было прогуляться пешком.
Барон шел по Столице в состоянии, напоминающем транс. Келюсу и Фролу
то и дело приходилось поддерживать его, дабы бравый полковник не врезался
в прохожих. Время от времени Корф застывал, увидев какое-нибудь из
старинных зданий, и в глазах вспыхивал огонек узнавания. При виде красных
звезд над Главной Крепостью полковника передернуло, и он пробормотал
что-то о бесовских пентаграммах. Николай лишь пожимал плечами, убедившись,
что подготовка шпионов в Папуа стоит не на высоте.
"Явка" оказалась в самом центре, на тихой улице, где почти перед
каждым домом стояла милицейская будка, оберегавшая жильцов от избытка
всенародной любви. Дом, указанный дедом, был немного поскромнее, меры
безопасности ограничивались лишь вахтером. Страж порядка попытался
загородить путь, и Келюс едва не вступил в перепалку, но внезапно барон,
отстранив Лунина-младшего, взял вахтера за ворот. Тот дернулся, захрипел,
а затем покорно замер.
- Пшел вон, лакуза! - процедил Корф, и в ту же секунду проход
оказался свободен.
На звонок никто не отвечал. Келюс позвонил еще раз, но
безрезультатно. Наконец, когда Корф уже собирался врезать по двери ногой,
послышалось легкое царапанье, и перепуганный голос прошелестел, спрашивая,
кто им нужен.
- Вы нужны! - буркнул Келюс, которому вся эта конспирация успела
порядочно надоесть. - Я Николай Лунин, у меня к вам письмо.
- Вы не Лунин! - взвизгнули за дверью. - Не обманывайте! Я знаю голос
Николая Андреевича!
- Фу ты! - сообразил Келюс. - Непонятливый, бином... Я внук Николая
Андреевича.
- А... а как звали вашу бабушку? - недоверчиво вопросили из-за двери.
- Супругу Николая Андреевича?
- Елена Константиновна, - отчеканил Лунин-младший. - Открывайте,
бином, надоело!
Дверь скрипнула и отворилась. На пороге показался пожилой, весьма
упитанного вида человек с всклокоченными волосами и царапиной на пухлой
щеке. Несмотря на непрезентабельный вид, Келюс сразу же узнал это лицо.
Размноженное фотоспособом, оно много лет подряд украшало обложки журналов
и обязательные иконостасы Слуг Народа в красных уголках. Бывший Слуга
Народа почти не изменился, но вид у него был не величественный, как на
портретах, а растерянный, даже испуганный.
- Коленька, - забормотал он нечленораздельной скороговоркой. - Какой
большой! Я тебя в последний раз видел лет двадцать назад... Да, как раз в
семидесятом... Заходите, товарищи, извините что тут так... мой телефон...
И не только телефон...
То, что неприятности случились не только с телефоном, стало ясно
сразу. В квартире все стояло верх дном. Даже диван, разрезанный чьей-то
безжалостной рукой, демонстрировал свое ватное нутро. Келюс покачал
головой:
- Бандиты? Или... госбезопасность?
- Нет-нет, - зашептал хозяин. - Хуже! Хуже, товарищи! Бывшая группа
"Бета"! Черные куртки...
- Майор Волков? - Келюс невольно вздрогнул.
- Да-да... Предатель... Они забрали все документы! Откуда им стало
известно, ума не приложу! Телефон разбили... Я бы к соседям вышел, но
Волков приказал сидеть дома... Извините, товарищи...
- Ясно, - оборвал его Лунин-младший, соображая, что нужно немедленно
возвращаться домой. - Вот письмо. Этого... товарища, - он кивнул на
барона, - нужно переправить в Институт Тернема. Он связной.
- Вот как? - заинтересовался хозяин квартиры. - А какой канал? Первый
или второй?
- Кажется, второй, - вспомнил полковник. - Позвольте представиться,
барон Корф.
- Очень приятно, товарищ... господин барон, - пролепетал хозяин. - Но
разве Николай Андреевич не знает? Вчера поздно вечером банда Волкова
ворвалась в Институт и похитила скантр...
- Что похитила? - изумился Келюс. - Скантр?
- Ну да, "Ядро". Теперь вся аппаратура выключена. Сами понимаете, без
скантра... Я думал, Николай Андреевич в курсе...
- Бежим! - прервал его Келюс, обращаясь к своим спутникам.
