- Что вы имеете в виду?
- Лига, - ответила Патриция, - обладает множеством недостатков.
Принятие определенных решений зависит от отношения к проблеме отдельных
содружеств. Вы не представляете, как легко пожертвовать одной звездной
системой ради общего спокойствия. Я никогда об этом не забывала и делала
все возможное для Земли и только для Земли, пользуясь привилегиями агента
Лиги. Содружествам известно наше нуль-А учение, но им не удалось привить
его нигде по всей галактике. Различные правительства отождествляют его с
пацифизмом и просто не могут поверить, что на свете существует такая
полная гармония мыслей, при которой человек мгновенно приспосабливается к
обстановке, включая военную.
Госсейн кивнул, вспоминая рассказ Торсона. Он давно понял, почему
Энро выбрал для вторжения отдаленную Солнечную систему. Уничтожение мирных
жителей, в нарушение всех договоров Лиги, неизбежно приведет к межзвездной
войне, о которой император давно мечтал.
- Именно Элдред, - продолжала Патриция, - обнаружил, что в результате
аварии великий ученый, директор Института Семантики, превратился в
кровожадного маньяка, которого вы знали под именем "X". Он думал, что
Лавуазье выздоровеет и станет неоценимым союзником, но, к сожалению,
ошибся.
Опять Элдред. Госсейн вздохнул.
Молчание затянулось. С каждой минутой Госсейн мрачнел все больше. Он
не строил никаких иллюзий. Жадность Торсона заставила его свернуть в
сторону от намеченной цели, но это лишь спокойствие перед бурей. Получив
короткую передышку, венериане успеют как следует вооружиться, а у Лиги
появится несколько недель, в течение которых они могут понять, что Энро
собирается развязать галактическую войну. Торсон постарается как можно
дольше вести двойную игру, но если только он почувствует, что его жизни
грозит опасность, то мгновенно отдаст приказ и превратит Венеру в атомную
пустыню.
Нет, нельзя ожидать чуда и сидеть сложа руки, полагаясь только на
неизвестного. Каким бы могуществом тот ни обладал, он мог рассчитывать
лишь на несведущих помощников, вроде Госсейна, которые вряд ли могли
противостоять кровожадной Галактической Империи. Надо что-то предпринять.
В эту минуту в голове его созрел отчаянный план действий.
32
Еще через два дня, сидя в темной лаборатории, он совместил два луча
света без помощи Генератора Пространства. Когда Госсейна попросили
объяснить, что он чувствовал, ответ получился невразумительным: "Двигаешь
рукой, как загипнотизированный, а кажется, что это делает за тебя кто-то
другой". Его нервная система получила новый импульс; сознание расширилось.
Шло время, странные покалывания в организме становились явственней,
он учился контролировать свои ощущения. Он стал различать всевозможные
энергии, движение, предметы и вскоре мог назвать каждый из них с закрытыми
глазами и не задумываясь. В присутствии людей тепло разливалось по всему
его телу. Он реагировал на неизмеримо ничтожные импульсы, а на шестой день
выделял доктора Кэра из окружающих по исходившей от него "дружелюбности".
К тому же он заметил, что легко воспринимает волнение психиатра за его
дальнейшую судьбу.
Поняв, что получил возможность разбираться в эмоциях, Госсейн тут же
принялся за Крэнга, Торсона и Прескотта. Ненавидел его один лишь Прескотт.
"Он никогда не забудет, - подумал Госсейн, - о пережитом страхе и о том,
как я обманул его тогда во дворце". Торсон был самым настоящим Макиавелли,
оставаясь строго нейтральным в отношении к пленнику. Крайняя осторожность
сочеталась в нем с решительностью. Крэнг вообще не давал волю чувствам.
Видимо, галактический агент постоянно находился в напряжении и боялся
раскрыться даже перед самим собой.
Больше всех его поразила Патриция. Ничего. Вновь и вновь он пытался
войти в контакт с ее нервной системой. Безрезультатно. В конце концов
Госсейн решил, что он в состоянии воспринимать лишь мужское начало.
