дворец именно в ночь убийства! Так мог поступить лишь умалишенный, но
никак не Гилберт Госсейн, обязанный предусмотреть последствия подобного
шага. И, конечно, они не подпустят его к Машине и на пушечный выстрел!
Но никто не остановил его. Он шел к сверкающему шпилю по пустынным
аллеям. Ничего удивительного, после двадцати девяти дней Игр отсеялось
примерно девяносто процентов соревнующихся. Зайдя в одну из
экзаменационных кабинок, Госсейн прикоснулся к металлическим контактам,
налаживая связь, и стал терпеливо ждать. Примерно через полминуты из
громкоговорителя раздался голос:
- Ситуация ясна. Что вы намерены предпринять?
Вопрос потряс Госсейна. Как ни обидно было ему признаться в этом, он
пришел получить совет, выслушать очередные инструкции. Будущее
представлялось ему настолько туманным, что говорить о каких-то намерениях
просто не имело смысла.
- Я растерялся, - признался он. - За короткое время мне многое
пришлось пережить. Я испытал страх смерти, ни на секунду не имел покоя,
старался что-то предпринять на благо общества. И вдруг все это оказалось
ненужным. Я волен делать, что захочу. Моей жизни ничто не грозит. Я вновь
вынужден зарабатывать себе на хлеб и заниматься прочими обыденными вещами.
Единственный мой план заключался в том, чтобы обратиться к ученым из
Института Семантики, а потом найти доктора Кора. Жителей Венеры необходимо
предупредить о грозящей, им опасности.
- Они уже знают, - сказала Машина. - Шестнадцать часов тому назад на
планету было совершено нападение. В операции участвовали пять тысяч
космических кораблей с двадцатью пятью миллионами солдат на борту. Они...
- ЧТО? - воскликнул Госсейн.
- В настоящий момент, - сказала Машина, - все большие города Венеры
находятся в руках захватчиков. Первая стадия битвы завершена.
Руки Госсейна бессильно упали с металлических контактов. Отчаяние,
охватившее его, пересилило чувство глубокого уважения, которое он питал к
Машине.
- И ты не предупредила их! - вскричал он вне себя от ярости. -
Чудовище!
- Насколько я понимаю, - ответил бесстрастный голос, - вы уже слышали
о Генераторе Пространства. Я не в состоянии выступать публично, пока он на
меня направлен.
Госсейн, готовый разразиться новыми проклятьями, умолк и стал слушать
дальше.
- Электронные системы моего мозга, - продолжала Машина, - необычайно
сложны и могут надежно функционировать лишь при правильном распределении
потока энергии. Он должен быть прерывистым - только тогда я в состоянии
управлять рабочими и нерабочими схемами в нужной последовательности.
Генератор Пространства мешает возникновению очередных импульсов, блокирует
определенные каналы. Таким образом он создает помехи, нарушает все мои
коммуникации с внешним миром, не позволяя осуществлять контроль над
фотоэлементами, тиратронами, усилителями, которые постоянно находятся под
нагрузкой.
- Но ведь ты разговариваешь со мной. Значит, это возможно!
- С отдельным человеком - да, - сказала Машина. - Использовав
резервы, я могу сообщить о заговоре нескольким людям одновременно.
Допустим, я так и сделаю. Допустим, они начнут кричать, что Машина
обвиняет правительство в саботаже. Прежде чем им поверят, Торсон достанет
еще один Генератор Пространства, и все будет кончено. Нет, мой друг, мир
слишком велик, и любой преступник, имеющий доступ к радио и газетам,
добьется за один час больше, чем я за год. И пока у меня не появится шанс
выступить публично, я предпочитаю молчать.
- Но что же нам делать? - недоуменно спросил Госсейн.
- Лично я - бессильна.
Госсейн почувствовал какой-то подвох.
- Ты хочешь сказать, что все зависит от меня одного? - спросил он.
