безопасность. Так? -- Он обвел нас взглядом. Мы, естественно,
закивали. -- Главное -- слушайся нас во всем. Никакой
самодеятельности. Здешние законы не похожи на те, к которым ты
привык. Ясно? Олег втянул голову в плечи: -- Да. Ясно. --
Темно, -- заметил я.
-- Пойду?
-- Возьми перчатки, -- Ор вытащил из-за пояса пару
перчаток из черного бархата. -- Удачи.
Я подошел к окну и перенес ноги через подоконник.
Проклятая боязнь высоты... Прижав одну перчатку к стене, я
подождал, пока она приклеится, и начал пуск. Перчатки Ор
выиграл в карты в горной стране Хон -- удивительные перчатки, в
которых можно было удержаться буквально на чем угодно. И
все-таки я вздохнул с облегчением, ступив наконец на землю.
Уже почти стемнело, и на фоне неба, слегка подсвеченного
звездами, возвышалась громада замка, а в десяти шагах шумел
прибой. Полоса земли под обрывом имела длину в обе стороны
метров по пятьдесят, справа переходя в крутую лестницу,
вырубленную в камне. Строго говоря, можно было проползти по
стене вбок и сразу оказаться на лестнице, но этот путь для
такого скалолаза, как я, был, пожалуй, сложноват. Проще
спуститься, а затем подняться по лестнице, а не как муха, по
стене. Что я и сделал.
Лестница не охранялась. Одолев последние ступени, я
оказался в дворцовом саду, знакомом мне по прошлым посещениям.
Старый и мрачный полу-чал, полулес, где вековые дубы мирно
уживались с аллеями роз, и где редкий час не слышно было звона
клинков и взволнованных голосов секундантов. Но сейчас было
тихо. Я прокрался по аллеям, удачно избежав встречи с
караульными, и перемахнул через ограду.
За всю свою жизнь я лишь дважды нарушал комендантский час)
так что особого опыта у меня не было. Еще хуже было то, что я
понятия не имел, что именно мне следует искать. Собирать
информацию на улицах пустого города?
Хорошо бы, конечно, найти Шанди и расспросить его обо
всем. Но до него даже днем добираться часа два, ночью же я
просто не нашел бы дороги. Да и опасно это -- в том смысле,
что, попавшись в гостях у моего друга, я подставил бы его под
удар, а это меня не устраивало. Оставались два варианта --
влезть в первый же дом, как сделал бы Бигольби, и расспросить
хозяев, любезно приставив им к горлу нож, дабы ответы звучали
не слишком громко, либо искать оппозицию, тех, кто, подобно
мне, бродит по ночному городу... Но пойди-ка, найди их. Порт.
До него далеко. Можно не обернуться к утру.
Эти горестные размышления несколько рассеяли мое внимание,
так что патруль я заметил лишь когда перед лицом у меня
заблестел клинок. Было их почему-то трое, а не шестеро, думаю,
они просто разделились, обходя свой участок. Так или иначе...
Я вежливо отвел шпагу в сторону и, шагнув вперед, изо всех
сил наступил офицеру на ногу. Он взвыл дурным голосом и
выпустил из рук оружие. Тогда я захватил его за верхний и
нижний края панциря и швырнул в объятия его же товарищей.
Получилось очень эффектно, но, вопреки ожиданиям, все трое
очень быстро оказались на ногах. Смелость не входит в число
моих добродетелей. Конечно, будь на моем месте Одорф, эта
троица отпраздновала бы пышные похороны... Но Одорфа здесь не
было, так что я подобрал шпагу и бросился наутек. Можете,
конечно, считать меня трусом, но если бы вы знали, скольких
смельчаков мне довелось пережить... К тому же, я не терплю
крови.
После увлекательной пробежки по ночному городу я забился в
какую-то подворотню и попытался отдохнуть, я заодно собраться с
мыслями. Хватит дергаться. Что мне известно? Противостоят армия
и порт. Значит я пойду в порт. Опоздаю, так опоздаю. Только тут
я сообразил, что забрался уже довольно далеко, к счастью, в
нужную сторону.
