закоулке покрытого туманом города и ночь сомкнулась вокруг них клубящейся
темнотой, они услышали из ближайшего громкоговорителя внеочередное
сообщение.
- Слушайте последний выпуск новостей из дворца Президента! - объявил
диктор.
После короткой паузы суровый голос произнес:
- Мне вменена печальная обязанность довести до вашего сведения, что
президент Майкл Харди убит сегодня вечером агентом Машины, человеком по
имени Гилберт Госсейн. Раскрыт чудовищный заговор против народов Земли.
Госсейну помогали так называемые детективы с Венеры, и сегодня ночью все
силы будут брошены на поимку преступников. Комиссия по расследованию
приказывает всем гражданам оставаться дома. Повторяю, мы не можем
гарантировать безопасность лицам, оставшимся на улице.
Только сейчас Госсейн понял, к каким страшным последствиям привели
необдуманные убийства. В сообщении говорилось о заговоре, в котором
участвовал он сам. Машина и венерианские детективы. Намек более чем
прозрачный: первые за всю историю публичные нападки на нуль-А учение.
Объявление войны.
Туман клубился вокруг. Он был настолько непроницаем, что фигура
Прескотта терялась всего в двух футах. Для радара, конечно, погода не
являлась помехой, но ведь прибор надо еще доставить в нужное место. Только
при очень большом невезении их смогут поймать в такую ночь. Наконец-то он
свободен, впервые с тех пор, как попал в водоворот непонятных событий.
Разве что...
Непонятно, кто такой Прескотт и что с ним делать. Упрекать этого
человека не имело смысла. Прескотт помог ему бежать. Он был кладезью
информации, и его следовало как можно тщательнее расспросить. Конечно, не
сейчас. Но со временем Прескотт мог стать неоценимым союзником.
Значит, он по возможности постарается не расставаться с
галактическими агентами, перешедшими на его сторону. Госсейн быстро
объяснил свой план.
- Прежде всего мне нужен психиатр. Нет ничего важнее, чем выяснить,
какие именно изменения в моем мозгу так сильно напугали Торсона.
- Но ведь любой психиатр, - возразил Прескотт, - находится под
протекцией группы защиты. Игры еще не кончились.
Кромешная тьма скрыла снисходительную улыбку Госсейна. Он чувствовал
себя спокойно и уверенно: знал, что у него хватит умственных и физических
сил справиться с любой ситуацией.
- Прескотт, - сказал он, - слишком долго находился я в безвыходном
положении и подчинялся приказам, словно ребенок. Я ведь рассказывал, как
Машина убедила меня снова сдаться в плен?
- Да.
- Я пытался понять, - продолжал Госсейн, - почему я так легко
слушался советов и не проявлял никакой инициативы. Теперь мне кажется, что
раньше я просто неумышленно хотел снять с себя всякую ответственность или
хотя бы часть ее и переложить на кого угодно другого. И мне настолько
нелепой казалась мысль о своей исключительности, я так упорно гнал ее
прочь, что первым делом позволил себя убить.
- По правде говоря, - заметил он после минутного молчания, - я
рассчитываю на этот ваш газ Дрэ. Думаю, что он поможет нам справиться с
группой защиты. Но сначала необходимо купить карту города. Затем мы узнаем
адрес доктора Лаурена Кэра. Если его не окажется на месте, я соглашусь на
любого психиатра, кроме Дэвида Лестера Энрайта. Когда-то я пытался попасть
к нему на прием.
- Я вернусь через десять минут, - сказал Прескотт.
- Э, нет, - резко, но беззлобно ответил Госсейн. Он мягко пояснил: -
Мы в одинаковом положении и не должны выпускать друг друга из виду. Пока
вы будете покупать карту, я зайду за вами в аптеку и посмотрю адрес
доктора в телефонном справочнике.
