подчинялся определенной заданной программе. С одной стороны, он
препятствовал правильному функционированию Машины, с другой - служил
средством транспортировки в отдаленные уголки Солнечной системы, возможно,
в святая святых заговорщиков: штаб-квартиру, галактическую базу, склад
атомных торпед.
Перед ним открывались самые широкие возможности. Но прежде всего
необходимо выбраться из лабиринта. А там видно будет.
Он легко поднял Генератор Пространства и взвалил его на плечо.
"Пройду тысячу шагов в одном направлении, - решил он, - потом вернусь
и сделаю тысячу шагов в другом. Вряд ли мне придется блуждать долго".
Примерно через триста шагов он увидел впереди слабое мерцание. Круто
изгибаясь, тоннель сворачивал еще трижды, но даже подойдя вплотную, он так
и не понял, где находится источник света. Перед ним высилось ограждение.
Положив на пол неудобный прибор, Госсейн осторожно приблизился к
металлическим прутьям. В последнюю минуту он на всякий случай опустился на
колени и посмотрел вниз. Перед ним лежал гигантский котлован. Его покатые
стены тускло блестели в свете атомных ламп, расположенных по всей
периферии на ровном расстоянии друг от друга. Половину его занимал
космический корабль.
О таком звездолете люди Земли могли только мечтать. Рассказывать о
нем не имело смысла, все равно никто бы не поверил. Любой здравомыслящий
человек отнесся бы к подобного рода фантазиям как к заявлению внезапно
свихнувшегося инженера, который пришел домой после работы над обычным
девяностофутовым межпланетным лайнером и сообщил своей жене: "А теперь,
дорогая, я беру отпуск на пятьсот лет, нанимаю миллион чертежников и
начинаю конструировать межзвездный корабль в две мили длиной".
Звездолет в ангаре был чуть меньших размеров. Горбатый, как акула, он
не доходил до потолка всего футов на сто. Рядом мог бы поместиться еще
один корабль, но тогда они заняли бы собой все пространство в милю
шириной.
Расстояние в две трети мили скрадывало детали, но Госсейн ясно видел
крохотные фигурки, копошащиеся внизу под самым днищем. У него сложилось
впечатление, что они занимаются погрузкой, передавая по живому конвейеру
ящики, которые поступали с подземных этажей.
Неожиданно он понял, что корабль готовится к отлету Постепенно людей
становилось все меньше и меньше. Затих далекий шум разговоров,
прекратилось движение, наступила полная тишина. Госсейн молча ждал.
Сейчас на Венере ночь. Темнота необходима, чтобы старт остался
незамеченным. Через мгновение потолок пещеры раскроется. Наверху, конечно,
самая обычная лужайка, служившая неплохим камуфляжем. Все продумано до
мелочей.
Ослепительно сверкающие прожекторы разом погасли. Тоже разумно. Яркий
свет привлекает внимание, а чувствительные детекторы наверняка нацелены в
небо, чтобы не пропустить ни одного звездолета с Земли, ни одного
неопознанного робоплана.
Но Госсейн ошибся. Пришел в движение не потолок пещеры, а космический
корабль. Он начал светиться зеленоватым туманным сиянием, от которого
слегка помутилось зрение, разболелась голова.
Госсейн вспомнил, что испытал нечто подобное, включив Генератор
Пространства. "Звездолет! - подумал он. - Ну конечно же, его просто
настроили на одну из галактических баз. Никаких отверстий в потолке нет".
Неприятные ощущение кончились так же быстро, как начались. Гигантский
корабль исчез.
В пещере зажглись четыре прожектора. Они сверкали, как миниатюрные
солнца, но их белый огонь не в состоянии был проникнуть в самые отдаленные
закоулки, которые оставались в полумраке.
Госсейн подобрал Генератор Пространства и пошел вдоль ограждения. Он
плохо представлял себе, что делать дальше, но по крайней мере спускаться
вниз он не собирался. Должен же быть какой-нибудь выход из лабиринта.
