Еще не заклята -
Вздохну - как бесконечна я -
Для всех знакомых - небыль -
Как Неба мне недостает -
Не ангельского Неба.
* * *
Прославлен в собственных глазах -
Вот прочный пьедестал.
Но что теперь - оваций гул -
Фимиам похвал?
Бесславен в собственных глазах -
Но Кумир сердец -
Вот почесть не по чести
Призрачный Венец.
* * *
Моя душа - осудила меня - я содрогнулась.
Адамантовыми языками поругана -
Все меня осудили - я улыбнулась -
Моя Душа - в то утро - была мне другом.
Дружба ее закалит Презрение
К подвохам людей - козням времени -
Презренье ее! Лучше сжег бы меня
Палец эмалевого огня.
* * *
Из Тупика - в Тупик -
Потеряна Нить -
Тащу Механические ноги -
стоят - упасть - дальше брести -
Не все ли равно?
Достигнута цель -
И сразу же вдаль
Уходит неясным концом -
Я закрыла глаза - и ощупью шла -
Куда светлей - быть Слепцом.
* * *
Поэт лишь Лампу зажжет -
Он сам - погаснет -
Но если огонь фитиля
Шлет Жизненный Свет
Трудясь по методу Солнц -
То Линза времен
Рассеет Пространство его
На весь небосклон.
* * *
Когда вижу - как Солнце встает
Над грудой потрясенных вершин -
Ставит День у каждых дверей -
В каждом месте Деянье свершит -
Без аккомпанемента похвал -
Без шумихи на каждом шагу -
Мне кажется - Земля - Барабан -
За которым мальчишки бегут.
* * *
День с маху бросил навзничь -
Примяла ранняя Ночь -
В глубокий Вечер он уронил
Лоскут - окрашенный в Желчь -
Ветер воинским маршем пошел -
Листья сбежали в обоз -
Гранитную шляпу Ноябрь
Повесил на плюшевый гвоздь.
* * *
Волшебсто - это Геометрия -
Так думает Чародей -
Но его простейший чертеж -
Чудо в глазах людей.
* * *
Нарастать до отказа как Гром
И по-царски рухнуть с высот -
Чтоб дрожала Земная тварь -
Вот Поэзия в полную мощь
И Любовь -
С обеими накоротке -
Но одну мы знаем в лицо.
Испытай любую - сгоришь!
Узревший Бога - умрет.
* * *
Молчание - вот что страшно!
Есть Выкуп в Голосах -
Но Молчанье - сама Бесконечность
Нет у него лица.
* * *
Да разве Небо - это Врач?
Твердят - что исцелит -
Но снадобье посмертное -
Сомнительный рецепт.
Да разве Небо - Казначей
Твердят - что мы в долгу -
Но быть партнером в сделке -
Простите - не могу.
* * *
Пусть лето скроется поздней -
Чем родился Сверчок -
Но тихие звенят Часы -
"Минул летний срок".
Пусть раньше - чем придет Зима -
Сверчок уходит в темень -
Но мерит грустный Маятник
Тинственное Время.
* * *
Годы в разлуке - провал - но
Секунда его зачеркнет -
Исчезновенье колдуньи
Не снимет действия чар.
Если Пепел тысячи лет
Разворошит Рука -
Что некогда пестовала Пламя -
Вспыхнет глаз Уголька.
* * *
Славу долго никто не удержит -
Владелец ее умрет -
Или - выше любой оценки -
Стремит непрерывный взлет -
Или он - неоплатный должник -
Электрический Эмбрион -
Молния в зародыше -
Но нам подавай огонь!
* * *
Как много гибнет стратагем
В один вечерний час -
И не заметишь - не поймешь -
ЧтО мимо пронеслось.
На шаг - на ширину ножа
С обычного пути
Сошел -
И не был человек
Ограблен и убит.
Любовь решиться не смогла -
Лошадь невзначай
Глядела у входных дверей
На ее отчаянье.
* * *
Колдовство вешали в старину -
Но история - вместе со мной -
Вдосталь находит Колдовства
Каждый день - у себя под рукой.
* * *
Мир - обнищенный их отъездом -
Ищет ветошь по сходной цене -
Но прокормит его лишь собственный дух -
Боги - опивки на дне.
* * *
Приметив Пробку - Пьяница
Уж предался мечте.
Шатаясь я иду домой -
Муха в Зимний день
Разбередила в памяти
Тропические сны.
Тот - кто по каплям пьет Восторг -
Не заслужил Весны.
Щедрей нектара усладит
Радости струя -
Вы - знатоки сладчайших вин -
Спросите-ка Шмеля!
* * *
Любовь на свете может все -
Лишь мертвых не вернкть -
Вернула б силою своей -
Да подводит плоть.
Усталая - спала Любовь -
Голодная - паслась -
Добычу лучезарный флот
Унес - и скрылся с глаз.
