вслушиваясь в шорохи травяного леса. Потом из-за стены донеслись
приглушенные крики и звуки поединка, странные и непривычные, ибо никто не
услышал первейшего и обязательного звука битвы - звона клинков. Но все
понимали: это не просто сеча, меч в меч, сталь в сталь.
- Подсобить бы... - нерешительно сказал Роксалан и шагнул вперед, к
стене. Боград поймал его за плечо.
- Куда? Тарус знает, что делает. Жди, друже.
Роксалан скрипнул зубами. Душою он был там, за стеной. Да и не он
один: нервно поглаживал рукоятку секиры Славута, хмурился здоровяк Омут,
закусила губу Купава...
Первым из-под стены показался Вишена. На щеке выделялся огромный
кровоподтек, отсутствовала большая часть куртки. Казалось, драл его
медведь своими когтищами. Вишена пошатывался, тряс головой, все еще сжимая
в руках окровавленный меч. Тарус и Боромир лишь запыхались; мечи они уже
убрали в ножны. Одежда Боромира потемнела от крови и еще какой-то влажной
вонючей гадости, но, судя по улыбке, это была кровь твари. На Тарусе
виднелось всего несколько пятен.
И, наконец, выбрался из ямы сияющий Яр. Его целиком залило той же
вонючей гадостью, но мальчишка торжествовал и не собирался этого скрывать.
Он радостно вскрикнул и воздел руки к небу, чтобы все смогли увидеть
уменьшившийся меч.
- Гей, Тарус, говори: "Два!" Самое время.
Чародей засмеялся, запрокинув голову, и послушно молвил:
- Два, Яр! Два, это уж точно!
Вишена рухнул на землю и блаженно расслабился, растрепанный и
исцарапанный.
- Кто это его так? - удивился Славута.
- Да эта дура лупоглазая, - восторженно ответил Яр. - Ей-ей больше
терема! Она Пожарского языком своим липким тюкнула, да хорошо Боромир
успел его перерубить. А Вишену все одно по земле да колючкам протащило.
После сражавшиеся долго отмывались в озере неподалеку. Странно, но
избавление от второй напасти не вернуло их в мир, где трава - это лишь
ковер под ногами и где жабу запросто можно отшвырнуть с дороги носком
сапога, а можно раздавить и не заметить этого. Дремучие заросли трав не
отпускали их, окружив и стиснув в крепких зеленых объятиях.
Тарус задумался. Что предпринять? Идти на юг к дулебам? Так ведь для
них, крохотных, непосилен такой далекий путь. Жизни не хватит, чтобы
добраться. Оставалось надеяться на третью напасть; напастью этой будет
гадюка, чародей не сомневался. Он быстро смекнул, что избавлением от
напастей служит убийство твари из знака рубиновым мечом. Тарус решил
ждать.
Долго ждать не пришлось. Вскорости Дементий и Пристень нашли пару
огромных сероватых яиц и чародей понял - началось! Посреди груды
изломанной скорлупы уже извивались четыре вылупившихся змееныша. Даже эти
малыши казались гигантами. А вдалеке уже качались толстые зеленые стебли:
к людям, наверняка, ползла мамаша.
- В стороны! Живо! - скомандовал Тарус. Отряд рассыпался, как стая
скворцов. Солнце весело играло на обнаженных клинках.
Боромир неотрывно глядел в сторону ползущей твари. Ее еще не было
видно, но шорох и шевелящаяся трава ясно показывали, что она приближается.
Рядом с Непоседой застыл с мечом в руке Тарус. Вторая его рука лежала на
плече Яра. Вишена сбросил остатки куртки и переглянулся со Славутой. Тот
придерживал свою секиру и криво улыбался. Тикша напротив - остался
серьезен, все крепче стискивая зубы. Угрюмо утерся рукавом Омут; Боград
покусывал ус, сжимая в правой руке меч, в левой - кинжал. Венеды по своему
древнему обычаю часто сражались с мечом и кинжалом. Сейчас лишь Радислав
из людей Бограда ограничился одним мечом.
Змея была огромна. Многие, увидев ее, вскрикнули, пораженные.
Треугольная голова поднималась над грунтом на добрых два человеческих
роста; алый раздвоенный язык плясал перед мордой, ощупывая дорогу.
