- Нет.
- Я думал, что нож, пень, поляна - это только сказки.
- Почему же сказки? - ответил Тарус. - Вчера сказки были? То-то.
- Я же пробовал раньше. Да и многие пробовали. Отчего же ни у кого не
выходит, только у тебя? - недоумевал Вишена.
- Оттого что я - чародей, - опять усмехнулся Тарус. - То, что всем
известно, это далеко не все. Люди повторяют только то, что видят: нож,
пень, поляна. А всякий ли нож сгодится?
Вишена не знал. Это действительно никогда раньше в голову не
приходило. Казалось, нож есть нож, чего там, бери и вгоняй в подходящий
пень.
Чародей полез за пазуху и подал ему невзрачный, потемневший от
времени нож с липкой резной рукояткой. Вишена повертел его в руках и, не
разглядев ничего необычного, вернул.
- Ну?
- Запоминай, Вишена. Этим ножом четыре года назад я убил волка. В
ночь на Ярилу. Одним ударом, прямо в сердце. И вынул его из раны только на
рассвете.
- В ночь на Ярилу... - пробормотал Вишена, - прямо в сердце...
На Ярилу ночь была самой короткой в году. Редко кто спал в это время.
Это ночь гаданий, ночь чародейства и волшебства, ночь колдовских
заклинаний и нечисти.
- Только в эту ночь? - спросил Вишена, заранее уверенный в ответе.
- Только в эту, - подтвердил Тарус.
- И все?
- Нет, не все. Пень тоже не всякий сгодится. Только гладко спиленный.
Вишена довольно сказал:
- Это я знаю!
- А почему - знаешь? - проворчал неодобрительно Тарус.
Вишена смутился:
- Нет...
- То-то! - Тарус говорил негромко. - Макошь, Мать-сыра земля, дает
тебе свою силу. По корням стекается она в пни и лишь на гладких пульсирует
ровно и спокойно. Изломы не годятся, долго на них живет крик умирающих
деревьев, и Макошь кричит вместе с ними.
Тарус умолк и некоторое время безмолвно шарил взглядом по чащобе.
Вишена семенил рядом, нетерпеливо заглядывая ему в лицо.
- А еще что?
- Когда хочешь обернуться волком, - возобновил рассказ чародей, -
заходить к пню нужно с юга на север. Человеком - наоборот, с севера на юг.
Ну и, конечно, приговор...
- Чудеса, - прошептал Вишена.
- Это еще что, - усмехнулся Тарус, - настоящие чудеса начнутся, если
станешь к пню спиной и перекувырнешься назад. Приговор здесь уже другой...
Заклинания Тарус произнести не успел. Идущий впереди Славута поднял
руку и замер. Встал, будто на стену наткнулся, Омут; застыл с поднятой
ногой Вишена.
Там, впереди, кто-то пробирался сквозь чащобу. Слышались мягкие шаги,
тихий хруст сухих веток и приглушенный говор, издали похожий на невнятное
бормотание. Все пятеро путников мигом нырнули в густой малинник. Летом
здесь вполне мог сидеть жирующий медведь и лакомиться ягодами. Но весной в
малиннике делать нечего и они без помех схоронились в густом переплетении
ветвей и сочных зеленых листьев. Вишена и Тарус наблюдали за тропой
впереди себя, Славута посматривал в стороны.
Сначала казалось, что никто не приближается - голоса раздавались все
так же в отдалении, после говор стих, а звук шагов стал медленно
нарастать.
Кто-то шел прямо на убежище-малинник. Тарус неслышно, одними губами,
выругался и прошептал:
- Не везет нам эти дни...
Оставалось надеяться, что их не заметят в зарослях и пройдут мимо.
Ждали, казалось, вечность. А потом впереди на тропе показалась
знакомая кряжистая фигура Боромира; за ним шел еще кто-то.
- Наши? - изумился Славута. - Как их сюда занесло-то?
Вишена хотел встать и выйти из укрытия, но чародей рукой задержал
его, и тогда Вишена вспомнил того упыря, что явился в Андогу в личине
Омута.
Боромир - если это был Боромир - приближался. Вишена стал узнавать
остальных - Бограда, Богуслава, Тикшу, Роксалана, Пристеня.