* * *
То - что Любовь - это все -
Вот все - что мы знаем о ней -
И довольно!
Должен быть груз
Приноровлен к силе тяжей.
* * * * * * *
Биографическая справка
Эмили Дикинсон - Emily Dickinson (1830-1886)
Американская поэтесса. Родилась и прожила всю свою жизнь в г.
Амхерсте (штат Массачусетс). Написала около 2000 стихотворений, из которых
при ее жизни было напечатано лишь три-четыре. В 1890 г. вышла первая книга
стихов Эмили Дикинсон.
Предлагаемая читателю подборка стихотворений Э. Дикинсон взята из
полного собрания ее стихов в трех томах, изданного Гарвардским
университетом ("The poems of Emily Dickinson edited by Thomas H. Johnson".
The Belkhap Press of Harvard University Press. Cambridge, Massachusetts,
1963).
ЕСЛИ БЫ РОК МОГ СКАЗАТЬ
ДИАЛОГ С БОРИСОМ ГРЕБЕНЩИКОВЫМ
В СОПРОВОЖДЕНИИ ХУЛИО КОРТАСАРА
Читатель хочет услышать, слушатель -
увидеть, а посмотрев и послушав, они вновь
стремятся прочитать об увиденном и услышанном.
Спасательный круг культуры? Может быть. Может
быть, таким путем сумеем мы вернуть тягу к
печатному слову - через музыку.
Не стану вам описывать собеседника и его
появление в моей квартире, дабы не впасть в
поэтическую экспрессивность Вознесенского,
описавшего встречу с Гребенщиковым в Переделкине.
Стиль простоты и корректности таким приемом не
возьмешь. А стиль был именно таков. Соблазнюсь
лишь одним наблюдением, потому что логика
чудесного нашла здесь неожиданное подтверждение
в технике.
Едва он вошел, мне показалось, что день за
окном стал слышнее, а собственный голос - глуше.
Как будто шум и ауру дня он стряхнул со своей
куртки, и весенний пасмурный двор переместился
в комнату. Скорее всего я не придал бы значения
этому не столь оригинальному наблюдению - но
мой магнифон! Он именно так и "запомнил" наш
разговор: свист и голоса мальчишек, лай и
нежные схватки собак, шум под'езжающих и
от'езжающих машин, самолет, даже ветер и дождь
- все записалось первым планом, свежо и четко,
как альтернативная музыка, слова же наши скорее
угадывались, возвращались и вновь исчезали,
иногда не успев донести до сознания смысл
сказанного. Ну что ж, так бывает и в роке -
нормально.
Диалог - тоже искусство. Поэтому для начала
мы распределили роли. Мы уговорились беседовать
как люди разных поколений, хотя разница между
нашими возрастами не так уж и велика. Но все же
мы действительно были из разных поколений и
решили с самого начала это подчеркнуть. И
моменты близости, и противоречия, и компромиссы
при такой постановке вопроса становились как-то
более значимы, нежели просто в разговоре двух
людей. Может быть, каждый из нас немного
переусердствовал, заботясь о чистоте и
самостятельности своей партии, но я все равно
считаю, что мы поступили правильно. К тому же
это не вело к конфронтации, противоборству "да"
и "нет", а скорее, как в песне Бориса - "один
из нас весел, другой из нас прав", потом
наоборот. Так мы и говорили.
Теперь о том, каким образом в диалог
затесался третий.
Еще готовясь к встрече, я начал читать
последний вышедший у нас роман Хулио Кортасара
"Игра в классики" - история аргентинца,
живущего в Париже. Герой - мой ровесник. Время
действия - шестидесятые годы. Много общих
мыслей и настроений при абсолютной экзотичности
материала. Возможно, из-за последнего текст
романа не столько внедрялся в мое сознание,
сколько сопровождал все последние дни:
озвучивал сказанное, аккомпанировал тишине,
передразнивал, усугублял, подхватывал, имея в
виду уже и будущие мои вопросы к мастеру рока и
предполагаемые ответы. Было в этом
противоречие, которое я не мог не отметить:
музыкальные вкусы моего собеседника и
знаменитого аргентинца не вполне совпадали,
ведь Кортасар был страстным поклонником джаза.
Но может быть, все новое до какой-то степени
похоже между собой?
Не без умысла положил я книгу рядом с
магнитофоном. В какой-то момент Борис
открыл-таки роман и показал на обрывок фразы:
"...и коты, непременно minouche, кис-кис,
мяу-мяу, kitten, katt, chat, cat, gatto*
-серые, и белые, и черные..."
- Это и есть рок,- сказал он.
Смысл замечания мне открылся позже, но
разрешение на участие третьего в нашем
разговоре я уже получил. Однако еще раз прошу
учесть, что это именно сопровождение - не
больше; отнеситесь к нему, как к партии
саксофона. Я благодарен ему: он освободил нас
от некоторых вопросов, ответов и замечаний,
одни из которых могли показаться не совсем