- Думаешь... - начал было Фрол, молча слушавший этот странный
разговор. - Волков может...
- Бежим! - повторил Николай, и они, едва попрощавшись, покинули
разоренную квартиру.
Во дворе все было спокойно. Келюс, Фрол и Корф, не дожидаясь лифта,
взбежали на четвертый этаж. Дверь квартиры, запертая перед уходом, теперь
была приоткрыта. Барон нахмурился и достал револьвер.
- Дед! - закричал Келюс, врываясь в квартиру. Следом за ним поспешил
Корф с оружием наготове и дхар, ругавший себя за то, что не догадался
взять у барона одну из его гранат. Впрочем, это уже не понадобилось.
- Дед! Дед! - звал Келюс, но отвечать было некому. Старый большевик
Николай Андреевич Лунин лежал на пороге кабинета, сжимая в руке
бесполезный теперь браунинг. Спокойное лицо и широко открытые глаза не
выражали ровно ничего. В квартире все было перевернуто, мебель опрокинута,
книги сброшены с полок. Три серые папки исчезли без следа...
3. В КОЛЬЦЕ
Тело старика уложили на диван. Растерянный, ошеломленный случившимся
Келюс сел рядом, глядя на восковое лицо деда, тем временем Фрол и
полковник принялись осторожно осматривать квартиру. Барон тщательно
исследовал дверь, линолеум в коридоре, осмотрел браунинг, не без труда
извлеченный из застывшей руки Николая Андреевича. Фрол бродил из комнаты в
комнату, то и дело останавливаясь и замирая. Казалось, он прислушивается к
каким-то понятным лишь ему сигналам.
- Их было трое, - заявил Корф, завершив осмотр. - Дверь не выламывали
и не вскрывали отмычкой. Похоже, открыли изнутри. Странно...
- Тогда бы дед лежал у дверей, - Келюс с трудом встал и вышел в
коридор. - Он не успел бы отбежать так далеко.
- Да, странно, - повторил барон. - На теле ни одного ранения...
- Сердце, наверно. - Лунин вздохнул. - Ему хватило...
- Однако он успел взять пистолет, - продолжал рассуждать Корф. - И,
по-моему, пытался нажать на курок. Но так и не выстрелил...
- Осечка, - предположил дхар. - Или боек сточен.
- Пистолет в порядке, - барон вынул патроны и несколько раз нажал на
спусковой крючок. - И вообще, осечка у браунинга? Такое в первый раз на
моей памяти...
- Милицию звать будем? - с сомнением в голосе поинтересовался Фрол. -
Хотя, елы, что мы сможем объяснить?
- Ничего, - вздохнул Келюс. - И барона им предъявлять нельзя.
- Много пропало? - Корф все еще возился с пистолетом, то и дело
недоуменно пожимая плечами.
- Нет, - покачал головой Лунин. - Почти ничего. Сволочи...
Действительно, за исключением трех серых папок, письма, привезенного
бароном, и нескольких фотографий из альбома, в квартире все было цело.
"Пентакон" лежал, разбитый вдребезги, но пленка, спрятанная в ящике с
инструментами, осталась нетронутой.
- Слушай, Француз, да объясни ты нам, - не выдержал Фрол. - Что все
это значит?
- Партийные архивы, - неохотно ответил Лунин. - Дед хранил какие-то
папки. Волков охотится за бумагами.
- Однако же, - заметил барон. - Бумагам этим, похоже, цены нет. А
фотографические карточки?
- Они взяли мои, - пояснил Николай. - Чтоб не спутать... Ладно,
приберем и вызовем "Скорую". Думаю, особых вопросов у них не будет. Эх,
дед, дед...
Скорбные хлопоты заняли много времени. Лишь поздно вечером, когда
появилась возможность немного передохнуть, Фрол незаметно отозвал Лунина в
сторону.
- Слышь, Француз, - зашептал он. - Я при бароне говорить не хотел.
Тут такое дело... Эти, которые здесь были, они... Как бы, елы, сказать.
Ауго ярти захш... В общем, это не люди.
- Роботы? - в эту минуту Келюс не удивился бы даже боевым роботам.
- Да нет, в карету его! - расстроился дхар, чувствуя, что его не
понимают. - Какие к шуту роботы! Это... Ну, мы их называем "ярты".