Я услышал звонкое "грум-грум" и высунулся из своего
укрытия. Мимо маршировал, непривычно делая отмашку и усердно
чеканя шаг, взвод солдат, облаченных в ту же, что и у
патрульных,. форму. Шли в сторону порта, и я, не долго думая,
пристроился сзади. А что? Солдатня не оборачивалась, а
встречный патруль вряд ли решится делать замечания, даже если
заметит, что за взводом топает "хвост". Главное, держаться
нагло.
Дорога -- широкая, мощенная камнем, с трогательными
канавами для слива нечистот, шла под уклон. Сто лет назад
тогдашний король си-Генчен, решил расширить город, возвел
дамбу. Теперь нижний город -- не порт, а именно город, главным
образом склады и лавки, -- стоял ниже уровня моря. Там было
темно, с высоты я различал лишь два или три горящих внизу
огонька. Зато порт светился целым морем огней -- факелы, костры
и заморские светильники, различимые даже отсюда по веерам
огненных искр. Комендантский час там явно не соблюдали.
Дойдя до старой пристани, места, где раньше начиналось
море, командир остановил солдат и неожиданно тонким голосом
велел им рассыпаться. Я счел за благо исчезнуть, и после
недолгих раздумий взобрался на крышу какого-то здания -- о
лучшем наблюдательном пункте нельзя было и мечтать.
Офицер между тем быстро и со знанием дела расставлял своих
людей. На дороге он разместил пятерых -- с факелами и на виду,
а справа и слева в переулочках и без всяких факелов --
остальных. Кого-то он ждет, подумал я. Кто-то должен выбежать
из нижнего города, очертя голову, шарахнуться от солдат в
переулки и...
И там умереть. И не только там -- я заметил, как справа и
слева заплясали на стенах огни факелов, зазвенело оружие и
задвигались тени.
В порту что-то ярко вспыхнуло; взметнув ослепительное
облако искр, и через несколько секунд донесся глухой удар.
Пороха в Онизоти не знали, так что, думаю, они подожгли горючее
для своих чертовых искрилок -- порошок с большим содержанием
магния. Затем огни порта пришли в движение, словно огненная
лава, перелившись через край вулканического кратера,
устремилась светящимся языком в низину. Сейчас она коснется
домов... И, словно в ответ на мои мысли, вспыхнул первый пожар.
Похоже было что начинались обещанные Лином "беспорядки".
Солдаты не двигались с места, безучастно наблюдая, как в
нижнем городе набирает силу огненный водоворот. Мне ничего не
оставалось, как ждать событий и надеяться, что до рассвета мои
стражи покинут свой пост., А ведь там где-то Шанди...
Внизу гулко ударил колокол и звонил некоторое время. Затем
он умолк, но вспугнутые шумом птицы долго еще кружили в темной
вышине. Затем одна из них села на крышу в двух шагах от меня --
нечто вроде крупной чайки, черной как смоль, с белым пятном на
груди. Она посмотрела в мою сторону и, издав недовольный крик,
взлетела.
Развязка наступила под утро. Вдали, над черной линией
дамбы, вспыхнуло ослепительное пламя. Пожалуй, из всех, кто мог
это видеть, лишь я знал или догадывался, что произошло.
Выходит, порох им все-таки известен...
-- Крут же ты, си-Турман, -- произнес я медленно. Потопить
в море тысячу, а то и две ни в чем не повинных жителей...
Лежа на самом краю крыши, я смотрел, как ворвавшееся в
пролом дамбы море, невидимое в темноте, гасит огни, зажженные
мятежниками. Если бы ты учился у черного клана, си-Турман, они
бы гордились своим учеником...
Первые беглецы показались через пятнадцать минут, и
солдаты прикончили их на месте. Затем хлынула основная масса --
мокрых, шатающихся из стороны в сторону -- и тут началась
бойня. А снизу, метр за метром, приближалась вода, такая
спокойная, что даже не верилось. Итак, Турман захватил власть и
уничтожил оппозицию.
Примерившись, я спрыгнул с крыши, отшиб пятки и, не
удержавшись, упал на четвереньки. Выпрямился -- и вынужден был
упасть вновь, уворачиваясь от палача.