Лестница, лифт - все что угодно.
Он оказался прав. Прямо на его пути возник ряд клеток шахт, но только
в двух из них стояли лифты. Не думая, он схватился за ближайшую ручку.
Дверь бесшумно и плавно отворилась. Госсейн смело вошел в кабинку и
недоуменно уставился на панель управления, Вместо привычных кнопок он
увидел перед собой двенадцать изогнутых трубочек. Госсейн побледнел. Он
стоял в лифте Пространства! С его помощью можно проехать не только вверх
или вниз, а попасть в самые различные пункты назначения. Даже застонав от
огорчения, он посмотрел внимательней и с облегчением заметил, что каждая
трубочка указывала в определенном направлении. Госсейн не стал колебаться.
Приходилось рисковать. Он нажал на трубочку с заостренным вверх концом.
На этот раз он сделал попытку разобраться в своих ощущениях. У него
ничего не вышло. Все его чувства временно притупились, и он не смог
уловить никакого движения. Когда голова у него перестала кружиться, он
огляделся по сторонам.
Он все еще находился внутри дерева, в просторном помещении с
неровными стенами и куполообразным потолком. В небольшом отверстии сбоку
видно было небо Венеры.
Госсейн спрятал Генератор Пространства в одном из самых темных углов
и осторожно стал пробираться к источнику света. Подъем становился все
круче, а естественный коридор сужался со всех сторон. Очень скоро он
понял, что никогда не сможет пронести здесь Генератор Пространства. Эта
мысль неприятно поразила Госсейна, но в конце концов он решил, что прежде
всего необходимо связаться с жителями Венеры, а потом уже думать, как
вызволить галактический прибор.
Последнюю треть пути он преодолел ползком, хватаясь за подгнившие
выступы и подтягиваясь на руках. Сквозь дупло с рваными краями, наверняка
не единственное в гигантском стволе, он выбрался на нижнюю ветку дерева и
остановился, переводя дыхание.
Справа от него стоял венерианский лес, слева - раскинулась большая
лужайка, скорей всего над космическим ангаром. Тщательно запомнив
ориентиры, Госсейн пошел вперед.
Его охватило радостное возбуждение. Широкие ветки деревьев
соединялись друг с другом, и, шагая по ним, как по проспекту, он испытывал
ни с чем не сравнимое наслаждение. Наверное, жители Венеры часто совершали
подобные прогулки. Он так и пойдет, от дерева к дереву, и миль через
пять...
Кора под его ногами неожиданно провалилась. Он упал на твердую
поверхность. В ту же секунду люк над его головой захлопнулся, и он
оказался в темноте. Пол, на котором он лежал, стал резко крениться вниз.
Ему не за что было уцепиться, и он заскользил по плоскости, наклон которой
достиг семидесяти градусов. Он попал в западню.
Госсейн не привык сдаваться без борьбы. Даже падая, он старался
использовать малейшую возможность, чтобы задержаться, как-то встать,
ухватиться за любую шероховатость в стене. У него ничего не вышло. Футов
через тридцать его бросило в сторону, и с легким щелчком пол поднялся,
превращаясь в потолок. Но и тогда он не успокоился. Присев на корточки, он
изо всех сил прыгнул вверх, но ощутил под пальцами лишь пустоту. Спружинив
ноги, чтобы не потерять равновесия, он заставил себя расслабиться,
успокоиться, прекрасно понимая, что если выход существует, он обязан найти
его именно сейчас, пока не поздно. А следовательно, необходимо сделать
нуль-А паузу и начать рассуждать логично.
Не вызывало сомнений, что здесь сработала автоматика. Кора
провалилась, как только он ступил на нее всей своей тяжестью. Пол
накренился по той же причине. Неприятно другое: ловушка придумана людьми,
а значит, подсоединена к системе сигнализации. В его распоряжении совсем
мало времени: когда начнут проверять, что случилось, отсюда будет уже не
выбраться.