Уличный фонарь и два светильника над входом освещали большое белое
здание, выделявшееся в ночной тьме. Видимо, психиатр был дома. Они
перепрыгнули через забор, как привидения, и притаились за кустом.
- Вы уверены, что хотите поговорить именно с доктором Кэром? -
прошептал Прескотт.
- Да, - сказал Госсейн. Он решил ограничиться этим коротким ответом,
но, подумав, что автор "Эгоиста не-Аристотелевой Венеры" заслуживает
большего, несколько нелогично добавил: - Он написал несколько книг.
Он стоял, напряженно обдумывая, что делать дальше. В резиденцию
выдающегося ученого попасть было практически невозможно, а в течение Игр
такая мысль не пришла бы в голову и самому искусному грабителю. Кроме
того, им не следовало забывать об отступлении, если что-нибудь сорвется.
- Послушайте, - прошептал Госсейн, - ваш газ действует мгновенно?
- Да. Он распространяется по нервным окончаниям полости носа и
проникает непосредственно в мозг. Достаточно одного вдоха.
Госсейн кивнул и вновь сосредоточенно принялся осматривать дом. Через
несколько минут, если все пойдет гладко, великий семантик, крупнейший
специалист-невропатолог, начнет опрашивать, осматривать его и поставит
диагноз. Ничего на свете он не хотел так сильно, как узнать правду о себе
- все остальное казалось ему мелким, незначительным.
Стараясь говорить как можно тише, Госсейн изложил свой план. Прескотт
подойдет к двери и представится как житель Венеры. Вне всякого сомнения,
прежде чем впустить его, доктор Кэр даст знать о неожиданном посетителе
своей группе защиты. Пусть. В случае вмешательства извне, они тут же
применят усыпляющий газ.
- Какое количество порошка вам потребуется? - спросил Госсейн.
- Совсем чуть-чуть, не более щепотки. В вентиляционную систему дворца
я заложил восемь капсул, примерно с чайную ложку. Нам можно не
беспокоиться, действие принятых таблеток продлиться еще несколько часов.
Через полминуты Прескотт поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка.
Вслед за ними в прихожую ворвались клубы тумана. Договорившись
заранее, они оставили дверь полуоткрытой. В случае чего, так легче будет
бежать. В тому же Госсейн твердо решил застраховаться впредь от любых
неожиданностей, и принятые меры предосторожности помогли ему чувствовать
себя уверенней.
Доктор Кэр был высоким сухощавым мужчиной лет пятидесяти, с гладко
выбритым, волевым лицом. Когда Госсейн вошел, психиатр с любопытством
взглянул на него, пронизывая взглядом серо-стальных глаз. Никогда еще
Госсейну не приходилось подвергаться столь тщательному осмотру, но он
терпеливо ждал, прекрасно понимая, как важно завоевать доверие этого
человека. Минуты, потерянные сейчас, могли сэкономить несколько часов в
будущем.
Психиатр не терял времени даром. Как только Госсейн объяснил цель
своего визита, он исчез в лаборатории и почти сразу же вернулся с
портативным детектором лжи в руках.
- Мистер Госсейн, - сказал он. - Ни один житель Венеры, ни один
человек, серьезно изучающий нуль-А доктрины, даже на мгновение не сможет
допустить, что объявление по радио и сообщение в газетах, сделанное
информационными правительственными бюро относительно убийства президента
Харди, являются правдой. За всю свою жизнь я еще не видел, чтобы так
расчетливо возбуждались эмоции умов невежественных и недостаточно
образованных. Только в далекие мрачные века делались попытки воззвать к
толпе и накалить ее страсти до такой степени, что она занималась
самосудом; окончательным же свидетельством их продажности является
обвинение против Машины и жителей Венеры. Нет ни малейшего сомнения, что
подобные обвинения делаются с определенной целью, и одно лишь это дает вам
право быть выслушанным людьми справедливыми, прежде чем они вас осудят. -
Он умолк и посмотрел на Госсейна. - Вы согласны отвечать при детекторе
лжи?