Немигающие круглые глаза уставились на людей, и каждому показалось, что
змея смотрит именно на него. Черное поблескивающее тело вилось петлями;
каждая чешуйка отчетливо выделялась, а все вместе они составляли
безукоризненный узор, идеальный и неповторимый в своем совершенстве.
- Как же эту громадину убить? - прошептал растерянно Яр и Тарус
сильно сжал его плечо.
- Не дрейфь, хлопче, на то мы и люди, а не твари безмозглые...
Цепочка людей ощетинилась клинками. Змея громко зашипела и приподняла
переднюю часть тела, приняв оборонительную позу.
- Нападайте со всех сторон одновременно! - крикнул Боромир. - По
сигналу!
С криком бросились на гигантского гада путники, пытаясь достать
черную плоть сталью, но змея ловко уворачивалась, сшибив с ног Богуслава
коротким молниеносным выпадом. Венед рухнул на землю и не поднялся более.
Вторая атака привела к тому же - гадюка осталась невредимой, а Ярош с
Дементием выбыли из битвы.
- Яр, Тарус, обходите ее сзади, пока мы здесь донимаем, - крикнул
снова Боромир.
Чародей, Яр, а за ними и Вишена исчезли среди стволов.
Обладая поразительной реакцией змея не позволяла даже зацепить себя.
Люди напрасно наскакивали на нее, вкладывая в удары всю силу: клинки со
свистом рассекали пустоту.
Троица тем временем зашла с противоположной стороны. Именно так, не
сзади, ибо гадюка свилась кольцами и могла обороняться или нападать по
кругу.
- Мы с Вишеной рубанем ее, а ты, Яр, будь наготове! Как она голову
сюда сунет, сам знаешь, меч в руке, - сказал Тарус шепотом. Но этого
хватило. Не успели они и с места сдвинуться, змея, шипя, ударила. Плоская
тупая голова отшвырнула чародея и Вишену далеко прочь. Следующий удар
предназначался Яру. Прежде чем взвиться в воздух и захлебнуться болью
мальчишка успел дернуть мечом.
В этот же миг десяток клинков вгрызся в чешуйчатое тело - Боромир и
его войско времени не теряли. Их тотчас отбросил могучий толчок, змея
судорожно дернулась всем телом. Но теперь ее мрачное совершенство
нарушалось несколькими кровоточащими ранами и еще Боромир успел заметить
глубокий рубец на змеиной голове и что у нее не хватает пол-языка.
Теперь гадине противостояли всего семеро - Славута, Омут, Роксалан,
Соломея, Чеслав, Вавила и Боян. Змея боле не шипела - мешала раскроенная
челюсть.
- Эх, в глаз бы ее окаянную! - тихо и зло сказал Роксалан. Чеслав и
Вавила переглянулись. Как всякий венед каждый из них великолепно владел
кинжалом. И два коротких клинка со свистом рассекли воздух, один за
другим. От первого змея уклонилась, сумела, да метнули их с малым
промежутком и поэтому кинжал Чеслава достиг цели, вонзился в голову,
правда не в глаз, а рядом. Змея, нырнув, пригнула морду к земле и тут ее
настигла остро отточенная Славутина секира. В мгновение ока венеды и
дрегович были отброшены страшными ударами, а змея вновь вскинула голову.
Кинжал и секира остались торчать в ранах.
Некоторые из лежащих сумели встать - Боромир, Пристень, Боград...
Гадюка подобралась, готовая к новому удару.
- Так нам не одолеть ее, - прошептал Боромир. - Где же Яр со своим
мечом?
И вдруг послышался тихий, но пронзительный свист. Казалось, он
сверлит голову изнутри.
Змея замерла, вслушиваясь.
Свистела Соломея. Безостановочно, и на вдохе, и на выдохе. Уродливая
голова с рассеченной челюстью завороженно склонилась к девушке.
Меч Роксалана с отвратительным звуком воткнулся в левый глаз змеи, а
с другой стороны Омут размахнулся попривольней и тяжеленная его булава
проломила громадный череп. Гадина вздрогнула, отчего и Омут, и Роксалан
покатились кубарем, но тут же вскочили на ноги. Соломея свистела без
умолку, показывая свободной рукой: "Бейте же ее, чего ждете?" Боромир,
Боград и Тикша одновременно взмахнули мечами.
- Стойте!