- Я не уверена, - ответила Машина, - понимаете вы или нет, насколько
блестящий анализ дал Крэнг сложившийся ситуации.
Госсейн задумался, вспоминая разговор во дворце. Крэнг нес какую-то
ахинею о причинах, по которым они не собираются его убивать, и...
- Послушай, - воскликнул он, - не хочешь ли ты сказать, что я должен
покончить с собой?
- Будь на то моя воля, - торжественно произнесла Машина, - я
уничтожила бы вас в ту самую секунду, как открылась дверь. Но в мои схемы
встроены ограничения, которые позволяют убить человека только в том
случае, если он нападет на меня.
Госсейн, никак не ожидавший, что Машина неожиданно может стать его
врагом, изумленно вздохнул.
- Я не понимаю, что происходит, - сказал он. - Ты говоришь серьезно?
- Вы выполнили свою миссию, - ответил бесстрастный голос, - и должны
уступить место третьему, более совершенному Госсейну. Не исключено, что со
временем вам удастся научиться пользоваться дополнительным мозгом. Но у
нас нет времени, а Госсейн III получит такую возможность, как только
обретет сознание.
- Но ведь это просто смешно, - нервно сказал Госсейн. - Я не могу
покончить с собой. - С большим трудом он взял себя в руки. - Почему...
третий Госсейн должен появиться на свет обязательно после моей смерти?
- Процесс и мне не совсем понятен, - ответила Машина. - После того,
как мы виделись с вами в последний раз, мне сообщили, что физическая
смерть одного из тел воспринимается электронным устройством, которое
автоматически передает сигнал в следующее тело. Механика довольно проста,
что же касается биологии - мне трудно разобраться.
- Кто сообщил? - напряженно спросил Госсейн.
Наступила короткая пауза, потом из раскрывшейся щели выпали письмо.
- Я получаю инструкции по почте, - сказала Машина. - Ваше второе тело
доставили на грузовике, и к нему была приложена эта записка.
Госсейн развернул небольшой лист бумаги и прочитал несколько строк,
отпечатанных на машинке:
"Отправьте тело Госсейна II на Венеру и оставьте в лесу рядом с домом
Прескоттов. Когда он уйдет оттуда, пошлите робоплан, который должен будет
высадить его у дома-дерева Крэнга, с приказанием сдаться в плен.
Проинформируйте его относительно Венеры и примите все необходимые меры
предосторожности".
- Никто и никогда не проверял грузы, которые я отправляю на Венеру, -
сказала Машина. - Ваша транспортировка прошла без осложнений.
Чувствуя непонятную слабость, Госсейн перечитал записку.
- И это все, что ты знаешь? - с трудом проговорил он.
Казалось, Машина колеблется.
- С тех пор я получила еще одно письмо, в котором сказано, что скоро
мне будет доставлено тело Госсейна III.
Госсейн побледнел.
- Ты лжешь, - хрипло прошептал он. - Ты говоришь это только для того,
чтобы я покончил с собой.
Он умолк. Получалось, что он оказался вовлеченным в идиотский спор о
необходимости самоубийства. Зачем обсуждать, по какой причине он не
собирается так поступать? Чушь какая-то. Не говоря ни слова, он встал,
вышел из кабинки и пошел прочь от здания Машины.
Весь день он не знал, куда ему деться. Он старался ни о чем не
думать, не поддаваться отчаянию. Только к вечеру его нервы постепенно
стали успокаиваться. Он чувствовал себя усталым и несчастным, но уже мог
здраво рассуждать. Машина даже не предложила ему попробовать уничтожить
Генератор Пространства, наверное, заранее обрекая такую попытку на провал.
Обедая, он представил себе, что можно сделать. Первым делом надо
позвонить Патриции и назначить ей свидание во дворце. Неужели он не сумеет
убедить ее выделить ему хотя бы несколько минут наедине? Нет, он просто
обязан что-то предпринять.
