чем-то, человек неизбежно оказывается на одном
уровне с тем, против чего борется. Бороться
нельзя, находясь, допустим, выше.
Н.П. Но ведь существуют различные
социальные формы, от которых мы не можем быть
свободны - одни принимаем, с другими боремся.
Б.Г. Я склонен не согласиться. Я, во всяком
случае, имею дело не с социальными формами, а с
конкретными людьми. И отношения у меня с
конкретным врачом, музыкантом, чиновником, а не
с больницей, союзом композиторов,
министерством. Поэтому мне нет нужды
становиться ни жертвой, ни воином ни колесиком
в некоем не существующем для меня механизме. Я
- человек.
"Ибо sapiens - это еще одно старое, старое
слово, из тех, что надо сперва отмыть как
следует, а уж потом пытаться использовать со
смыслом".(Х.К.)
Н.П. Ну, а если тот врач, секретарь Союза
композиторов, чиновник являются только
функцией, винтиком огромного и якобы не
существующего для вас механизма ?..
Б.Г. Меня судьба хранила от такого взгляда
на людей. Более того: я вижу опасность путей,
которые базируются на таком подходе к жизни.
Н.П. Но ведь существует быт, часто
обременительный, правила, регламентирующие
свободу проявлений. Не будете же вы утверждать,
что и этого нет? Дорогу-то вы переходите все же
на зеленый свет.
Б.Г. Отнюдь. Да простит меня милиция. Я
перехожу улицу, как правило, там, где мне
удобно переходить, руководствуясь тем, вижу я
машину или нет.
Н.П. И локоть ближнего в битком набитом
автобусе тоже не нарушает вашего равновесия?
Б.Г. Я вишу на одной руке и с большим
удовольствием читаю или разговариваю с
друзьями, и мне все равно, где при этом нахожусь.
"- Не плачь,- наклонился Оливейра к уху Бэпс.
Не плачь, Бэпс, всего этого нет.
- О нет, нет, есть, - сказала Бэпс,
сморкаясь.- Все это есть.
- Может, и есть, - сказал Оливейра, целуя
ее в щеку. - Но только это неправда".(Х.К.)
Н.П. Допустим, вы так счастливо устроены,
что никакие внешние обстоятельства не влияют на
ваше творческое самоощущение.Это не снимает
проблему, как таковую. На пути творческой
реализации многих людей стоят и неустроенный
быт, и формализм...Да мало ли! Как быть им?
Б.Г. Получается, что мы, не решив своих
проблем, начинаем решать проблемы других людей,
которые, кстати, нас об этом не просили. При
массовом охвате теряется суть проблемы. Мне
вспоминается разговор в Харькове людей,
неудовлетворенных своей работой:"Что же,всем в
сторожа идти? Вот я инженер , и таких, как я,
много. А сторожей в городе всего сто. Ну, может
быть, для меня и найдется сто первое место, а
как быть остальным?" Это не подход.
Н.П. Это не подход, потому что человек ищет
убежище от жизни, вместо того чтобы искать
возможность активного и творческого участия в
ней.
Б.Г. Я про это и говорю. Если человек хочет
чем-то заниматься - он будет этим заниматься.
Если у рабочего есть призвание - он станет
хорошим рабочим, несмотря на формализм и прочее.
На крайний случай человек может создать новую
профессию, выбить не существовавшую до него
ставку. В Новгороде, например, есть человек,
который реставрирует гусли. Не было до него
такой профессии. Я знаю людей с высшим
образованием, которые работают лесниками. Все
зависит от того, насколько сильно человек
х о ч е т.
Н.П. Борис, вы видели серию телевизионных
передач "Взгляд", о так называемой "системе"?
Кстати, один из ее участников обмолвился о том,
что и вы вышли из "системы".
Б.Г. Да простят меня люди, причисляющие
себя к "системе"... Мое общение с ними
сводилось к двум-трем годам поездок по
Прибалтике в середине семидесятых. Студентами
мы брали летом гитары и ездили с ребятами из
"Аквариума" - посмотреть жизнь. Мы
репетировали, спевались. Остальные пассивно
слушали и перемещались перед нами, как облако -
с одного сеновала на другой. В принципе, для
человека ищущего и творческого это нормальный
период в жизни - посмотреть что и как. В
"системе" остаются те, кто не может найти себе
дела или не хочет его найти. Такие могут
дрейфовать до сорока. Для большинства же - это
фаза в развитии, имеющая, кстати, свою
традицию: издавна молодой человек в какой-то
момент отрывался от семьи, странствовал,
путешествовал, чтобы повидать мир и испытать
себя один на один с жизнью. Жаль, что эта
традиция исчезла и скитальческий период в жизни
молодого человека сегодня воспринимается как
странность и отступление от нормы.
"Этот беспорядок и есть таинственный
порядок, та самая богема тела и души, которая
настежь открывает перед ней все истинные двери.
Ее жизнь представляется беспорядком только мне,
закованному в предрассудки, которые я презираю
и почитаю в одно и тоже время".(Х.К.)
Н.П. Не уверен, что такая традиция
существовала в реальности. Скорее это
сложившаяся в литературе мифологема.
Б.Г. Я не склонен разделять действительность
и миф. Миф - это кость действительности, то, на
чем она держится. Мы можем посмотреть сейчас в
окно и сказать:"Действительность...Скука!" Ну,
а если представить, что эта же самая
дейсвительность, которая была тысячи лет назад?
