все выше по хрустально-синей глади небосвода и насквозь пронизывал веселый
березняк. Покряхтывая, Боромир уселся рядом с Тарусом.
Отряд просыпался. Встал Роксалан, проверил лук, кликнул Дементия и
Пристеня и подался с ними в лес. Зашевелились венеды, спавшие как всегда в
походе голова к голове, кругом. Славута, посмеиваясь, расталкивал
здоровяка-Омута, который сердито отмахивался и что-то невнятно бормотал.
Яр, глядя на это, покатывался со смеху, то и дело опрокидываясь на кучу
веток, служившую ему постелью. Один Вишена продолжал спать невзирая на
возню.
Охотники добыли оленя. Дементий и Пристень принесли его на короткой
жерди. Пока разделывали да хлопотали у костра, Тарус и Боромир отвели в
сторону Яра.
Мальчишка не знал, что заставило его ударить в смертельную точку из
теле сколопендры. Все произошло само-собой: удар, и гадина мертва. Меч
слушался охотно, броню пробивал, словно наст на снегу. Перстень? А что
перстень? Сидит себе на пальце, врос, притаился... Но не мешает, нет. Да и
не замечаешь его вовсе. А хотя... Нет, нет, ерунда это, кажется, небось,
только. Что? Сказывать? Ну, лады... Когда меч в правой руке держишь, он
будто бы легче, рука почти не устает. И слушается, вроде, тогда охотнее.
Что замечу? Странное? Ну, да, скажу, конечно, если замечу...
Купава и Соломея набрали пропасть грибов-сморчков, пошедших с
олениной куда как в охотку!
В путь пустились за час до полудня, как следует отдохнув.
Березняк скоро кончился и дорогу им перечеркнула река. Миновали ее
быстро, по камням на близком перекате, едва замочив ноги. За рекой лес уже
не рос, раскинулись привольные зеленеющие луга. Зайцы так и шмыгали у ног,
а в резко-прозрачном воздухе мелькали быстрые тени ястребов-охотников.
Вишена дождался идущего особняком Таруса. Чародей вопросительно
глянул в лицо.
- Помнишь ли знак, что в Черном мне подбросили?
Тарус кивнул утвердительно:
- Как не помнить! Потому и сказал намедни: сколопендра - это раз.
- А два?
- Два? - Тарус пошарил взглядом в траве. - Вон тебе и два, Вишена!
Зеленовато-серое существо неуклюже, но проворно удирало у них с
дороги.
- Жаба?
Тарус пожал плечами:
- А почему нет? Была же жаба в знаке... Козодои да летучие мыши в
лесах вроде бы не водятся...
- А гадюки?
На этот раз чародей промолчал.
Трава вокруг них становилась все выше и выше, скоро пришлось
раздвигать сочные зеленые стебли, чтобы идти. Горизонт, еще совсем недавно
ясно видимый, заслонился зеленью. Почва под ногами начала вдруг бугриться
неровностями и чем дальше, тем больше. Небо постепенно заволоклось
странной белесой дымкой, похожей на туман; вскоре она опустилась ниже,
поглотив все вокруг. Странная это была дымка, ее несла она в себе ни капли
влаги и оттого казалась удушливой и колючей. Дышать стало труднее, но
ненамного.
Все это заняло минут десять-пятнадцать, никто толком не успел
сообразить что к чему.
Лишь когда Вишена столкнулся с крупным, по пояс, пауком и не без
труда заставил его отступить, путники заволновались.
В этом месте трава больше напоминала дремучий лес - толстые длинные
листья, жестче самой грубой дерюги, стебли, более походившие на стволы...
Туман вскоре исчез и снова Ярило-солнце радостно засверкал в высоком
небе. Путники сбились в тесный круг; в центре оказались Тарус и Боромир.
- Что за чудеса, чародей? - спросил Тикша. - Отродясь такой
здоровущей травы не видывал!
Тарус не очень-то желал разговаривать:
- Я тоже не видывал...
- Очередная напасть? - предположил Боромир.
Чародеи попал плечами:
- Похоже... Однако, чего стали? Идти надобно.
Он зашагал первым, разомкнув людское кольцо. Солнце висело вверху и
чуть впереди, яркое и слепящее; казалось, оно источает искристую золотую
пелену, волшебное покрывало, растянутое меж землей и небом.