-- Ты всегда бьешь в спину? -- поинтересовался я,
скрещивая свою шпагу с этим варварским оружием. Солдат издал
боевой клич и сделал глубокий выпад. Мне без труда удалось
отбить клинок, а затем последовал удар ногой в челюсть.
Поспешно стянув с него панцирь и шлем, я надел их -- жалкая, но
все-таки маскировка. Пробежку по городу обратно ко дворцу я
запомнил плохо. По улицам шли и шли солдаты. Я прятался, а где
это не удавалось, переходил на строевой шаг и отдавал воинский
салют -- еще днем подглядел, как это делается. Остановили меня
у самого дворца. -- Хорош солдат, который драпает, когда его
товарищи борются с мятежниками, -- произнес у меня над ухом
насмешливый голос,
Я отпустил прутья ограды, через которую собирался
перемахнуть, и нащупывая левой рукой застежки панциря, медленно
повернулся. Он стоял в трех шагах от меня, здоровенный бык, с
нашивками офицера. Ну и, конечно, с "цветной капустой". А за
его спиной маячили улыбающиеся физиономии еще троих -- судя по
форме, это были простые солдаты.
-- Хороша та армия, -- тем же тоном отозвался я, нащупав
наконец, нужный шнурок, -- которая сражается с собственным
народом. -- Панцирь упал к моим ногам, и я отшвырнул его
пинком. Улыбка пропала с лица офицера. -- Что?!
-- Я говорю, хороша та армия...
Он взревел и извлек из ножен свое оружие. Ну и прекрасно.
Я снял шлем и учтиво поклонился, стараясь не выпускать вояк из
поля зрения. Выпрямившись, швырнул шлем офицеру в физиономию и
одновременно прыгнул вперед, вытаскивая из-за пояса шпагу.
Этому приему научил меня в свое время Бигольби, я имею в виду
шпагу, а бросок шлема входит в стандартный., так сказать, набор
любого торговца.
Шпага извлекается из ножен, или, в моем случае, из кольца
на поясе, с шагом вперед, так, чтобы рукоять ударила противника
в лицо. Прием вполне бандитский. Однако офицер, успев
сориентироваться, отскочив назад и вправо, так что в результате
я едва не лишился половины головы. Это было неприятно. Я принял
боевую стойку и дал себе слово не пижонить. Мельком глянул на
солдат, они не вмешивались. Пока. Я сделал выпад, он взял
защиту и очень лихо ответил. Я отступил, и когда он двинулся на
меня, сбил его клинок вниз и с поворотом ударил пяткой в
голову. Точнее, попытался ударить, а опустив ногу, обнаружил,
что на сапоге у меня наполовину срезан каблук. Офицер улыбался.
Видимо, поединок доставлял ему искреннее наслаждение: противник
был, с одной стороны, весьма силен, а с другой -- ничего не мог
сделать по существу. Я же, признаться, растерялся -- за.
последние бог знает сколько лет мне впервые встретился житель
граничного мира, владеющий оружием лучше меня.
Сюда бы Лина, мелькнула шальная мысль, и тут же я понял,
что надо делать. Конечно! Три кисточки, нашитые на мой пояс с
левой стороны, были не просто украшением, только я так давно не
пользовался ничем подобным, что отвык даже думать об этом.
Оторвав одну из них, я ясно услышал тихое потрескивание
запала. Кисточка была световой бомбой -- лишь один свет, но на
несколько десятков секунд человек терял способность видеть --
даже днем. А уж ночью...
Пожелав мысленно своим недругам всего наихудшего, я
перелез через ограду и помчался в сторону замка. Сзади
слышались сдавленные проклятия и лихой посвист стали -- видно,
офицеру почудилось, что я продолжаю атаку, и он отмахивался
вслепую. Затем раздались крики, и это было куда хуже.
До дворца я добрался, когда на западе уже вовсю полыхала
заря. Если бы со стороны моря была выставлена хоть какая-нибудь
охрана, я стал бы для нее неплохой мишенью... Охраны, однако,
не было. Я перевалился через подоконник и плюхнулся на пол,
тяжело дыша. Мои товарищи смотрели на меня с сочувствием, что
