даже не предполагал, что сможет одновременно выслушивать столь важную
информацию и заниматься самыми обыденными вещами.
- Ваша черепная коробка, - начал психиатр, - не содержит
сверхразвитого мозга в том смысле, что вы обладаете потенциально более
высоким разумом. Это невозможно. Человеческий мозг, создавший Машину Игр и
подобные ей электронные и механические приборы, даже теоретически не может
иметь соперника во Вселенной. Многие считают, что электронный мозг
превосходит человеческий. Они поражаются возможности Машины вести беседу
сразу с двадцатью пятью тысячами индивидуумов, не понимая, что она просто
задействует двадцать пять тысяч сложных электронных схем. Ничего
особенного.
Я не хочу сказать, что Машина не способна творчески мыслить. Она
построена на месте огромного рудника, целиком находящегося в ее ведении. В
ее распоряжении имеются многочисленные лаборатории и роботы, заменяющие
изношенные части. Она в состоянии изготовлять орудия производства и
совершать сложные операции. Она располагает практически неистощимыми
запасами ядерной энергии. Короче говоря. Машина полностью переведена на
самообслуживание, наделена относительным разумом, но в нее встроен блок
ограничений, который строго контролирует исполнение трех основных доктрин.
Машина должна проводить Игры абсолютно беспристрастно, сообразуясь с
законами, установленными Институтом Общей Семантики. Она обязана оберегать
нуль-А развитие человечества всеми доступными ей средствами. Она может
убить человеческое существо только в том случае, если на нее будет
совершено прямое нападение.
Госсейн обыскивал Прескотта. Его чуткие пальцы исследовали каждый
шов, каждую мелочь. Из карманов пиджака он вынул поочередно пистолет, два
бластера, дополнительную обойму, пачку с капсулами порошка Дрэ, коробку
таблеток противоядия и записную книжку. Ни в швах, и за подкладкой костюма
из пластика, который обычно шел на переплавку после нескольких дней носки,
он ничего больше не нашел.
Зато на внутренней стороне правого ботинка ему удалось обнаружить
электронный локатор. Инструмент был изготовлен из того же материала, и его
присутствие выдавал лишь едва заметный рисунок печатной схемы. Госсейн
вздохнул. Теперь становилось понятным, как Патриции Харди удалось
броситься в его объятия в тот самый день, когда она сделала вид, что за
ней гонятся. Раньше этот вопрос не давал ему покоя. Любое знание
успокаивает, снимает напряжение, дает возможность поверить в свои силы.
Внезапно он почувствовал, что ему легче стало слушать доктора Кэра.
Психиатр тоже совмещал слова с делом. С первой минуты рассказа он
упаковывал кожаный саквояж. На самый низ он бросил фотографии и блокноты с
записями. Потом начал доставать из приборов магнитные пленки и проволоку с
результатами тестов, отснятые негативы, светочувствительную бумагу и
специальные ленты с видеозвуковым изображением. Перед тем, как уложить
очередной предмет, он бормотал:
- Доказательство, что дополнительный мозг не состоит из одних только
невронов коры... а это... а это... а это клетки не таламического
происхождения... память... ассоциации... основные каналы, которые
соединяют дополнительный мозг с основным... нет сомнения, что в
новообразовавшемся сером веществе пока не возникало импульсов...
В конце концов он поднял голову.
- Опыты доказывают, Госсейн, что ваш дополнительный мозг скорее
играет роль солнечного сплетения, регулирующего деятельность организма. Но
только мне еще не довелось встречать столь компактной контрольной системы.
Количество невронов составляет примерно одну треть от общего числа клеток.
Это значит, что в вашей голове сосредоточен механизм, с помощью которого
возможно управление микрокосмосом на атомном и электронном уровне, а
макрокосм просто не содержит достаточного количества вещества, чтобы
вашему мозгу потребовалось использовать все свои возможности.
- Существует ли хоть малейшая вероятность, - спросил он, - что я
смогу научиться управлять им в течение ОДНОГО ЧАСА?
Вместо ответа Кэр покачал головой.
- Речь идет не о часе, дне или неделе. Вы когда-нибудь слышали о
Джордже, потерявшемся мальчике?
- Джордж, двухлетний ребенок, заблудился в лесу за фермой своих
родителей. Каким-то образом он попал в логово одичавшей собаки, только что
принесшей щенят. Многие из них погибли, и несчастная сучка, грудь которой
набухла молоком, вспомнила, наверное, свою молодость и накормила малыша.
- Позже она охотилась для него и приносила пропитание, но, видимо,
чувство голода никогда не покидало мальчика, потому что муравьи, черви,
пчелы, все, что двигалось, шло ему в пищу, когда его наконец нашли в
возрасте одиннадцати лет. Это был угрюмый, свирепый звереныш, такой же
дикий, как собачья стая, вожаком которой он стал. Его привычки и образ
действий ясно говорили, как он провел свои юные годы.
Рычание, оскал зубов, глухое ворчание и очень натуральный лай -
другого языка он не знал. Социологи и психологи поняли, какие возможности
открываются перед ними, но все попытки дать ребенку образование
провалились. Через пять лет его научили складывать из алфавитных кубиков
свое имя и название нескольких предметов. Поведение его на этой стадии
оставалось звериным. Он часто и достаточно резво опускался на четвереньки,
и даже по прошествии пяти лет острота его нюха приводила всех в изумление.
Любые следы даже через несколько часов возбуждали его до такой степени,
что он начинал подпрыгивать и завывать от нетерпения.
Он умер в возрасте двадцати трех лет в отведенной для него камере,
так и оставшись животным, этот мальчик-старичок, которого с трудом можно
было принять за человека. Вскрытие показало, что кора головного мозга
оказалось недоразвитой, но что ее вполне можно было заставить
функционировать нормально.