Они углубились в чудной лес, неотличимый от гигантской травы. Вишена
озирался и часто переглядывался со Славутой. Здесь же вертелся и Яр, не
зная к кому пристать - к Омуту, или же к Славуте. Купава как-то незаметно
оказалась рядом с Боромиром, а Соломея - с Тикшей. Пристень, Дементий, и
Акила с Бояном сгрудились вокруг своего ватажка Роксалана, а венеды -
вокруг Бограда. Один лишь Тарус долго шагал впереди прочих, пока его не
нагнал Вишена.
- Там что-то есть, Тарус-чародей?
Тарус остановился. Среди зеленых стволов-стеблей и мешанины огромных
листьев угадывалось что-то жарко-блестящее.
Ветер тихонько пел где-то вверху, в пушистых головках, венчавших
стебли-исполины, шуршал невдалеке кто-то живой, монотонно и
безостановочно.
Вишена с Тарусом долго вглядывались, пытаясь понять, кто издавал эти
звуки. За несколько минут ходьбы они успели встретить поджарого лесного
муравья, ростом с добрую свинью и несколько букашек никак не меньше
собаки. Букашки исчезли, будто по волшебству, а муравей некоторое время с
сомнением шевелил рыжими щетинистыми усами, после с достоинством
развернулся к путникам задом, то бишь полупрозрачным полосатым брюхом, и,
быстро перебирая шестью мощными лапами, умчался прочь. Вряд ли бы его
догнал добрый конь...
Тарус, Вишена и Боромир, с опаской ступая, двинулись вперед, прямо в
желтое сияние. Остальные замерли в ожидании.
Вишена обнажил меч и мельком взглянул на изумруды, но те успокаивающе
молчали. Взялись за свои клинки и Тарус с Боромиром; и тут с шелестом и
треском сверху на них свалилось что-то круглое, красно-пестрое, дурно
пахнущее. Мечи пустить в ход не успели, все трое мигом оказались сбитыми с
ног; их расшвыряло в разные стороны. Вишена сильно ударился спиной о
стебель-ствол и рухнул на широкий мохнатый лист. Боромира отбросило под
другой, точно такой же. Тарус упал на свободное место и поэтому вскочил
первым.
Рядом на длинных черных ножках стоял красный, в черных же круглых
пятнах, купол, высотой не ниже Таруса. Спереди к нему примыкал еще один,
поменьше, весь черный. Два белых пятна очень походили на глаза, а над ними
торчала пара отростков с треугольными пластинами на концах.
Боромир изумленно разглядывал это чудище, Вишена украдкой обходил его
слева. Вдруг купол разложился надвое и что-то полупрозрачное с гудением
затрепетало, обдав людей тугими порывами ветра. Чудище взмыло ввысь,
задевая стебли и листья, некоторое время металось у них на виду, после
чего с шуршанием рухнуло где-то в стороне.
Троица немного расслабилась и переглянулась. Боромир вдруг захохотал
от души, весело и беззаботно; Тарус тоже криво усмехнулся; Вишена
недоуменно глядел на них.
- Знаете, что это было? - спросил Боромир, не переставая смеяться.
- Что? - Вишена по-прежнему ничего не понимал.
Тарус хмыкнул и покачал головой.
- Коровка луговая! Жучок! Дети его солнышком-небушком кличут!
Купол и впрямь очень походил на солнышко-небушко, только чересчур уж
огромное.
"Что за фокусы? - подумал Вишена с тревогой, - сначала многоножки,
теперь - пауки-громадины, муравьи, жучки... А как же знак, как же жаба?"
Они пошли дальше. Справа долго тянулось что-то светлое, уходящее
ввысь до самых небес, окрасившихся почему-то в зеленоватые тона. Желтое
сияние впереди постепенно меркло. Вскоре наткнулись на высоченную стену,
слегка закруглявшуюся, которая преградила им путь. Стена в землю не
уходила, казалось неведомый великан принес ее, уже готовую, и опустил
прямо на грунт. Нижний край стены, ровный и гладкий, прилегал неплотно,
кое-где под него можно было подлезть.
Вишена приблизился и с опаской потрогал поблескивающую поверхность.
Боромир легонько постучал по ней рукоятью меча - звук получился звенящий,
металлический.
