убивали старика Лунина. Нам были нужны только бумаги, и я не виноват, что
у него оказалось слабое сердце. Его героический внук, похоже, решил
объявить мне вендетту. Совершенно напрасно, надеюсь, он скоро это поймет.
Далее... Ваши мотивы, полковник, понятнее. Вы еще, наверное, не знаете,
что долго жить в чужом времени нельзя. Где-то через месяц вам станет худо,
а еще через пару недель вы просто исчезнете - распадетесь во прах. Так
сказать, вернетесь в свое естество... Вам нужен скантр, но эта вещь
требуется и мне самому, а посему обещаю, что недели через три я переправлю
вас обратно, если, конечно, вы перестанете мне мешать. Это вообще не ваше
дело - ваши дела там, у Деникина. А ты, чуг, напрасно вмешиваешься в
человеческие споры. Раньше чугайстры сидели тихо и не лезли, куда не
просят... Итак, предупреждаю в последний раз, потом будет хуже. Надеюсь,
все ясно?
- Ничего, ярытник, все равно до тебя доберусь! - с ненавистью
выдохнул Фрол. Вместо ответа Волков рассмеялся и поманил девицу. Та,
пошатнувшись, медленно встала, бросив умоляющий взгляд на дхара и Корфа.
Барону показалось, что ее губы прошептали: "Спасите!"
- Эй, майор, оставьте девушку в покое! - потребовал Корф.
- В покое? - усмехнувшись, Волков щелкнул пальцами.
Девушка тут же упала на колени, затем, вновь встав, глубоко
вздохнула, словно пробуждаясь от глубокого сна.
- Спасите! - повторила она. - Не оставляйте...
- Очень трогательно! Действует, правда? - майор вновь щелкнул
пальцами. Девушка застыла, глаза погасли, руки бессильно опустились вдоль
тела.
- Иди!
Пошатываясь, словно большая, плохо сделанная кукла, она двинулась в
глубину двора.
- Я сказал все, - закончил Волков и, махнув рукой, не торопясь,
направился следом.
С минуту Корф и Фрол не могли пошевельнуться. Затем, словно сбросив
невидимые путы, они огляделись по сторонам и дружно перевели дух.
- Дичь! - пробормотал барон. - Слава Богу, у нас такого нет.
- Есть, - сморщившись, словно от зубной боли, возразил дхар. - Только
тебе, Михаил, видать, везло - не встречался.
- Почему он вас так называл?
- Чугом? Это... В общем, елы, долго рассказывать. Дразнили нас так.
Не дхары, мол, а чуги - лесные дикари. Мы не любим этого слова...
- Да, - спохватился барон. - Что мы тут стоим! Надо быстрее
возвращаться! Правда, у Николая есть браунинг...
- И у деда его был браунинг! Ходу!
Они шли быстро, не тратя времени на разговоры. Внезапно Фрол
оглянулся, затем еще раз.
- Что там? - не понял Корф.
- Бежит, зараза, - зло бросил дхар.
Барон оглянулся. За ними, не торопясь, бежала большая черная собака.
Она двигалась ровно, не оглядываясь на кошек, не реагируя на лай встречных
мосек и не обнюхивая углов.
- Фу, дрянь! - Михаилу пес тоже совершенно не понравился.
- Следит, - пояснил дхар. - Не отстает, елы... Ну, я ее сейчас...
Внезапно обернувшись, он резко махнул рукой. Странная собака
отскочила в сторону, оскалилась и беззвучно исчезла в ближайшей
подворотне.
- Дрессированная? - осведомился полковник.
- Ага, - недобро ухмыльнулся дхар, - встретил бы эту дрессированную
ночью, закаялся бы в цирк ходить...
Барон пожал плечами, приписав этот эпизод излишне расстроенным
нервам.
В подъезд они почти вбежали, мигом поднявший на четвертый этаж.
- О Господи! - только и выдохнул барон.
Келюс лежал на полу рядом в дверью, ведущей в квартиру, чуть
прислонившись головой к стене. Разорванная рубашка намокла кровью, темные
пятна расползлись по всей площадке.
- Дышит! - обрадованно шепнул Корф, нащупывая пульс. - Чем это они
его?
Дхар осторожно повернул голову Николая и тихо охнул: вдоль шеи
тянулся глубокий неровный порез, покрытый запекшейся кровью. Корф,
привычным жестом человека, часто видевшего подобное, несколько раз
прикоснулся к коже вокруг раны, затем внимательно оглядел рубец и вновь
нащупал пульс.
- Артерия цела, - задумчиво проговорил он. - Крови, правда, много...
Но это не нож... Странно...
- Это укус, - через силу выдавил из себя Фрол. - Надо его в квартиру
отнести. Вот, елы, отпустили одного...
- Да бросьте, Фрол! - вздохнул барон, обшаривая карманы Лунина в
поисках ключей. - Вампиры бывают только в сказках... или в романах
господина Стокера... Ага, вот...
Найдя в куртке Келюса связку ключей, он принялся возиться с замком.
Нужный ключ никак не удавалось найти, и Михаил начал тихо злиться.
- Елы, - буркнул Фрол, ни к кому не обращаясь. - Сказки, в карету их!
В гробу я такие сказки видел! У, черти!
- Не поминайте их, воин Фроат, - послышался сзади знакомый голос. От
неожиданности барон дернулся и выронил ключи.
- Варфоломей Кириллович! - вскрикнул Фрол, все еще не веря. - А мы
вас искать собрались! Вы... Вы видите?
- Вижу, воин Фроат, - старик склонился над Келюсом, осматривая рану.
