цитрусовых на подоконнике. Важно одно: как-нибудь в обеденный перерыв
небрежно сказать сослуживцам, что вчера Париж передавал великолепный
фильм с участием Софи Лорен, либо, священнодействуя с непроницаемым ли-
цом, нарезать в стаканы с чаем таких же бедолаг, как вы, по ломтику
сморщенного зеленого лимончика. ("Знаете ли, это далеко не лучший из
тех, что у меня в этом году, но все остальные пришлось раздарить".)
Итак, Юрий Кларнет посвящал свой досуг поискам в эфире сигналов чуже-
земных стран. Для этой цели за 8 рублей в комиссионном магазине был куп-
лен старенький КВН с экраном чуть больше почтового конверта. Выбор теле-
визора был продиктован не скаредностью или недостатком оборотных
средств. Просто каждому, кто знаком с техникой дальнего телеприема, из-
вестно, что лучшего изображения, чем на КВН, не получишь нигде.
После того как попытка установить на крыше в качестве отражателя ан-
тенны оцинкованное корыто была со всей решительностью пресечена управхо-
зом, Кларнету пришлось плюнуть на советы, даваемые в журналах, и за-
няться изобретательством.
Тот вечер, с которого, собственно, и начинается мой рассказ, был за-
вершающим этапом долгих поисков, раздумий и неудач. Зажав между коленями
сложное ажурное сооружение из проволоки, напоминающее антенну радиоте-
лескопа, Кларнет припаивал вывод для штекера. Он торопился, надеясь еще
сегодня провести несколько задуманных заранее экспериментов. Как всегда
в таких случаях, неожиданно перестал греться паяльник. Кларнет чертых-
нулся, положил на пол свое творение и подошел к штепсельной розетке с
паяльником в руке.
В этот момент что-то треснуло, и в комнате погас свет.
Кларнет выдернул вилку из розетки и направился к столу, где должны
были лежать спички. По дороге он запутался в ковровой дорожке, лежавшей
у кровати, и с размаху шлепнулся на тот самый проволочный параболоид,
который с неистовством дилетанта мастерил более двух недель.
Кларнет выругался еще раз, нащупал в темноте спички и вышел в кори-
дор.
Там тоже было темно.
- Опять пережгли свет, гражданин хороший?
Хороший гражданин невольно выронил зажженную спичку. Голос принадле-
жал майору в отставке Будилову, зануде, человеконенавистнику и любителю
строгого порядка. Майор жил одиноко и скучно. Первые десять дней после
получения пенсии он находился в постоянно подогреваемом состоянии злоб-
ного возбуждения, остальные же двадцать пребывал в глубокой депрессии.
Питался он неизвестно где и, хотя имел на кухне персональный столик, хо-
зяйства никакого не вел. Раз в месяц приезжала его дочь, жившая от-
дельно, привозила выстиранное белье и забирала очередную порцию грязно-
го. О себе Будилов рассказывать не любил. Было лишь известно, что он
жертва каких-то обстоятельств и, если бы не эти обстоятельства, его ма-
йорская звезда давно уже превратилась бы в созвездие полковника. В какой
именно части небосвода должно было сиять это созвездие, оставалось невы-
ясненным, так как, судя по всему, в боевых действиях майор никогда не
участвовал.
- Опять, говорю, свет пережгли?
Кларнет зажег новую спичку.
- Сейчас посмотрю пробки.
Между тем начали открываться многочисленные двери, выходящие в общий
коридор. По стенам забегали уродливые тени в призрачном свете лампадок,
фонариков и свечных огарков. Аварии осветительной сети были привычным
явлением, и жильцы встречали их во всеоружии.
- Боже! - дрожащим голосом сказала учительница, жившая возле кухни. -
Каждый день! Должны же быть в конце концов какие-то правила общежития,
обязательные для всех. У меня двадцать непроверенных классных работ.
- Правила! - фыркнул Будилов. - Это у нас квартира такая беспринцип-
ная. В другой надавали бы пару раз по мордасам, сразу бы узнал, что за
правила.
- По мордасам ни к чему, - возразил солидный баритон. - По мордасам -
теперь такого закона нету, а вот в комиссию содействия сообщить нужно.
- Ладно! - огрызнулся Кларнет. - Лучше помогите притащить из кухни
стол.