В течение последующих дней он разработал свой план до мельчайших
подробностей. Поразмыслив, он пришел к выводу, что картину создавшегося
положения обрисовали ему люди, пользующиеся чисто Аристотелевыми
представлениями и понятиями. Нельзя забывать, что даже Крэнг не получил в
детстве воспитания, позволяющего добиться полного контроля над мозгом.
В рассуждениях Госсейна имелись неувязки, но одновременно многое
становилось понятным. Загадочный незнакомец теперь уже казался ему не
всемогущим волшебником, а самым обычным человеком, открывшим тайну
бессмертия, который пытался по мере сил бороться с галактической империей.
Не вызывайте сомнений, что его мало беспокоит, уничтожат или нет очередное
тело Гилберта Госсейна. В крайнем случае он просто смирится с поражением и
начнет новую разработку, исходя из сложившийся ситуации.
Ну и черт с ним!
В полдень того дня, когда проводился эксперимент с большим кубиком,
Госсейн решил отключить вибратор. Его поразила сложность схем и множество
самых разнообразных волновых энергий, пульсирующих по бесконечным
трубочкам. В конце концов он добился своего и, взяв прибор в руки, теперь
уже попытался одновременно нейтрализовать его и запомнить атомную
структуру пола, на котором стоял. У него ничего не вышло. Он мог
контролировать либо вибратор, либо пол, но не то и другое вместе. И
заговорщики это прекрасно знали.
На девятнадцатый день ему дали металлический стержень из сверхпрочной
электронной стали, а в противоположном конце лаборатории поместили
небольшой генератор. Сейчас он уже действовал осмысленно. Молния -
казалось, вылетевшая из руки - полоснула по стене, потолку,
энергетическому экрану, за которым стояли наблюдатели. Содрогнувшись,
Госсейн прервал совпадение энергий до двадцатого десятичного знака и, не
сопротивляясь, отдал стержень специально посланному за ним солдату. Только
тогда Торсон вышел из-за экрана. У гиганта было явно хорошее настроение.
- Что ж, мистер Госсейн, - сказал он с уважением в голосе, - с нашей
стороны просто глупо продолжать дальнейшее обучение. Не то чтобы я не
доверял вам... - Он рассмеялся. - В конце концов я уверен, что теперь вам
под силу разыскать нужного нам человека. - Он резко переменил тему
разговора. - Мы вылетаем на Землю. Укладывайтесь. В вашем распоряжении
ровно час.
Госсейн рассеянно кивнул. Через несколько минут у дверей лифта он
смотрел, как трое солдат осторожно заносят внутрь вибратор. Прескотт
жестом пригласил его зайти в кабинку. Солдаты столпились гурьбой в тесном
пространстве; Прескотт подошел к панели управления. Резким, конвульсивным
движением Госсейн обхватил его за плечи и изо всех сил ударил головой о
металлическую стенку. Выхватывая бластер из кобуры, он отпустил
безжизненно падающее тело и нажал первую попавшуюся трубочку.
Как всегда, сознание на мгновение помутилось. Когда он пришел в себя,
из его бластера вылетела огненная струя и охранники свалились как
подкошенные.
Первая стадия отчаянного плана увенчалась полным успехом.
33
Расстегнув молнию, Госсейн снял с себя комбинезон. Он подозревал, что
в ткань вшиты были различные электронные приспособления, а с помощью
одного из них - он твердо это знал - не составляло труда парализовать
человека на расстоянии. Раздевшись, он почувствовал облегчение, но прежде
чем начать действовать, быстро переоделся в костюм Прескотта.
Первая остановки ему требовалась только для того, чтобы избавиться от
вибратора. Открыв дверцу лифта, он осторожно вытолкнул прибор, а вслед за
ним довольно бесцеремонно вышвырнул четыре трупа. Самое главное - не
задерживаться. Нажав на очередную трубочку, он вновь очутился в незнакомом
коридоре. Как и в первом, здесь не было ни одной живой души. Госсейн
"запомнил" структуру участка пола рядом с шахтой лифта и дал ему кодовое
обозначение: один. Пробежав футов сто и свернув за угол, он повторил всю
процедуру сначала, поменяв лишь кодовое обозначение на "А". Остановившись,
он подумал: "Один!"