Тарус мягко коснулся плеча Вишены и чуть заметно указал на его меч. И
тут Вишену прошибло: будь это нечисть в личинах друзей, изумруды
непременно зажглись бы, возвещая об опасности, но они мирно поблескивали в
полутьме малинника и не было в них огня.
- Боромир! - окликнул Тарус и поднялся.
Люди на тропе вдруг замерли, разом обернулись к нему и обнажили мечи.
Все это они проделали быстро и без слов.
Вишена встал рядом с Тарусом и вопросительно уставился на Боромира.
- Вы чего? - вырвалось невольно.
Боромир, взглянув на гарду своего меча, смягчился, а Боград обменялся
с Тарусом быстрыми взглядами и облегченно сказал:
- Это они, Боромир. Чисто.
Мечи вернулись в ножны, а встретившиеся побратимы крепко обнялись.
- Почему вы здесь? - спросил Тарус. - Сговорились же в Иштомаре
сойтись.
- Не дошли мы до Иштомара, чародей, - ответил невесело Боромир, - в
первую же ночь без коней остались.
Славута, Вишена и Тарус быстро переглянулись, настороженные.
- Мы тоже, - протянул чародей. - Как это было?
Боромир горько усмехнулся. Как? Расскажи кому - не поверят, засмеют.
Он и сам до сих пор не мог поверить. Кабы не четыре сотни его воинов,
видевших то же самое, Боромир решил бы, что умом тронулся.
Едва стемнело и стали на ночлег, едва развели костры и расседлали
коней, едва уселись у огня и потянулись к походным сумам...
Дикое громовое ржание вспороло ночную тишь. Кони всполошились, их
никак не удавалось успокоить. А потом люди взглянули на небо и попадали на
колени, взывая к Перуну и моля о защите.
Вверху, над ними, разметав меж звезд буйную гриву, мчал огромный
светящийся конь. И гремел над миром его крик, и вторили ему земные
сородичи. А когда вихрем пронесся он над головами, весь табун сорвался с
места и поскакал следом. На полпути к горизонту земля ушла у коней из-под
копыт и повел их огненный жеребец небесной тропой, и растворились они в
угольном бархате неба, затерялись среди звезд, и затихли вдали топот да
ржание.
А люди долго еще не вставали с колен, обратив лица к небесам.
Дружину Боромир отправил в Иштомар, как и договаривались. Позвизд и
Заворич увели ратников, а сам Непоседа, взяв Бограда, Роксалана, Тикшу и
еще некоторых, двинулся искать Таруса, потому что почуял неладное, а без
чародея, без его знаний и мудрых советов не решился что-либо предпринять,
ибо именно Тарус затеял этот поход за Книгами и кому, как не ему
подсказать в трудную минуту?
Боромира никто не перебивал; Вишена и Славута слушали с заметным
интересом, Тарус - мрачно. Им тоже было что поведать, и когда Боромир
иссяк, заговорил чародей. Рассказал он все - и о сгоревшем овине, и о
чертенке в Рыдогах, и о чужаках, и об Омуте, и о рубиновом мече.
События вязались тугой замысловатый узел со множеством завитков и им
предстояло его разгадать-распутать.
Разговор продолжили на ходу, шагая в сторону Иштомара.
- Пошто за оружие хватались, нас увидевши? - спросил вдруг
Омут-Молчун, приспосабливая поудобнее свою исполинскую булаву на поясе.
Ответил Боград:
- А мы вас уже встречали! Нечисть какую-то в вашей личине. Если бы не
Боромиров меч, кто знает, как все обернулось бы. Воистину волшебной силой
наделили мы тот клинок в Чикмасе! Разогнали поганых. Да что там, мы и себя
вчера встретили! Вот Боромир осерчал, себя узрев! Сами разбежались, видать
почуяли, на кого нарвались... С Непоседой и его мечом шутки теперь
плохи...
- Бесится погань... Задержать хотят, извести, не иначе, - задумчиво
протянул Тарус. - Ой, други, крепко делается, туго вяжется. Трудно нам
будет, пока до Книг доберемся, ох трудно! Меч еще рубиновый на нашу
голову...
Тарус замолчал и Вишена радостно воскликнул:
- Так значит и Боромиров меч силу имеет, раз нечисть его боится?
Выходит, молод ли меч, стар ли - все одно: сила!
- Не спеши, Пожарский. Увидим, все увидим, только не спеши, -
предостерег чародей, покачивая головой.