Соломея на миг перестала свистеть, змея встрепенулась, но резкий
сверлящий звук вновь пригвоздил ее к месту.
- Стойте!
К ним приближался Тарус, волоча за руку полуоглушенного Яра. Боромир
недоуменно опустил меч.
- Убить ее должен Яр! Свисти, свисти, Соломея.
Чародей подтолкнул мальчишку.
- Отсеки ей голову!
Соломея зажмурилась при первом же ударе.
Скоро все было кончено. Уродливая безглазая голова гигантской змеи
лежала у ног людей и они наконец поверили, что победили. Обезглавленное
тело подергивалось, свившись в мерзкий клубок, и через пару минут затихло.
Тишина показалась всем бездонной и всепоглощающей. Когда Соломея
открыла глаза перед ней стоял обычный лес - березы вместо диковинных
зеленых стеблей и причудливых, похожих на мохнатые ковры листьев. Трава
стала просто травой, ничем более. Солнце отражалось от поверхности
маленькой круглой лужи, которая еще совсем недавно казалась им озером. В
траве валялась обезглавленная гадюка и с трудом верилось, что это с ней
все они только что сражались.
Тарус огляделся. Вид нормального леса успокоил его. Теперь стало
ясно, что третью напасть удалось одолеть. Он вплотную подошел к Соломее и,
не говоря ни слова, требовательно протянул руку. Девушка послушно отдала
ему свистульку. Несколько минут чародей пристально разглядывал изящную
резную деревянную змейку-медальон.
- Откуда она у тебя?
Соломея пожала плечами:
- От матери. У Купавы есть похожая, только в виде ящерицы.
- Покажи! - обратился Тарус ко второй сестре и Купава сняла с шеи
ящерку на цепочке. С минуту чародей, щурясь, разглядывал вещи-близнецы.
Цепочки выглядели совершенно одинаковыми; глазки-бериллы - тоже.
Вернув свистульки девушкам Тарус, словно разом позабыв о них,
обернулся к еще не вполне пришедшему в себя Яру:
- Ну, хлопче, что я должен сказать? - поинтересовался он устало
улыбаясь. Мальчишка нашел в себе силы улыбнуться в ответ.
- Ты должен сказать: "Три", чародей...
- Нет еще! - вмешался вдруг Боромир. Все глянули на него, не понимая.
И только когда сапог Непоседы впечатал в чернозем змеенышей и
уцелевшие яйца, стало ясно, что теперь уж точно - три!
- А где Вишена? - спросил дрегович и завертел головой.
Пожарского нигде не было. И еще - Яроша.
10. БУРЯ С ВОСТОКА
Разгулявшийся ветер гонял по степи косматые пылевые смерчи. Сайгаки,
сбиваясь в плотные стада, залегали на такырах, пряча ноздри в гущу тел.
Живность помельче хоронилась в глубоких норах, не смея противостоять
мускулам слепой стихии.
Печенеги на полколеса врыли кибитки в неподатливую землю и пережидали
бурю. Коней ввели прямо в стойбище, в кольцо жалобно скрипящих на ветру
повозок.
Алликас-хан второй день не выходил из шатра, предаваясь размышлениям.
Немые стражи-телохранители застыли на корточках у входа. Снаружи
доносилось только завывание бури и слабый скрип. Алликас усмехнулся: он
вспомнил, как несколько лет назад в такую же бурю одна из кибиток не
выдержала бешеного натиска и развалилась; порыв ветра подхватил и понес
вытертый старый ковер. Кто-то крикнул: "Ковер-самолет!" Что тут началось!
За злосчастным ковром гнались до самой темноты и все-таки настигли.
Сколько заклинаний над ним потом произнесли, сколько ягнят зарезали,
принося богатые жертвы. Дырявая тряпка не желала летать, буря вдохнула в
нее силу лишь на короткий миг. А как горели глаза у печенегов:
ковер-самолет, сокровище...
Хан вздохнул. Тюкуручу с ним, с ковром, до волшебного Сундука
добраться бы... Что Саят-Могучий, чем порадует? Дни идут, лето уж скоро, а
шаман слова красивые произносит да трубку свою пеструю покуривает. И
все...
Резко вскочив на ноги Алликас направился к выходу. Сабир и Фаткулла
пропустили повелителя и выскользнули в бурю вслед за ним. В глаза, в