- Сейчас, - закончил свой рассказ доктор Кэр, - мы, конечно, смогли
бы помочь Джорджу, потому что знаем о мозге неизмеримо больше, чем в
древние времена, но я думаю, вы согласитесь, что ваш случай очень похож на
его с одной лишь разницей: ВЫ НАЧАЛИ ЖИЗНЬ КАК ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СУЩЕСТВО.
Госсейн промолчал. Впервые он получил рациональное объяснение с
помощью метода сравнительного анализа. До этого момента он очень туманно и
несколько идеализированно представлял свои возможности и лишь тревожился,
что его способности никак не проявляются. Но он никогда не терял надежды.
В тяжелую минуту ему придавало силы и уверенности сознание того, что он
является потенциальным спасителем человечества. И где-то в глубине души,
вернее нервной системы, он испытывал гордость при мысли о том, что
способен на нечто большее, чем все остальные. Это чувство, конечно,
останется. Испокон веков человек гордился, когда природа щедро дарила его
умственным или физическим совершенством. Что ж, придется подождать. Он
будет терпелив.
- Если такая мутация истинна, - сказал психиатр, - и является
закономерной в развитии человечества, и если бы передо мной стоял выбор:
спасти вас или мирную цивилизацию от нападения галактических армад, можете
не сомневаться - я выбрал бы вас. А на примере оставшихся, - он
усмехнулся, - неплохо проверить, выдержит ли нуль-А учение первое
серьезное испытание.
- Но ведь на Венере ничего не знают, - только и нашел что ответить
Госсейн.
- А следовательно, - сказал доктор Кэр, - следующий наш шаг
предопределен. До рассвета вам необходимо выбраться из дома. И мне
кажется, - тут он вскочил на ноги с живостью юноши, - пришла пора
побеседовать с нашим общим знакомым.
Теперь Госсейну уже не так тяжело было думать о грозящей ему
смертельной опасности.
17
В нервных реакциях мы копируем животных... что
приводит человека к болезненной инфантильности как в
частной, так и в общественной жизни... И чем выше
технический уровень нации или расы, тем более жестокими,
беспощадными и хищными становятся развивающиеся системы
общества... только потому, что мы продолжаем огрызаться,
как звери, и не даем себе труда мыслить, как человеческие
существа.
А.К.
Джон Прескотт - галактический агент. Единственное, в чем они могли
быть уверены. Сейчас он лежал, связанный, на диване, и следил за каждым их
движением. Его светлые волосы казались до странности белыми при сильном
электрическом освещении. Губы его, несмотря на кляп, кривила
издевательская усмешка.
- Знаете, - с отвращением заметил Госсейн, - во всем этом есть что-то
патологическое. Негодяй отправил на смерть жену, лишь бы убедить меня в
своей лояльности. А я поверил, думая, что он склоняется к нуль-А учению. У
меня и тени подозрения не возникло, что Харди и "X" убиты им не случайно.
Только теперь я вспоминаю, как он остановился, прежде чем подойти к
Торсону, и позволил мне вмешаться. Одним словом, он уничтожил двух землян,
которых галактическая империя использовала вместо ширмы, и теперь се
представители контролируют правительство Земли.
Госсейн закрыл глаза.
- Минутку, - сказал он. - Я что-то не понимаю. - Игры этого года.
Разве на них не должны избрать преемника Харди? - Он встрепенулся. - У
кого больше шансов? Кто впереди?
Кэр пожал плечами.
- Какой-то Торсон. - Он запнулся и недоуменно моргнул. - А ведь
знаете, - медленно сказал он, - я раньше не улавливал связи... Вот вы и
ответили на свой вопрос.
Госсейн промолчал. Страшная мысль, пришедшая в голову, заставила
забыть о том, что Джим Торсон, личный представитель Энро, будет следующим
президентом Земли. Он подумал о Машине. Если она хоть в чем-то оказалась
уязвимой, ей вообще нельзя больше доверять.
Трудно было представить себе Землю без Машины Игр.
Стоявший рядом доктор Кэр мягко проговорил:
- Все это не имеет сейчас никакого значения. Давайте действовать по
порядку. Я считаю, что одному из нас придется выйти наружу вместо
Прескотта и попытаться выяснить, что к чему.
Очень медленно Госсейн сделал глубокий вдох и заставил себя
успокоиться.
- Где ваша жена? - спросил он. - Дома? Я давно хотел вас спросить. И
дети. У вас есть дети?
- Трое. Но рожденные на Венере не имеют права посещать Землю, пока им
не исполнится восемнадцать лет. В настоящий момент моя жена находится с
ними в Нью-Чикаго.
Они улыбнулись друг другу, доктор был доволен собой. Он имел на это
право. Им обоим предстояло решить сложную задачу, но один из них был
знаменитым ученым, а другой... другому еще предстояло доказать себя.
Они сразу же решили, что на встречу с агентами заговорщиков выйдет
доктор Кэр. Телосложением он напоминал Прескотта, а его седые волосы могли
не заметить в темноте. Ботинки-локаторы, слишком большого размера и
довольно узкие, едва налезли на Кэра, но рисковать не хотелось. Подражать
голосу Прескотта не составило труда для жителя Венеры, и тем более
психиатра, который виртуозно владел голосовыми связками. К тому же он
только что разговаривал с Прескоттом, а Госсейн помог исправить некоторые
интонации. Не прошло и трех минут, как доктор с легкостью освоил диапазоны
от громкого разговора до неясного шепота.
- А сейчас, - жестко произнес Госсейн, - джентльмен сообщит нам, о
чем он договорился со своими друзьями.