- Я согласен на все, сэр, - ответил Госсейн, - если только это не
связано с потерей сознания. Я надеюсь, вы поймете меня правильно.
Доктор кивнул. И в течение всех последующих тестов руки и мозг
Госсейна не оставались свободными ни на секунду. Тесты! Один за другим,
несколько десятков. Лаборатория доктора была расположена идеально, в самом
конце прихожей, и необходимую аппаратуру не составляло труда подвозить
прямо к креслу, из которого Госсейн ясно видел незапертую входную дверь.
Некоторые приборы сверкали на него электронными глазами, ослепляли,
захлестывали волнами горячего воздуха. Другие были холодны на ощупь,
третьи - непонятно гудели и дрожали. Тест шел за тостом, а Госсейн
продолжал рассказывать все, что с ним произошло.
Ему пришлось прерваться три раза: дважды, когда сверхчувствительные
лучи исследовали клетки дополнительной мозговой ткани, и один раз, когда
доктор Кэр воскликнул:
- Значит, это не вы их убили?
Услышав вопрос, Прескотт поднял голову.
- Нет, я. - Он угрюмо рассмеялся. - Как вы могли догадаться, мне
пришлось выбирать между нуль-А и статусом помощника командира
галактической базы. Если меня когда-нибудь будут судить, останется лишь
сослаться на временное умопомешательство.
Доктор Кэр бросил на него быстрый взгляд.
- Суд никогда еще не принимал и не примет во внимание подобных
аргументов от человека, стоящего на нуль-А пути развития. Вам придется
придумать что-нибудь другое.
"Придумать!" - как молния мелькнула в мозгу Госсейна, и он посмотрел
на Прескотта... впервые посмотрел на него со стороны. Чуть сощурив глаза,
как бы случайно, Прескотт небрежно сунул правую руку в карман. Движение
было явно бессознательным, потому что вряд ли он мог надеяться успеть
выхватить пистолет, и Госсейн без труда обезоружил его.
- Я думаю, - тихо сказал Госсейн через несколько секунд, - что ваш
дом окружен.
16
Структура нервной системы человека беспредельно
сложна. Подсчитано, что человеческий мозг содержит
примерно двенадцать миллиардов нервных клеток, или
невронов, причем более половины находится в церебральной
коре. Если мы представим себе только миллион нервных
клеток коры головного мозга, которые объединятся в группы
всего по два неврона в каждой, и вычислим количество
возможных комбинаций, то число вероятностных межнейронных
связей будет равно двум миллионам восьмидесяти трем
тысячам в десятой степени. Для сравнения... вся наша
Вселенная, возможно, содержит не больше атомов, чем
шестьдесят шесть в десятой степени.
А.К.
Свет, проникающий через полуоткрытую входную дверь, на какое-то время
задержит нападающих. С улицы можно разглядеть лишь освещенную прихожую, и
вряд ли им придет в голову, что произошло непредвиденное. Само собой,
когда-нибудь их терпение лопнет.
Они быстро связали Прескотта по рукам и ногам, засунули кляп в рот и
довольно бесцеремонно бросили на диван. Потом принялись обсуждать
сложившуюся ситуацию.
- Он никуда не выходил, - резонно заметил Госсейн, - но я уверен, что
ему удалось каким-то образом поддерживать связь.
- Не имеет значения, - коротко ответил доктор Кэр.
- То есть как?
Лицо психиатра было спокойным, взгляд ясным.
- Прежде всего, - сказал он, - займемся тем, что мне удалось
обнаружить. Мне кажется, вы просто не понимаете своего исключительного
положения, Госсейн. Вы играете настолько важную роль в текущих событиях,
что я готов идти на определенный риск.
Ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать сказанное,
сконцентрироваться и заставить себя не думать об угрожающей опасности. Он