Вереница путников растянулась по тропе, ведущей в сердце Кухты,
где-то впереди шумела река Шогда и в устье ее, в селении Иштомар, ждала их
верная дружина, а события продолжали нанизываться на бесконечную нить
реальности.
В Иштомаре провели всего два дня. Коней в селении на всю дружину не
хватило бы, решили идти пехом. Либо на Запад, к реке Шеманихе, шустрой и
мелкой, и уже по ней спускаться на плотах. По ней, по Тетереву, по Бугу,
прямо к землям дулебов. Либо сразу повернуть к югу и идти так до самых
озер. На плотах быстрее и легче, конечно, чем пешком, но дальше. Шумели и
спорили недолго.
Хмурым ненастным утром дружина выступила за стены селения и скрылась
среди отливающих медью стволов кухтинского бора. Боромир проводил их
пристальным долгим взглядом и обернулся к своему отряду.
Вчера Непоседа заполночь совещался с Тарусом, Боградом и
побратимами-полководцами. Теперь почти вся дружина, во главе с Заворичем и
Позвиздом, ушла к Шеманихе, чтобы достичь цели по воде. Сам Боромир вел
небольшой отряд прямым путем. Кроме Таруса, Вишены и Славуты с Непоседой
отправились Боград с братом и еще четырьмя венедами, Тикша,
сестры-сорвиголовы Купава и Соломея, Омут, Яр и Роксалан с пятеркой своих
ратников. Всего двадцать один человек.
Скоро их поглотил лес, огромный и тихий; лишь хоженная тропа
напоминала о людях среди этой дикой чащи.
Вишена шагал третьим, после Боромира и Таруса. Он не знал, почему
чародей с Непоседой решили пойти врозь с дружиной, и сейчас размышлял над
этим. Скорее всего, Тарус желает кого-то обмануть, сбить с толку. Но
почему тогда разделились на такие неравные части - четыре сотни и двадцать
один?
Вишена думал и не находил ответа.
Путники гуськом топали по извилистой тропе и те, кто шел позади,
часто теряли из виду передних. День выдался пасмурный, в густом лесу
казалось, что уже наступили сумерки. Когда тропа немого расширилась,
Вишена поравнялся с Тарусом и зашагал рядом с ним. Тот искоса взглянул на
витязя, но смолчал.
Нарушил тишину Вишена. Говорил он негромко, чтобы кроме чародея никто
не мог услыхать вопрос.
- Скажи, Тарус, почему мы опять откололись от дружины? Зачем вообще
Боромир ее брал, коли все старается сделать сам?
Чародей снова покосился на Вишену, но ответил нескоро. И так же
негромко:
- Поймешь ли, храбр? Поверишь ли? - Тарус словно размышлял вслух, а
не рассказывал. - Запутанное это дело. Нечисть нами уж больно
интересуется. Что? Уже заметил? Ну да, трудно не заметить. Вот потому-то
дружина и идет врозь с нами, чтоб добралась целиком туда, где будет
нужнее. Хватит и того, что коней увели. Думаешь, все едино будут мешать?
Нет, не будут. Почему? Да потому, что нечисть, вернее тот, кто ее
науськивает, следит за двумя вещами. Во-первых, за твоим мечом. И,
пожалуй, теперь еще за Боромировым. Как следит? Да очень просто. Твой меч
чувствует нечисть, так ведь? Ну, вот. А теперь подумай головой - всегда
ведь есть обратная сила любому свойству. Нечисть тоже чует твой меч.
Просто? Да, несложно. Ну, и во-вторых следят за семерыми из нас - за
Боромиром, Боградом, Славутой, Тикшей, Соломеей, да за ними двоими.
Почему? Да потому, что отмечены мы боромировым мечом, семь лет назад
отмечены, в Чикмасе. Мы для нечисти как огонь в ночи, видны всегда и
везде. Что? Да-да, именно отвлекать все козни от дружины на себя. Почему
же не выдюжим? Выдюжим, думаю. Тарус-чародей - не мешок с соломой. Да и вы
богами не обижены. Да. Понятно? Ха-ха! Да не болтай об этом, молчанье -
золото!
Вишена невольно отстал, обдумывая услышанное. Действительно, если меч
чует близость нечисти, то и нечисть должна чуять волшебную силу изумрудов.
Мысль была такой очевидной, что Вишена долго удивлялся, как не додумался