- Ишь какой! - ткнул в него пальцем Будилов. - Нет, уважаемый, сам
пережег, сам и тащи, тут тебе нет помощников.
Кларнет, пыхтя, приволок кухонный стол, взгромоздил на него табурет-
ку, а на табуретку - стул.
Электропроводка в квартире была оборудована еще в те времена, когда к
току относились с такой же опаской, как и в наши дни к атомной энергии.
Поэтому святая святых - пробки были упрятаны от непосвященных под самым
потолком на четырехметровой высоте.
Набивший руку в таких делах. Кларнет попросил еще скамеечку для ног,
которой пользовалась страдавшая ревматизмом учительница, и, завершив ею
постройку пирамиды, влез наверх.
Он наугад крутанул одну из многочисленных пробок, и в дальнем конце
коридора раздался рев:
- Эй, кто там со светом балуется?!
- Извините! - сказал Кларнет. - Это я случайно не ту группу. Да пос-
ветите же, тут ни черта не видно!
Чья-то сострадательная рука подняла вверх свечку.
- Так... - Кларнет вывернул еще две пробки. - В общем, понятно. Есть
у кого-нибудь кусочек фольги?
- Чего?!
- Серебряной бумаги от шоколада.
- Шоколадом не интересуемся, - сказал Будилов.
- Подождите, Юра, сейчас принесу. - Учительница направилась в комна-
ту.
Неизвестно, как пошли бы дальнейшие события, если бы Кларнет проявил
больше осмотрительности, покидая свою вышку. Очевидно, тот момент, когда
его левая нога потеряла опору, и был поворотным пунктом, где робкая Слу-
чайность превращается в самоуверенную Закономерность.
Грохнувшись вниз, он пребольно стукнулся головой о край стола, отчего
пришел в совершенное исступление. Во всяком случае, иначе он не стал бы,
вернувшись в комнату, вымещать злобу на ни в чем не повинной антенне. Ни
один здравомыслящий человек не будет топтать ногами то, над чем с такой
любовью трудился столько вечеров.
От этого малопродуктивного занятия его отвлек голос стоявшего в две-
рях Будилова:
- А стол кто будет ставить на место?
* * *
Неприятности проходят, а хобби остается. Это известно каждому, начи-
ная от юного коллекционера марок и кончая престарелым любителем певчих
птиц, всем, в чьей душе горит всепожирающая страсть к занятиям, не при-
носящим пользы.
Неудивительно поэтому, что уже на следующий день Кларнет, насвистывая
песенку, пытался устранить последствия вчерашней вспышки гнева. Увы! Чем
больше он прикладывал усилий, тем меньше его антенна походила на изящный
параболоид. Трудно сказать, к какому классу поверхностей причислил бы ее
специалист по топологии. Что-то вроде изъеденного червями, скрученного
листа.
Кто может предугадать непостижимый и таинственный миг открытия? Дове-
денный до отчаяния человек раздраженно бросает на плиту комок каучука,
смешанного с серой. "Баста! - говорит он. - Больше ни одного опыта!" И
вот чудо совершилось: найден способ вулканизации, кладущий начало рези-
новой промышленности. Неврастеник, страдающий мигренью от стука колес
детского велосипеда, обматывает их клистирными трубками. Проходит нес-
колько лет, и шорох шин слышен на всех дорогах мира. Скромный эконо-
мист-плановик подключает к допотопному телевизору искореженную проволоч-
ную корзину и... ничего не происходит. Решительно ничего. Экран по-преж-
нему светится голубоватым светом, но изображения нет, сколько ни верти
антенну.
Как бы вы поступили в этом случае? Вероятно, выдернули бы вилку из
розетки и отправились спать. Поэтому закон всемирного тяготения, спутни-
ки Марса, радиоактивный распад, волновые свойства электрона и многое
другое открыты не вами. Вам чужд благородный азарт исследователя.
