люди. Возникает вопрос: что стоит за Воландом?
За ним стоит стопроцентное знание и гордость
этим знанием. Элемента относительности в нем
нет. Иешуа по художественной значительности
Воланду уступает. В романе высоко поднято
понятие гордости, что с одной стороны радует и
привлекает, но с другой стороны заставляет
задуматься: так ли гордость важна? Меня
смущает, что сатана показан человеком, при этом
человеком абсолютным и с абсолютным правом
судить. Это очень сильный художественный прием,
но, примериваясь к нашей повседневной жизни, я
не знаю, насколько при такой расстановке
акцентов выводы из этой книги могут быть верны.
Н.П. Выводы, на мой взгляд, правильнее
направить как раз на нашу повседневную жизнь, а
не на то, существует ли некто, обладающий
правом высшего суда и абсолютного знания. В
этом смысле Воланд заставил нас увидеть
фантастическую абсурдность привычного и -
спасибо ему. Но спор об этом завел нас слишком
далеко. Между тем время наше кончается.
Осталось сказать последние в этой беседе слова.
О чем они будут?
Б.Г. Они и будут о времени. Времени
"тусоваться" уже не осталось - это мое
убеждение. Пора заняться делом. У каждого оно
свое. Это и дело в собственном смысле слова, и
семья, дети, друзья. Пора учиться быть
человеком.
"The rest is silence".*(Х.К.)
________________________________________________
* Далее - молчание. ( Шекспир, " Гамлет " )
Николай Прохоров.
Журнал "АВРОРА"; декабрь, 1987 год.
ИНТЕРВЬЮ "ИТР"
КЛЭПТОН ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ПРОШЛОМУ
Ни у одного, даже самого взыскательного меломана, нет
сомнений в том, что Эрик Клэптон заслужил право быть введенным
в галерею классиков еще при жизни. Весной 1988 года вышел его
биографический, состоящий из нескольких пластинок альбом
"CROSSROADS" (перекрестки) - детальная хроника его двадцати-
летней творческой деятельности. Разрушив барьер сложившихся
музыкальных стереотипов, Клэптон с честью выдержал экзамен на
творческую зрелость. Его последние концерты, по отзывам компе-
тентных критиков, "превосходны, игра безукоризненно точна и
артистична". В конце 1988 года в интервью Дэвиду Фрике из аме-
риканского журнала "Роллинг стоун", которое мы публикуем с
сокращениями, Эрик Клэптон подробно рассказал о своих музы-
кальных склонностях и сомнениях.
- В течение всей своей музыкальной карьеры ты пытался
увязать музыкальные амбиции со стремлением стать звездой. Тебе
не кажется, что "Crossroads" в действительности усиливает эту
проблему? Конечно, это комплимент - что ты стал легендой еще
при жизни, однако, альбом подчеркивает твое прошлое, и это по-
казывает, что лучшие работы уже позади...
- Наиболее трудно мне осознать то, что я публикую матери-
ал, современный материал, и к нему не относятся с таким же
уважением, как к тому, с чем его сравнивают. Это как будто два
разных музыканта живут под моим именем. Я встречаю многих лю-
дей, которые говорят: "А... да, вы были в "Крим". Великая
группа..." Это как будто с тех пор ничего не произошло. Тем не
менее я не беспокоюсь об этом. Я лучше буду записывать
пластинки для людей, которые раньше меня вообще не слышали,
потому что они будут слушать мою музыку, не скованные стерео-
типами. Это лучше, чем писать песни для тех, кто слушал меня
все эти годы и постоянно педантично сравнивал мою игру с прош-
лыми записями. Иногда можно улучшить то, что было в прошлом,
но нельзя изменить. Всегда будут люди, утверждающие, что тогда
я играл лучше.
- Было ли время, когда такая критика причиняла тебе боль?
- В 70-е годы атаки критики довели меня до того, что я
стал скрываться от нее. Я не доверял никому, потому что думал,
что сыграл уже все, что мог. Все, казалось, помешались на моем
участии в "Крим" и не понимали, что для меня это был пройден-
ный этап. Вот почему в то время я практически забыл про гитар-
ные соло. Нервы мои были расстроены...