Когда человек живет один в своем одном времени,
он не может знать, что такое жизнь. Но как
только он прикоснется к культуре, через чтение
книг, например, он начинает понимать, что жизнь
происходит по каким-то законам, о которых он до
этого не подозревал. В мифологии и в литературе
закреплены некие законы развития, общие для
данного народа, для данной культуры и для
человечества в целом. Я, как видите, все время
тяготею к универсальности.
Н.П. И прекрасно. Хотелось бы только не
терять при этом почвы.
"-Абсолют, - говорила Мага, подбивая носком
камешек из лужи в лужу, - Орасио, что такое
абсолют?
- Ну, в общем, - сказал Оливейра, - это
такой момент, когда что-то достигает своей
максимальной полноты, максимальной глубины,
максимального смысла и становится совершенно
неинтересным".(Х.К.)
Б.Г. Я математик, и знаю, что теория
вероятности об'ясняет насколько одно событие
вероятнее другого. Но на вопрос, почему оно
вероятнее, математика ответа не дает. А меня
интересует вопрос "почему". Думая над ним, я
пришел к мифологии, которая имеет дело с
невидимыми законами. Впрочем, законы физики и
математики тоже невидны. Мы не можем увидеть
закон тяготения, но лишь его следствие.
Математика и физика - частные подразделения в
познании общих схем. Если прибегнуть к еще
одной форме познания, то может получиться книга
"Ицзин", которая дошла до нас в неизменном виде
через четыре тысячи лет. Не хилый срок. В ней
описывается ход течения определенных процессов.
Существуют, существуют универсальные законы
гармонии, которые невозможно выразить.
Н.П. Может быть, вы имеете в виду -
сформулировать? А выражает их, так или иначе,
каждый художник.
Б.Г. Совершенно верно. И в этом смысле
искусство не отличается от науки. И то и другое
является формой выражения общих сущностей. Если
вернуться к року: по-моему, он пробудил в нас
стремление жить не в культуре частной и
формализованной, а в живой общемировой
культуре. Пусть она пока воспринимается в
примитивных формах, но это путь возвращения к
истоку. Рокеры всех стран последние тридцать
лет говорят одно: что такое исток,мы не знаем,
но то, что сегодня составляет окружающую жизнь,
нас не устраивает.
Н.П. Каким же образом эта жажда синтеза
сочетается в роке с мотивами разрушения и
агрессии?
Б.Г. Отрицать - не значит стремиться
разрушить. Мне лично разрушение вообще никогда
не было свойственно. Но даже если взять самого
агрессивного рокенроллера, самого тяжелого
металлиста, то разрушать они ничего не будут -
их просто этот процесс не интересует, когда им
шестнадцать лет. В этом возрасте достаточно
ощущения, что я - новый человек, у меня - новая
жизнь, и я проживу ее по-своему. Рок ведь не
столько феномен культуры, сколько социологии.
Пастернак как-то сказал, что в науке молодой
человек начинает с опровержения всего, что
сделано до него. В культуре же человек учится.
Для рока ближе первый путь - опровержения.
"Загвоздка в том, что естественное и
действительное почему-то вдруг становятся
врагами, приходит время - и естественное
начинает звучать страшной фальшью, а
действительное двадцатилетних и действительное
сорокалетних начинают отталкивать друг друга
локтями, и в каждом локте - бритва..."(Х.К.)
Б.Г. Начиная с пятидесятых, реакция
родителей всего мира на детей, увлекающихся
роком, одна:"Немедленно выкинь эту гадость!"
Значит что-то в этом есть, если это смогло
"достать" всех родителей на всех континентах.
Н.П. Это не довод.
Б.Г. Это не довод, но что-то в этом есть.
Н.П. В шестнадцать лет еще можно поставить
против "старой" культуры свою молодость. Но что
реально может противопоставить "старой"
культуре взрослеющий рок?
Б.Г. Ничего. Рок противостоит культуре
только на определенном возрастном и умственном
этапе.
Н.П. Сегодня многие из ваших слушателей и
почитателей находятся именно на этом возрастном
и умственном этапе. Какими вы их видите?
Существует ли у вас обратная связь?
Б.Г. Обратная связь есть, но очень
незначительная. В силу того, что я занят своей
собственной охотой, своими собственными
приключениями. Когда человек идет с ружьем по
лесу охотиться на тигра, и тут у него берут
из-за дерева автограф, он не очень склонен
обращать внимание на того, кому дает автограф.
Для него важнее этот тигр.
Н.П. Но вы не можете не понимать, что для
многих в среде молодежи являетесь авторитетом.
А это накладывает и определенную
ответственность, от которой не убежать.
Б.Г. Я не убегаю от нее, но и не принимаю.
Могу сказать только одно: я стараюсь научиться
жить правильно. Задача возлюбить ближнего -
абсолютно непосильная, но очень интересная в
конкретном применении. Вот мой ближний - пришел
почтальон, вот мой ближний - мы ругаемся с
женой, вот мой ближний - мы что-то с ребятами
выясняем на репетиции... Как я веду себя в
каждом конкретном случае, и почему я веду себя
не так, как хочу. У меня не столько
воображения не хватает поставить себя на место
другого (воображения хватает), не хватает силы.
Почему я не могу поставить себя на его место,