Кларнет закурил и задумался. Затем, повинуясь какому-то наитию, начал
дальше скручивать антенну по спирали. И вдруг все чудесным образом изме-
нилось. Сначала на экране забегали черные молнии, а затем в их ореоле
возникло лицо девушки. Оно было неописуемо красиво. Красиво, потому что
в противном случае мы посягнули бы на святые каноны фантастики. Неопису-
емо, так как все, что прекрасно, не может быть выражено словами. Попро-
буйте описать торс Венеры, улыбку Джоконды, запах жасмина или трель со-
ловья. Поэты в таких случаях прибегают к сравнениям, но это не более чем
трюк. Объяснение одних понятий через другие ничего никому не дает. Огра-
ничимся тем, что она была красива. Ее наряд... Тут я снова вынужден
признаться в своей беспомощности. Любой мужчина способен десятилетия
помнить форму какой-нибудь ерундовой родинки на плече возлюбленной, но
никогда не в состоянии рассказать, в каком платье она была вчера.
- Ну, что вы таращите на меня глаза? - спросила девушка. - И пожа-
луйста, не воображайте, что это вы меня открыли. Просто форма вашей ан-
тенны хорошо вписывается в кривизну пространства-времени. Иначе вам бы
не видать меня как своих ушей. Я ведь за вами давно наблюдаю. Занятно
выживете!
Кларнет машинально огляделся по сторонам и почувствовал себя крайне
неловко. Одно дело предстать перед хорошенькой женщиной во всеоружии
тщательной подготовки, а другое - быть застигнутым врасплох в собствен-
ной комнате. Снятое еще позавчера белье, скомканное, валялось тут же, у
неприбранной кровати. На столе рядом с паяльником и канифолью лежал про-
масленный лист газеты с огрызками хлеба и скелетами копчушек - остатками
вчерашнего ужина. Батарея немытых бутылок изпод кефира красовалась на
подоконнике. Черт знает что!
Кларнет застегнул на груди ковбойку, сунул под стол босые ноги в
стоптанных шлепанцах и изобразил на лице подобие улыбки.
- Вот как? Чем же я обязан такому вниманию?
Девушка нахмурилась.
- Что вы там шевелите губами? Я вас все равно не слышу. Отвечайте на
вопросы жестами. Если да - кивните головой, если нет - помотайте. Понят-
но?
- Понятно, - растерянно сказал Кларнет.
- Понятно или нет?
Кларнет кивнул.
- Вот так лучше. Вы можете собрать таймерный радиопередатчик?
- Что это такое?
- Ну до чего же бестолковый! Можете или нет?
Кларнет покачал головой.
- Конечно! - усмехнулась девушка. - Откуда же вам уметь? Ведь в ваше
время их еще не было. Допотопная техника. И деталей подходящих нет. При-
дется мне его вам трансмутировать. Замерьте-ка расстояние от центра ва-
шей антенны до середины стола по вертикали и горизонтали. Результат на-
пишите на бумажке. Надеюсь, мерить вы умеете?
Кларнет порылся в ящике с инструментами и извлек оттуда заржавленную
металлическую рулетку.
Девушка наблюдала за ним с иронической улыбкой.
- Не так! Проведите мысленно два перпендикуляра. Вот! Запишите! Те-
перь - до поверхности стола. Отлично! Покажите-ка, что у вас получилось.
Кларнет поднес к экрану листок с записанными цифрами.
- Допустим, что вы не ошиблись, - поморщилась она. - Уберите всю эту
дрянь со стола. Телевизор можете сдвинуть на край. Осторожно! Не повер-
ните антенну! Отойдите подальше и не пугайтесь. Раз, два, три!
Кларнет сделал несколько шагов к двери, и тут над столом возникло
нечто. Не то облачко, не то солнечный зайчик, не то... Впрочем, разоб-
раться во всем этом ему не удалось. Запахло паленым, и по старой клеенке
начало расползаться коричневое пятно, а вскоре и вовсе повалил дым.
- Шляпа! - сказала незнакомка. - Замерить и то как следует не сумел.
Ну что же вы стоите? Тушите скорее!
Кларнет помчался на кухню, забыв впопыхах притворить дверь. Когда он
рысью возвращался с чайником, у его комнаты уже стоял принюхивавшийся к
чему-то Будилов.
- Пожар у вас, что ли?
- Нет, это просто так. Окурок прожег клеенку.
Будилов попытался было войти, но Кларнет захлопнул у него перед носом
дверь и повернул ключ.
Между тем стол уже горел по-настоящему. Кларнет вылил на него чайник
воды, но этого оказалось мало, пришлось бежать за вторым.