- Хронологически "Crossroads" показывает контраст между
твоей приверженностью блюзам в 60-х годах и последующим упором
на песни и студийную работу.
- Это совершенно правильно. Но для меня все это не явля-
ется таким контрастным. Я все еще весьма заинтересован в прод-
вижении вперед, но более медленно, чем раньше, и не вижу осо-
бой привязанности к какой-либо определенной музыкальной форме.
Я наслаждаюсь более широким музыкальным спектром. Когда мне
было 20 лет, я был увлечен только музыкой. Это был тот период,
который я не хотел бы снова повторить, поскольку за это время
многое пропустил в жизни. Теперь я наслаждаюсь этой жизнью.
Музыка может стать очень наполненной. Пострадала ли за это
время моя музыка или нет, не так уж и важно, поскольку жизнь
стала гораздо интереснее.
- "Crossroads" начинается с довольно подходящей вещи -
твоей первой демонстрационной записи с "Ярдбердз" в конце 1963
года. Ты помнишь что-нибудь из тех концертов?
- Первый раз я тогда услышал свой звук со стороны, и это
шокировало меня. Я понял, как неуклюже звучал. Что казалось
таким сложным и гладким, когда я играл, оказалось очень грубым
при воспроизведении... Мы тогда очень нервничали.
- Какие амбиции были у тебя, как у гитариста в то время?
- Я не думаю, что мои амбиции сформировались именно тог-
да. Я был в таком состоянии, что не понимал, чего хотел, но
знал, чего не хотел. Я устал от поп-музыки и стал пуристом
блюза, а с "Ярдбердз" работал, чтобы получить деньги. Тогда я
еще не решил, чем хочу заниматься. Когда я ушел из группы, это
было типичным примером вышесказанного. Мне не хотелось высту-
пать по телевидению с песенками. Когда я ушел из группы, то
ушел практически в никуда и именно тогда стал понимать, чего
хочу.
- А что было дальше?
- Меня перекупили прежде, чем я смог решить хоть что-ни-
будь. Меня пригласил Джон Майалл. У меня была мечта о блюзовом
трио, именно таким трио должны были стать "Крим"7 А я начал
считать себя лидером группы. Однако в "Крим" на первый план
выступила более сильная личность Джека Брюса.
- Ты был в курсе своей популярности и всеобщего одобрения
как гитариста "Ярдбердз"?
- Вам вполне хватило бы пальцев на одной руке, если бы вы
начали считать, сколько белых гитаристов в то время играли
блюз. Я не хочу сказать, что Кейт Ричардс и Брайан Джонс не
делали это, однако они больше следовали за Чаком Берри и Бо
Диддли. Я больше хотел играть, как Фредди Кинг и Би-Би Кинг.
- К тому времени, как вышла пластинка "Bluesbreakers With
Eric Clapton" Джон Майалл присвоил тебе категорию звезды, ко-
торую он никогда не давал гитаристам типа Питера Грина и Мика
Тэйлора, игравшим с ним впоследствии. Не было ли у тебя ощуще-
ния приближающейся славы?
- Очень похоже, и я во многом использовал это для своего
благополучия. Причина, по которой Джон признавал это, было
давление, которое я на него оказывал. Я не говорю, что выпол-
нял агрессивную роль. Будучи долгое время лидером группы и
принимая все решения, он был поражен тем, что кто-то, кому он
музыкально мог доверять, пришел с чем-то новым.
- Музыкальный и эмоциональный настрой блюзовых икон типа
Роберда Джонсона и Мадди Уотерса был твоей целью как блюзмена?
- Они были настоящими, а я вначале был имитатором. Но
когда вы сами начинаете делать настоящие вещи и пытаетесь
сравнить их с тем, что делали раньше, то видите, как недалеко
вы ушли. Это - самое трудное. Вот почему я не захотел стать на
100 процентов блюзменом. Потому что понял, что буду всегда по-
зади своих учителей.
- Что привело тебя к решению покинуть группу Майалла?