Он направился к видеофону, как только встал из-за стола. После
короткой паузы на экране возникло се лицо. Увидев Госсейна, она просияла и
тут же торопливо произнесла:
- В вашем распоряжении всего одна минута. Где мы встретимся?
Когда он ответил, она нахмурилась, покачала головой, потом задумчиво
посмотрела на него.
- По-моему, это очень рискованно, - медленно сказала она, - но если
вы не боитесь, я согласна. Значит, завтра, ровно в час. И не попадитесь на
глаза Прескотту, Торсону или мистеру Крэнгу.
Госсейн заверил ее, что будет крайне осторожен, попрощался и повесил
трубку. И, конечно же, попался на глаза Прескотту.
21
Знаменитый ученый викторианской эпохи сказал:
"Следующему поколению физиков нечего делать, кроме как
заняться дальнейшим измерением малых величин". В следующем
поколении... Планк разработал квантовую теорию, которая
впоследствии позволила Бору доказать существование атомной
структуры материи... математические построения Эйнштейна
основывались на измерении малых величин с максимально
возможной степенью точности... Очевидно, на повестке дня
сейчас гравитация. Загадка магнитного поля... Рано или
поздно кому-нибудь удастся измерить очередную малую
величину, и проблема будет решена.
Дж.В.К.-младший
Госсейн подошел к главному входу дворца за несколько минут до
назначенного времени. Он был не один. Мужчины и женщины входили и выходили
из широких дверей, и он смещался с толпой, пользуясь ею как ширмой,
прячась от посторонних глаз. Естественно, прежде чем пройти внутрь, ему
пришлось обратиться к охраннику, неповоротливому и толстому, сидевшему за
стеклянной перегородкой.
- Мое имя Госсейн. Мне ведено прийти к мисс Патриции Харди в час дня.
Толстяк провел пальцем по лежавшему перед ним списку имен, затем
нажал кнопку. Из соседнего помещения вышел высокий молодой человек в
форме. Он взял из рук Госсейна чемодан и провел его к лифту, створки
которого распахнулись, выпуская трех пассажиров. Одним из них был
Прескотт. Он удивленно уставился на Госсейна. Лицо его помрачнело.
- Что вам здесь надо? - спросил он.
Госсейн глубоко вздохнул. Ему просто фантастически не повезло. На
всякий случай он готовился к такой встрече, но все равно сердце его ушло в
пятки, когда он выдавил из себя заранее приготовленную фразу:
- Крэнг назначил мне встречу.
- Что-что? Мы с ним только что расстались, и он ни словом о вас не
обмолвился.
Госсейн вспомнил, что Прескотт ничего не знает о Крэнге. Тем лучше -
значит, можно не бояться выдать галактического агента, перешедшего на их
сторону.
- Он согласился уделить мне несколько минут, - пояснил Госсейн. - Но,
может быть, вы объясните мне, что происходит?
И Госсейн принялся рассказывать о своем посещении Машины и о том, как
она посоветовала ему покончить жизнь самоубийством, чтобы уступить место
Госсейну III. Он и виду не показал, что знает о вторжении на Венеру, и
мрачно заявил:
- Я хочу видеть свое третье тело. Я слишком верю в нуль-А принципы,
чтобы допустить существование трех Госсейнов даже после того, как мне
показали второго. Подумать только, такому здравомыслящему человеку, как я,
приказывают покончить с собой! - Он невольно вздрогнул. - Я должен
разобраться. Я готов откровенно поговорить с Торсоном. После вчерашнего, -
тут Госсейн посмотрел прямо в глаза своему собеседнику, - я как-то не
подумал о вас.
Все это время Прескотт холодно и подозрительно наблюдал за ним. По
нему было незаметно, что он придает значение их недавней стычке. Выслушав
рассказ Госсейна, он пожал плечами и направился к выходу, но тут же
остановился и резко повернулся. В глазах его засветилось любопытство.
- Как вы, вероятно, догадались, - сказал он, - мы пытаемся найти ваши