- Воин Фроат, давай-ка по порядку, - предложил Николай. - Знаешь, я
что-то плохо соображаю. Кто это - "мы"? Кто такие "ярты"?
- Мы - это дхары. Ярты - это... Ну, не знаю. Это как у вас, русских,
лешие. Правда, лешие - они, елы, не такие опасные... В общем, Француз, я и
сам в эту чепуху не очень верил, но у нас, понимаешь, есть такое чутье. Мы
различаем зверей и людей не по запаху, а по... Вот, елы, слов нет...
- По биополю, - подсказал Лунин, устало прикрыв глаза. - Читал я об
этом. Правда, об австралийцах.
- Точно! - обрадовался дхар. - По следу в воздухе! У каждого - свой
след. А у ярта - след особый, не такой, как у зверя или человека. Он,
вроде, и не живой, и не мертвый...
- Ты уж прямо как чукча объясняешь, - вздохнул Келюс. - Извини,
Фроат, я понял. Так эти ярты - зомби, что ли?
- Зомби? - удивился дхар. - Которые по видухе? Нет, те просто
мертвяки ходячие, а ярты - вроде как живые. У нас ими детей пугают.
Правда, никто ярта не видел, но дед меня учил... Всех нас учат. Их след не
спутаешь. Говорят, у них красные лица...
- И черные куртки, - кивнул Келюс. - Знаешь, воин Фроат, похоже, мы
все уже сдвинулись по фазе. Тут еще барон... Он-то не ярт?
- Не-а, не ярт. Только у него этот след, как его...
- Биополе... - подсказал Лунин.
- Во-во... Оно какое-то другое, будто на куски разорванное. Такое
бывает только у тех, кто концы отдает...
- Ну, это ему не грозит, - попытался улыбнуться Келюс. - А знаешь,
мне эти тайны надоели. Пошли-ка к нему, поговорим, бином, по душам!
Барон уже успел задремать, но мгновенно проснулся и послушно
проследовал на кухню. Все трое уселись за стол. Келюс помолчал несколько
секунд и начал:
- Вот что, господа, а также товарищи и граждане... По-моему, пора
объясниться. Влипли мы, похоже, по-крупному. Пора, бином, выпутываться.
Уехать из Столицы я не могу, и вы, Михаил, видимо, тоже. Разве что ты,
Фроат...
- Не-а, не уеду, - последовало в ответ. - Должок кой за кем остался.
Да и дома достанут. Втроем, елы, как-то веселее.
- Так вот, - вел далее Николай. - Каждый из нас что-то знает. Сейчас
я расскажу то, что видел сам. Извините, если собьюсь. День - сами
знаете...
Лунин постарался быть точным. Вначале он собирался промолчать по
поводу странной двери на восьмом этаже Белого Дома, но понял, что без
этого в его повествовании вообще не будет логики. Поэтому он изложил все,
включая странный сон и соображения по объекту "Ядро".
- А я, елы, ничего не знаю, - вымолвил Фрол. - То, что в спину нам
били, - это точно. И Китаец этот...
- Ярты, - напомнил Николай.
- Да ну их! - отмахнулся Фрол. - Может, показалось...
Однако Келюс настоял, чтобы дхар вновь поведал все, что помнил о
яртах, а заодно и о своих соплеменниках.
- Да, мало чего я знаю, - подытожил Фрол, повторив свой рассказ о
следах в воздухе и краснолицых нелюдях. - Про дхаров вообще сейчас мало
кто чего помнит. Старики померли, язык, считай, забыли. Меня хоть дед
учил. Он грамотный был, а дядька его когда-то в университете учился, про
нас книжки писал. Да когда это было! Дядю дедова, его Родионом
Геннадиевичем звали, в лагерь упекли, не вернулся, а деда и всех остальных
с Урала расселили. Дед на стройку подался, а многие пропали. Стали на
русских жениться. Раньше нельзя было - убивали за такое. Так что теперь
чистых дхаров почти что и нет. Я-то как раз настоящий, да толку с того?
Сказки помню: будто дхары умели в зверей превращаться, за версту все
слышать. Да ну, смеяться будете...
Смеяться, конечно, никто не стал. Келюс, поняв, что от Фрола большего
не добиться, вопросительно взглянул на Корфа. Тот почесал затылок.
- Знаете, господа, - начал он. - Не в обиду будь сказано, но это