Он опустился на колени и осторожно пополз вперед. Буквально через
несколько секунд он натолкнулся на ковер, справа от которого стояли
небольшой шифоньер, столик, кресло и кровать. Спальня! Значит, здесь
должен быть свет. На мгновение задумавшись, он поднялся на ноги.
Выключатель на стене тихо щелкнул, и Госсейн впервые смог подробно
рассмотреть свою тюрьму. С момента его падения прошло три минуты.
Не так и плохо. Две необъятных кровати занимали просторный альков
розового дерева, за которым находилась гостиная, обставленная ничуть не
хуже, чем в доме Крэнга. Повсюду висели картины, но Госсейн не успел их
рассмотреть. Дверь медленно открылась. Выхватив пистолет, он попятился.
Перед ним стоял робот с бластером в руке. Из-за его спины прозвучал
голос Торсона.
- Бросьте оружие, Госсейн, и не вздумайте сопротивляться. Это
бессмысленно.
Ему оставалось только подчиниться. Солдаты тщательно обыскали его.
Робот исчез, и в открытую дверь прошел Джим Торсон.
27
На металлическую площадку горы планеты Зверей приземлился космический
корабль с послом Галактической Лиги на борту. Посол медленно подошел к
парапету гигантского здания и печально взглянул на джунгли, простиравшиеся
в четырех милях внизу.
"Видимо, от меня ждут, - подумал он, - что я приму участие в охоте с
этими, - он помедлил, пытаясь привести в порядок свои мысли, -
извращенцами, которые ни в чем не знают удержу, и даже охотничьи домики
строят величиной с город".
Голос за его спиной пробормотал:
- Сюда, господин посол. Охота начинается через час, и Энро согласился
выслушать вас по пути.
- Передайте господину министру иностранных дел вашей империи, -
твердо ответил посол, - что я только что прибыл и...
Он умолк, удержав слова отказа, готовые сорваться с губ. Успех его
миссии зависел от проявленного такта, а любой представитель Лиги вряд ли
добился бы цели, отклонив приглашение императора шестидесяти тысяч
звездных систем. Тихим голосом посол закончил фразу:
- ...буду готов вовремя.
Это было кровожадное зрелище. Каждый охотник имел своего робота:
каждого зверя стреляли из специального ружья. Роботы скользили бесшумно,
не путаясь под ногами, исправно подавая людям оружие. Самых опасных
животных окружали энергетическим экраном, чтобы охотники, не торопясь
выбрали наиболее уязвимое место для стрельбы.
Один из зверей с мощным красивым телом, серебристой шкурой и копытами
на ногах понял после первой попытки, что ему никуда не деться. Усевшись на
землю, он жалобно завыл. Его убил сам Энро, попав точно в глаз. Несколько
секунд зверь катался по траве, жалобно скуля и дергаясь, потом затих.
Представление окончилось.
Когда они вернулись во дворец, который одновременно являлся местом
сбора охотников и министерством иностранных дел, рыжеволосый гигант
подошел к послу Галактической лиги.
- Прекрасный спорт, - проворчал он. - Вы не находите? Я заметил, вы
почти не стреляли.
- Я первый раз на охоте, - признался посол. - Просто поразительно.
В какой-то степени он не соврал, разве что решил не договаривать. Это
действительно было поразительно, ужасно, омерзительно, не поддавалось
никакому описанию. Краешком глаза он заметил, что гигант иронически
уставился на него.
- Представители Лиги все одинаковы, - заявил Энро. - Лига была
организована девятнадцатью галактическими содружествами, которые в
древности отдали дань бессмысленным войнам, ни к чему не ведущим и только
уничтожающим людей. Основной закон Лиги - мир, который постепенно
настолько прочно укрепился в нашем сознании, что ни один из нас не может
думать иначе.
- Мне иногда кажется, - с гордостью произнес Энро, - что я
предпочитаю войну, пусть самую разрушительную.
Посол промолчал, и через некоторое время Энро, глубокомысленно