- Золото! - сказал Боромир. - Батюшки-светы, целая стена!
Вишена нырнул в яму и выбрался наружу за стеной - такой же травяной
"лес" и светлые громады, кое-где уходящие к зеленым небесам.
И ему вдруг все стало ясно - и жучки-паучки великанские, и лес этот
чудной, и стена золотая...
Трава самая что ни на есть обычная, и букашки в ней копошатся самые
обычные, да вот только они все, люди, крохотными стали, затерялись в
травах! Стена - не стена вовсе, а корона, корона исполинская с головы
сколопендры, какую они в лесу оставили. Ну, а светлые громады, уходящие к
небесам, не что иное, как березовые стволы.
Так что же это получается? Кто-то сотворил из них коротышек и
забрасывает куда попало - то в пустыню, кишащую сколопендрами, то сюда?
Немного поразмыслив, Вишена решил, что в пустыне они оставались все
же самими собой. Во-первых, песчинки не казались огромными, с гусиное яйцо
размером, как теперь. Во-вторых, корона главной многоножки и в обычном
лесу выглядела как исполин, а сейчас и вовсе необъятной стала...
Додумать он не успел. Жирная косматая муха, басовито жужжа,
шлепнулась на длинную травинку-ствол и закачалась, будто на качелях.
Вишена попятился. Муха со скрипом терла щетинистые лапы одна о другую и
хищно шевелила хоботком, похожим на омутову булаву.
"От такой, пожалуй, и мечом не отмахаешься..." - неприязненно подумал
Вишена.
- Гей-гей! Пожарский, где ты? - послышался из-за стены клич Боромира.
Муха насторожилась, даже лапами своими погаными прекратила скрипеть.
Вишена замер. В тот же миг в воздухе мелькнуло что-то розоватое и
длинное, ткнулось на мгновение в муху и та с чавкающим звуком исчезла.
Отступив, Вишена осмотрелся и невольно вздрогнул. Невдалеке сидел
кто-то огромный, с белесым отвислым брюхом и криво растопыренными лапами,
обладатель безобразно большого рта и стеклянно-водянистого взгляда. Взгляд
прилип к Вишене.
"Жаба!" - понял он и мигом нырнул под стену-корону.
Увы, хода уже не было. Вишена стукнулся о что-то, преградившее путь,
и затаился.
"Что делать? Найдет ли меня жаба в этой ямке?"
А преграда вдруг заворочалась и сердито сказала голосом Боромира:
- Ну, Вишена, ну, пряник, так тебя через это самое! Руку отшиб,
дурилка!
- Назад! - просипел Вишена тревожно. Голос куда-то подевался; горло
враз пересохло. Боромир понял и мгновенно выбрался из-под стены, потом
помог выбраться Вишене.
- Ну? - требовательно спросил Боромир, когда побратим оказался
наверху и пытался отдышаться.
- Жаба, - коротко объяснил Вишена и растопырил руки, - вот такенная.
Только что сожрала муху себе под стать.
Подоспели остальные путники во главе с Роксаланом.
Боромир, обернувшись, оценивающе глянул на корону.
- Думаю, на эту сторону ей не выбраться. А посему - у нас своя
дорога, у нее своя.
Тарус отрицательно покачал головой.
- Не выйдет, Непоседа. Жаба все едино нас отыщет. Покуда мы ее не
убьем, будем оставаться букашками в траве. Такова наша вторая напасть.
- Почем знаешь? - засомневался Вишена и, прищурив по обыкновению
глаз, склонил набок кудрявую голову.
- Уж знаю, - отмахнулся Тарус.
Ему поверили, как всегда.
Боромир обнажил меч.
- Что же. Не станем мешкать. Ты со мной, чародей?
Тот кивнул и многозначительно подмигнул Вишене.
- Пошли, Пожарский?
Они направились к лазу под короной. Боромир и Вишена скользнули вниз,
ровно пара ужей в реку; чародей задержался и нашел глазами Яра.
- Ну, чего стал? Марш за нами!
Яр просиял и, на бегу вытащив меч из ножен, скрылся в яме. Рубины
коротко сверкнули, отразившись от золотой стены, затем их багровое сияние
увязло в полумраке лаза. Последним нырнул под стену Тарус.
Долго было тихо. Путники полукругом замерли над ямой-ходом,
