Один помечен белой краской, другой - синей.
- Выбирайте! - предлагает он мне.
- Где вы их раздобыли? - спрашиваю я.
- В энтомологическом музее. У меня там есть приятель.
Я выбираю белого таракана.
Тони ставит на стол деревянный лоток.
Лой наблюдает за ним со снисходительным любопытством, будто мы сами
забавные и безвредные насекомые.
Игра идет с переменным успехом. После нескольких заездов я возвращаю
своего таракана Тони.
- Надоело? - спрашивает он.
Я киваю головой. У меня так мерзко на душе, что еще немного - и я
разревусь. Мне страшно думать о том, что Лилли... Уж лучше бы это был не
Лой, а Макс.
- Это потому, что мы играем без ставок, - говорит Тони. - Представьте
себе, что проигравший должен был бы пойти в соседнюю комнату и пове-
ситься. "Висеть повешенному за шею, пока не будет мертв". Игра сразу бы
приобрела захватывающий интерес.
- Что ж, это мысль, - усмехается Лилли. - Попробуй, Свен. Рыцарский
турнир на тараканах за право обладания дамой. Очень элегантно!
До чего же она меня ненавидит!
Право, я не прочь попробовать, но мне не хочется подвергать риску То-
ни. Он, в общем, славный парень. Вот если бы Лой... Чего не сделаешь ра-
ди того, чтобы на свете стало одним лопоухим меньше.
- Ладно! - говорю я и пододвигаю лоток к Лою. - Выбирайте таракана.
- Я не играю в азартные игры, - сухо отвечает он. - Что же касается
вашей затеи, то это просто идиотизм! Неужели у вас нет более разумных
развлечений?
Тони неожиданно взрывается.
- А что вы нам еще оставили? - кричит он.
Лой пожимает плечами.
- Не понимаю, чего вы хотите.
- Работы! - орет Тони. - Можете вы понять, что и обычные люди хотят
работать?!
- Разве вы не работаете?
- Работаю. - Он одним махом допивает коктейль и немного успокаивает-
ся. - Я написал монографию о восемнадцатом веке, а кому она нужна? Кто
ее читал? Да и какой смысл копаться во всем этом дерьме, когда я не по-
нимаю, что творится вокруг? Чем вы там занимаетесь в вашем проклятом
Центре?! Какие сюрпризы вы нам еще готовите? Господи! Иногда мне кажет-
ся, что все мы заперты в огромном сумасшедшем доме. Ведь есть же еще лю-
ди на Земле. Можете вы объяснить, почему мы ограждены от всего мира неп-
роницаемой стеной? Не умеете сами сообразить, что делать, так учитесь у
других! Весь мир живет иначе.
- Нам нечему учиться у коммунистов, - высокомерно отвечает Лой. -
Уровень производства, достигнутый нами...
- Я ничего не смыслю в производстве, но думаю, что тот уровень не ни-
же... - говорю я. - Меня интересует другое - люди. Что вы сделали с
людьми?
- Разве автоматизация не освободила их от тяжелого труда?
- Освободила. От всего освободила, а взамен ничего не дала. Может
быть, поэтому мы перестали походить на людей.
- Глупости!
Мне не хочется больше спорить.
- Был очень рад повидать тебя. Ли, - говорю я. - До свиданья!
- Будь здоров, дорогой!
- Прощайте, Тони! Мы еще с вами как-нибудь сыграем.
Лой тоже встает. Он целует руку Лилли и небрежно кивает Тони.
Мы выходим вместе.
- Пройдемте пешком, - предлагает Лой. - Мне нужно с вами поговорить.
Я знаю, о чем он хочет поговорить.
Лой ставит рычажок на пульте против надписи "возврат", и мы поднима-
емся на пешеходную трассу.
Он сразу приступает к делу:
- Я хочу получить у вас кое-какие сведения о Лилли. Ведь вы ее хорошо
знаете.
- Никто не может познать душу женщины.
Меня самого ужасает пошлость этой фразы.
- Я спал с ней всего три месяца, - добавляю я, и это уже пахнет стоп-
роцентным кретинизмом.
Лой бросает на меня быстрый взгляд из-под насупленных бровей.
Точь-в-точь как Макс на ту корреспондентку.
Я сгораю от стыда, но в душе рад, что разговор на эту тему уже не
состоится. Целый квартал мы проходим молча.