- Не забудьте, что тогда мне был всего 21 год. Существо-
вало противоречие между двуединством парня, который был серь-
езным блюзменом и был также обычным молодым человеком. По мо-
лодости лет я хотел уйти из музыки и отправиться познавать
мир. Если бы не это, я бы целиком посвятил себя этой группе и
все еще играл бы с ними. Кроме всего прочего, я увлекался дру-
гими направлениями и стал считать, что Майалл движется "по
мертвой улице". А мне очень хотелось свободы.
- Первым синглом "Крим" вы неожиданно выпустили "Wrapping
Paper" - популярную песенку Джека Брюса и Питера Брауна, кото-
рая не была проникнута блюзом или джазом...
- Вы находите студию звукозаписи, помещаете туда группу,
но никогда не удивляйтесь тому, что будет записано там. То,
как Джек представил нам эту вещь, казалось весьма авангар-
дистским, так как от нас этого совсем не ожидали. Все они хо-
тели тяжелого рока, а мы сыграли хорошенькую танцевальную
песенку... Это прошло, но шокировало многих. Никто этого со-
вершенно не ожидал. Но когда они приходили на наши концерты,
то получали то, что хотели.
- Джек Брюс говорил о вашем концерте в Филлморе в 1967
году, что концерт был прекрасным, поскольку публика кричала:
"Играйте все, чего хотите..."
- С "Крим" любой из нас мог играть любое количество вре-
мени. Если бы вы поставили нас троих перед аудиторией без ли-
мита времени, концерт не кончился бы никогда. Может быть, нам
не следовало так роскошествовать, но мы ежедневно играли до
полуночи и даже больше.
- Как была написана песня "Sunshine Of Your Love"?
- За два дня до этого мы были на концерте Хендрикса в
лондонском театре "Сэвилл", когда он играл свой коронный ход в
этой вещи. Я и Джек Брюс были поражены. Джек никогда не слышал
этот ход раньше. Когда я в свое время познакомился с Хенд-
риксом, то сразу же понял, что это за гитарист. У Джека пони-
мание этого факта заняло четь больше времени. И через две ночи
после этого концерта он написал дома эту композицию, как
посвящение Джимми, а я придумал слова.
- Рифф принадлежал Джеку, все думают, что он твой?
- Нет, я не возьмусь приписывать себе чужие заслуги.
- Какую часть вещи написал ты?
- Припев и некоторую часть текста...
- Ты сказал, что вначале считал себя лидером трио. Ты не
думаешь, что "Крим" могли бы пережить свой кризис, если бы ты
меньше выпячивал свою персону?
- Этого нельзя было сделать. Я никогда не пытался, да и
сейчас не пытаюсь использовать личную власть, чтобы заставить
остальных музыкантов остаться в группе. Джек музыкально был
гораздо выше меня. Джинджер Бэйкер вообще не принимал участие
в битвах, а я никогда не устраивал сражений. "Крим" были груп-
пой, состоявшей из совершенно различных личностей. Когда мы
решили разойтись, все пошли своим путем. Мы не могли ничего
спасти и, возможно, не хотели. Через многие годы мы стали со-
жалеть об этом. Я все еще жалею о тех временах, о нашей друж-
бе. С тех пор я никогда не находил такой духовной близости с
кем-либо и обычно сохраняю некую дистанцию между собой и
остальными музыкантами.
- Твою следующую группу "Блайнд фэйт" наиболее часто
вспоминали впоследствии. Был ли ты и все остальные - Бэйкер и
Уинвуд - подготовлены к сверхожиданиям, которые возлагались на
вас?
- Я думаю, что Стив не был подготовлен. Я все-таки только
ушел из "Крим", когда мы начали играть вместе. Выступать для
большой аудитории было для меня вполне привычным. Когда мы на-
чали играть, то не были настолько близки друг к другу, чтобы
пережить все проблемы вместе.
- Что ты теперь думаешь о первом альбоме "Блайнд фэйт"?
- Это - прекрасный альбом. Мне нравится его музыкальная
раскованность. Он как будто записан во время супер-джемсэйшна,
хотя обладает и другими достоинствами.
- Вещь "Presence Of Lord" (божье присутствие - ред.) была
