесь слово не разобла-
чается, а за него просто не ручаются. Это кавычки осторожные. И это до-
казывает языковую осторожность Ленина.
*2 Это относится даже к таким написаниям, как евреи, немцы и т. д., -
принятым, - конечно, сознательно, - в "Новом Времени": здесь дело идет
не о конкретных национальностях, а об общих названиях лексических
единств, окруженных известным эмоциональным "ореолом". (Разумеется, это
не относится к словам, обычно выдвинутым графически-собственным именам).
Интересно, что "аллегория" XVIII и XIX веков и "символ" XX века в
русской поэзии тоже изображаются часто "большой буквой". Здесь подчерки-
вается тоже, что и в приведенных примерах: отсутствие конкретных, специ-
фических значений; слово, как "название названия", - и тоже подчеркива-
ется известный эмоциональный "ореол". так победно поднявшегося Восстания
(обязательно с большой буквы) трудящихся". Конечно, если слово Революция
и Восстание писать с большой буквы, то это "ужасно" страшно выходит,
совсем как у якобинцев. И дешево и сердито". (О вреде фраз, т. XIV, стр.
223).
Таким образом, тогда как в случае со словом "сразу" обращено внимание
на невязку слова с вещью, - в этом случае "Восстание", а также в случае
с "национальным", "коалиционным" и т. д. разоблачается самое слово в его
значении. По этим двум руслам и идет полемическая "языковая политика"
Ленина.
3.
Ленин борется с гладкими словами, с теми словами, в которых только
туманно представляются конкретные, специфические значения, - конкретные
ветви лексического единства, но которые сохраняют свою чисто словесную
силу, являясь только названиями самого лексического единства, названием
названия, затуманенного сильным действием лексического плана, в котором
движется речь; и как я сказал, чем более захватано такое слово, тем
сильнее в нем эмоциональный "ореол". Ленин пишет о таких словах:
"Поменьше болтовни о "трудовой демократии", "о свободе, равенстве,
братстве", о "народовластии" и тому подобном: сознательный рабочий и
крестьянин наших дней в этих надутых фразах так же ловко отличает
жульничество буржуазного интеллигента, как иной житейски опытный чело-
век, глядя на безукоризненно "гладкую" физиономию и внешность "благород-
ного человека", сразу и безошибочно определяет: по всей вероятности мо-
шенник". (Великий почин, т. XVI, стр. 255).
Ленин-полемист занимается последовательной ловлей благородных слов,
которые "по всей вероятности мошенники".
"Не правда ли перл? До осуществления социализма управлять колониями
будет, согласно резолюции сего мудреца (Гаазе), не буржуазия, а какой-то
добренький, справедливенький, сладенький "союз народов". (Герои
"Бернского Интернационала". Коммунист. Интерн. N 2).
Для того, чтобы разоблачить мошенничающее слово - нужно взрыхлить его
замкнутое, сглаженное лексическое единство, нужно разоблачить его лекси-
ческий план. Ленин говорит о "свободе вообще", "демократии вообще", "ре-
волюции вообще", "равенстве вообще".
Он занимается анализом конкретных специфических значений слова, ана-
лизом лексического единства слов; полемизируя, разоблачая лозунг, он да-
ет его словарный анализ, - и указывает затуманивающее действие фразы и
лексического плана.
"Спрашивайте:
- Равенство какого пола с каким полом?
- Какой нации с какой нацией?
- Какого класса с каким классом?
- Свобода от какого ига или от какого класса?
Кто говорит о политике, о демократии, о свободе, о равенстве, о соци-
ализме, не ставя этих вопросов, не выдвигая их на первый план, не воюя
против прятанья, скрыванья, затушевывания этих вопросов, - тот худший
враг трудящихся". ("Советская власть и положение женщины", XVI, с 363).
Лексическое единство взрыхлено. Слово, как название лексического
единства, перестает существовать. Исчезает эмоциональный "ореол" "слова
вообще" - и выдвигаются отдельные конкретные ветви лексического
единства. "Слову вообще" противопоставлены аналитические ветви, им
объединенные.
"Равенство есть пустая фраза, если под равенством не понимать уничто-
жения классов. Классы мы хотим уничтожить. В этом отношении мы стоим за
равенство. Но претендовать на то, что мы всех людей сделаем равными друг
другу, - это пустейшая фраза и выдумка интеллигента, который иногда доб-
росовестно кривляется, вывертывает слова, а содержания нет - пусть он
называет себя писателем, иногда ученым и еще кем бы то ни было". (Об об-
мане народа лозунгами свободы и равенства, XVI, стр. 209).
Тот же анализ проделан по отношению к лозунгу "свобода".
"Свобода, нечего говорить, для всякой революции, социалистической ли
или демократической есть лозунг, который очень и очень существенен. А
наша программа заявляет: свобода, если она противоречит освобождению
труда от гнета капитала, есть обман". (Об обмане народа лозунгами свобо-
ды и равенства, стр. 202).
"Всякая свобода, если она не подчинена интересам освобождения труда
от гнета капитала, есть обман". (стр. 205).
Вместо слова "свобода" - названия лексического единства - говорится:
"всякая свобода", - т.-е. дается конкретный лексический план.
И при анализе лексического единства - всплывает, что его застывшее
название, его символ, не включает в себе всех его конкретных ветвей, -
обнажается его бедность конкретными ассоциациями. При богатстве эмоцио-
нальных ассоциаций обнажается - затуманивающее действие лексического
плана. В составе единства оказываются противоречивые конкретные ветви
значений, исторически не вошедшие, как составная часть в традиционное
название слова, в его "символ".
"Слово "свобода" - хорошее слово. На каждом шагу "свобода": свобода
торговать, продавать, продаваться и т. д." (Речь на митинге в П. Б.