На перекрестке затор. Равнодушная, сытая толпа молча наблюдает движу-
щуюся колонну молодых ребят. Они несут транспарант с надписью: "Л о -
п о у х и е, п р и д у м а й т е н а м з а н я т и е!" Очевидно, это
студенты.
- Вы понимаете, что им нужно? - спрашивает меня Лой.
- Вам лучше знать, - отвечаю я.
- К их услугам все блага жизни, - задумчиво продолжает он. - Они ни в
чем не нуждаются и могут заниматься чем угодно, в меру своих сил и воз-
можностей, разумеется.
- Вот в этом-то все и дело, - говорю я. - Возможности непрерывно сок-
ращаются. Вероятно, они боятся, что скоро даже те крохи, которые вы им
оставили, будут отвоеваны вашими обезьянами.
- Обезьянами? - переспрашивает Лой. - Ну нет, обезьяны предназначены
не для этого.
- А для чего?
Лой не спешит с ответом. Последние ряды демонстрантов уже прошли, и
мы снова пускаемся в путь.
- Профаны, - говорит Лой. - Профаны всегда падки на всякую сенсацию,
способны раздуть ее до невероятных размеров. Ваши представления о мысля-
щих обезьянах - чистейшая фантастика. Сверхмозг - просто рабочая машина,
такая же, как любое счетно-решающее устройство. Нет смысла изобретать
то, что уже создано природой, но усовершенствовать природу всегда можно.
Пока тот же Макс нам очень полезен при решении ограниченного круга за-
дач. Изменятся эти задачи - придется искать что-нибудь новое.
- Не знаю, - говорю я. - Все это темный лес. Просто меня, как писате-
ля, пугают эти обезьяны. Впрочем, я их и близко не видел.
- Хотите посмотреть? Я могу это вам устроить, хотя Центр очень нео-
хотно выдает разрешения на посещение питомника.
- Еще бы! Вероятно, зрелище не для слабонервных.
- Нет, - отвечает он, - просто это отвлекает обезьян.
* * *
Разрешение приходит через пять дней. Почему-то оно на двух человек.
Я решаю, что Лой хочет блеснуть перед Лилли, и звоню ей по телефону.
- Я сегодня занята, - говорит она. - Если не возражаешь, с тобой пое-
дет Тони.
...Мы останавливаем автомобиль перед воротами Центра. Висящее на них
объявление доводит до всеобщего сведения, что въезд общественного транс-
порта на территорию категорически воспрещен.
Отщелкиваем свой пропуск в маленьком черном аппарате и сразу попадаем
в иной мир.
Густые нависшие кроны деревьев, посыпанные розовым песком дорожки,
спрятанные в густой зелени белые коттеджи, полная тишина.
Если бы не вспыхивающие при нашем приближении указатели, можно было
подумать, что мы перенеслись на несколько столетий назад.
Указатели приводят нас к большому одноэтажному зданию, обнесенному
высокий забором.
Небольшая калитка в заборе заперта. Я нажимаю кнопку звонка, и через
несколько минут появляется худой, высокий человек, облаченный в синий
халат. Он долго и с явным неудовольствием разглядывает наш пропуск.
- Ну что ж, заходите!
Мы идем за ним. В нос нам ударяет запах зверинца. Весь двор уставлен
клетками, в которых резвятся мартышки.
- В кабинеты заходить нельзя, - говорит наш проводник.
- Мы имеем разрешение.
- Они сейчас работают. Никому не разрешается заходить, когда они ра-
ботают.
- Но тут же ясно написано в пропуске, - настаиваю я.
- Скоро перерыв, они пойдут обедать, тогда и посмотрите.
Нужно ждать, ничего другого не остается. От нечего делать мы разгля-
дываем мартышек.
- А они тут зачем? - спрашивает Тони, указывая на клетки.
- Не знаю. Я сторож, мое дело их кормить, а что с ними там делают по-
том, меня не касается.
- Ну их к черту! - говорит Тони. - Поедем домой, Свен.
- Когда у них обед? - спрашиваю я.
- А вот сейчас буду звонить.
Раздается звук колокола. Мартышки прекращают свою возню и припадают к
решеткам.
Я почему-то испытываю невольное волнение.
Открываются массивные двери, и из дома выходят пять горилл.
Мартышки в клетках начинают бесноваться. Они вопят, размахивают рука-
ми, плюют сквозь прутья.
Гориллы идут медленным шагом, высокомерные, в ярких халатах, слегка
раскачиваясь на ходу. Они чем-то удивительно походят на Лоя.