В ту же секунду он оказался рядом с лифтом.
Его захлестнуло радостное чувство, подобного которому он никогда
раньше не испытывал. Только бы успеть! Кодовые обозначения, которые он дал
участкам следующего коридора, были "2" и "Б" соответственно... В четвертом
коридоре навстречу ему попался человек. Не задумываясь, Госсейн выстрелил.
Больше он никого не встретил. И хотя он нигде не задерживался, прошло
не менее получаса, прежде чем он добился поставленной перед собой цели,
"запомнив" десять кодовых названий от единицы, столько же от "А" и, кроме
того, все электрические розетки, обозначив их математическими символами.
Пришла пора возвращаться домой. Похоже, побег его пока остался
незамеченным. Госсейн заставил себя успокоиться. Не слишком густо, но для
отступления у него имелось восемнадцать разных мест, а его дополнительный
мозг мог пользоваться энергией из сорока одного источника. Он заметил, что
руки его слегка дрожат, а лоб покрылся испариной. Вполне естественная
реакция, если учесть, сколько сил пришлось затратить. Не пройдет и
тридцати минут, как ему придется дать решительный бой, начать военную
кампанию, которую никогда не вел один-единственный человек. Через час
станет известно, победит он или погибнет, теперь уже навсегда.
Он открыл дверь и осторожно вошел в комнату. Патриция Харди вскочила
с кресла и кинулась ему навстречу.
- О господи, - воскликнула она. - Где вы пропадали? Сюда приходил
Элдред.
Не похоже было, что она догадывается о случившемся, но ее тон потряс
Госсейна. Внезапно он все понял.
- Крэнг! - Ему показалось, что на него обрушился потолок.
- Он велел передать вам последние инструкции.
- О боже! - вырвалось у Госсейна.
Он почувствовал слабость в ногах. Он все время ждал, надеялся, что им
наконец начнут разумно руководить. Он намеренно затягивал выполнение
своего плана до самой последней минуты. А теперь... Девушка взволнованно
произнесла:
- Он сказал, - голос ее упал до шепота, - чтобы вы притворились,
будто вас непреодолимо тянет в Институт Семантики и вошли там в контакт
с... с... - Она покачнулась, почти теряя сознание.
Госсейн подхватил ее и потряс за плечи.
- Да, да. С кем?
- С бородачом! - выдохнула она. - Дальше вы будете делать то, что он
прикажет. - Она выпрямилась. - Трудно поверить, что Элдред... все время
знал о его существовании.
- Но кто он такой?
- Элдред не сказал.
Госсейн еле сдерживался, чтобы не вспылить. В душе его нарастала
ярость. Его бросили на произвол судьбы, тем самым вынудив к бессмысленным
действиям. Как расхлебать заварившуюся кашу? Огромным усилием воли он
заставил себя собраться с мыслями. Патриция не должна подозревать, что
произошло, по крайней мере до тех пор, пока всего не расскажет.
- Что задумал Крэнг?
- Торсона необходимо убрать.
- Понятно. А потом?
- Элдред, как его первый помощник, примет командование армией. - Она
говорила быстро, взахлеб. - В нашем секторе галактики под началом Торсона
сто миллионов солдат. Если Энро их лишится, ему потребуется не меньше
года, чтобы организовать новое нападение на Солнечную систему.
Госсейн бессильно опустился на ближайшее кресло. По своей логической
завершенности блестящий план Крэнга был бесподобен. Сам Госсейн тоже
намеревался убить Торсона, но он заранее предполагал, что такая попытка
обречена на провал, и стремился в основном уничтожить галактическую базу.
Да, ему оставалось лишь восхищаться Крэнгом. Теперь понятно, почему тот ни