Рядом с нами истошным голосом вопит маленькая обезьянка с детенышем
на руках. Она судорожно закрывает ему ладошкой глаза, но сама не может
оторвать взгляда от приближающейся процессии.
Шум становится невыносимым.
Тони зажимает уши и отворачивается. Его начинает рвать.
Гориллы проходят мимо, не удостаивая нас даже поворотом головы, и
скрываются в маленьком домике, расположенном в конце двора.
- Все! - говорит сторож. - Через час они пойдут обратно; если хотите,
можете подождать.
Я подхожу к одной из клеток.
В глазах маленькой мартышки - тоска и немой вопрос, на который я не
могу ответить сам.
- Бедная девочка! - говорю я. - Тебе тоже не хочется быть хуже своих
сородичей.
Она доверчиво протягивает мне лапку. Я наклоняюсь и целую тонкие
изящные пальчики.
Тони трогает меня за рукав.
- Пойдемте, Свен. Есть предел всему, даже... здравому смыслу.
Назад мы идем уставшие и злые. Тони что-то насвистывает сквозь зубы.
Это меня раздражает.
У поворота на главную аллею стоит обнявшаяся парочка. Я их сразу уз-
наю. - Снимите шляпу, Свен, - высокопарно произносит Тони. - Сегодня мы
присутствуем при величайшем эксперименте, кладущем начало расширенному
воспроизводству лопоухих.
Я поворачиваюсь и что есть силы бью кулаком в его ухмыляющийся рот.
- Вы идеалист, Свен, - говорит Тони, вытирая ладонью кровь с губы. -
Неисправимый идеалист. И ударить-то по-настоящему не умеете. Бить нужно
насмерть. Писатель!
Я приближаюсь к ним, сжав кулаки и проклиная себя за то, что у меня
никогда не хватит духа поднять руку на женщину. Тони идет сзади, я слышу
его дыхание у себя за спиной.
Первой нас замечает Лилли. У нее пьяные, счастливые глаза.
- Поздравьте нас, мальчики, - говорит она. - Все получается просто
великолепно! И гороскоп изумительный!
Мы молчим. Лой берет ее под руку, Лилли оборачивается к Тони:
- Я вернусь через десять дней. Пожалуйста, не напивайся до бес-
чувствия.
Мы оба глядим им вслед. Когда они доходят до поворота, Тони говорит:
- Поедем ко мне. У меня есть спирт, полная бутылка спирта.
* * *
Проходит всего три дня, но мне кажется, что мы постарели за это время
на десяток лет.
Я улетаю. Тони меня провожает.
- Вот письмо к Торну, - говорит он, протягивая мне конверт. - Думаю,
что Тори не откажется вас взять. Ему вечно не хватает людей. Ведь архео-
логия не входит в список официально признанных наук. Приходится рыть ло-
патами.
- Спасибо, Тони! - говорю я. - По правде сказать, мне совершенно нап-
левать, чем они там роют. Меня интересует совсем другое.
- Чепуха все это, - говорит Тони, - Двадцатый век. Не понимаю, что
может вас интересовать там.
- Не знаю. Мне хочется вернуться в прошлое. Понять, где и когда была
допущена роковая ошибка. Может быть, я напишу исторический роман.
- Не напишете, - усмехается он, - ведь сами знаете, что не напишете.
Я смотрю на часы. Пора!
- Прощайте, Тони!
- Подождите, Свен! - Он обнимает меня и неловко чмокает в щеку.
Я поднимаюсь по трапу. Тони смотрит на меня снизу вверх.
- Скорее возвращайся, Свен!
- Я вернусь! - кричу я, но шум мотора заглушает мои слова. - Вернусь
месяцев через шесть!
Ошибаюсь я ровно на год...
* * *
Стоит мне снова переступить порог моего дома, как у меня появляется
такое ощущение, будто этих полутора лет просто не существовало. В мире
все идет по-старому.
Первым делом я звоню Тони.
- Здравствуйте, Свен! - говорит он. - Очень рад, что вы уже в городе.
- Не могу сказать того же о себе, - отвечаю я. - Ну как вы живете?
Тони мнется.
- Послушайте, Свен, - говорит он после небольшой паузы, - вы сейчас
где?
- Дома.
- Можно, я к вам приеду?
- Ну конечно. Тони!
Через десять минут раздается звонок в дверь.