Затем, встав, неодобрительно покачал головой:
- Худо...
Он легко провел рукой над лицом раненого. Келюс застонал.
- Черт! - ругнулся Корф, все еще мучаясь с замком.
- И вы не поминайте их, воевода, - сурово заметил Варфоломей
Кириллович и, шагнув к двери, прикоснулся рукой к замку. Послышался
щелчок, и дверь приоткрылась.
Корф еле сдержался, чтобы вновь не помянуть нечистого. Вдвоем с
Фролом они аккуратно подняли Келюса и осторожно внесли в квартиру. Старик
еще немного постоял на окровавленной лестничной площадке, вновь покачал
головой и зашел следом.
- Это он, - шептал между тем Фрол полковнику. - Я тебе рассказывал.
Экстрасенс который...
- Однако, - заметил барон. - Лихо это он с замком...
Лунина положили на диван. Фрол, поспешив в кухню, намочил полотенце,
чтобы вытереть кровь. Барон между тем продолжал осматривать рану.
- Пустяк, в общем, - бормотал он. - Порез, ерунда, у нас с таким даже
в госпиталь не отправляли...
- Ошибаетесь, воевода, - возразил Варфоломей Кириллович, присаживаясь
рядом. - Раны, вами виденные, на брани получены были. Меч порою милостив.
Он суть только железо...
- Яд? - Корф невольно вздрогнул.
- Сие, к прискорбию, весьма вероятно, - старик провел рукой над
раной. - Оттого и обморок, ежели не чего хуже...
- Это ярты! - воскликнул дхар, появляясь с полотенцем. - Мне дед
рассказывал...
- Бросьте, Фрол! - буркнул барон, забирая полотенце и принимаясь
аккуратно вытирать кровь вокруг раны. - Какие еще ярты... Просто
разбойники. А Волков - не иначе гипнотизер, сволочь...
- Не ко времени спорить, - прервал их Варфоломей Кириллович. - Рана
скверная... Как звать вас, воевода?
- Извините, - спохватился барон. - Полковник Корф. К вашим услугам,
сударь. Чтобы короче - просто Михаил...
- Согрейте воду, воевода Михаил, - велел старик, вставая, - рану
промыть должно...
Корф отправился на кухню. Возле Келюса остались Фрол и Варфоломей
Кириллович.
- Не верит он, - вздохнул дхар. - Сразу видать: городской.
- И я во граде рожден, - возразил старик. - Однако же вам, воин
Фроат, верю, ибо с бедой подобной встречался... Ведомо вам, что от укуса
яртова следует?
- Слыхал, - нехотя ответил дхар. - Теперь Француз... Ну, Николай... У
них вроде как на привязи: волю потерял. А еще дважды, елы, укусят - он и
сам яртом станет... Может, неправда? Может, врут?
- И сие возможно, - спокойно молвил Варфоломей Кириллович. -
Поберечься же не помешает.
Когда барон принес горячую воду, старик осторожно промыл шею и плечи
раненого. Затем, еще раз недовольно покачав головой, достал небольшую
серебряную иконку.
- Воевода Михаил, - обратился он к барону. - Крепки ли вы духом? Не в
обиду спрашиваю, а к тому, что не всякий человек подобное лечение
переносит.
- Я в штыковую ходил, - пожал плечами Корф.
- Так тому и быть, - решил Варфоломей Кириллович, медленно поднося
иконку к ране.
Несколько секунд ничего не происходило. Барон уже собирался звонить в
ближайшую больницу, чтобы не терять времени, как вдруг иконка чуть заметно
засветилась. Пораженные молодые люди увидели - или им только почудилось? -
как кожа Келюса побледнела и начала растворяться, становясь невидимой.
Заструился неяркий свет, и Фролу с Михаилом почудилось, что Николай
превращается в полупрозрачный призрак. Исчезли неотмытые пятна крови,
волосы обернулись чуть заметной дымкой, бледной тенью стала одежда. Но в
глубине мерцающего силуэта клубилось черное пятно, пульсируя и
увеличиваясь в размерах.
- Сердце затронуто, - задумчиво проговорил Варфоломей Кириллович. -
Но попробовать надо...
Он поднес иконку ближе, принявшись нараспев произносить не очень
понятные, но чем-то знакомые слова. Черное пятно запульсировало сильнее,
словно сопротивляясь. Старик нахмурился и чуть повысил голос. Черные языки
потянулись к ране, словно стремясь вырваться наружу. Иконка начала
темнеть. Чернота стремительно истекала из раны, а образок постепенно
темнел, пока не стал совершенно черным. Когда последние темные капли
исчезли, и силуэт Келюса наполнился мягким светом, Варфоломей Кириллович,
удовлетворенно вздохнув, махнул рукой. В ту же секунду видение пропало, и
Лунин вновь стал похож на себя. Теперь он дышал ровно и спокойно, как
будто крепко спал. Старик легким движением руки обмахнул иконку, и она
вновь засияла чистым серебром. Спрятав ее, Варфоломей Кириллович нагнулся
и с силой провел ладонью над раной, не касаясь кожи, а затем, взяв у Фрола
полотенце, вытер выступившую кровь.
- О, Господи! - ахнул барон, не в силах сдержаться. Мокрое полотенце
стерло кровь, но раны под ней не оказалось. Кожа стала ровной и чистой,
без всякого следа шрама.
- Ну, прям как у меня, елы! - обрадовался дхар. - Только еще быстрее.
- Истину глаголишь, воин Фроат, - согласился старик. - Тебе яртов
укус не страшен. Они тебя бояться должны...
- Это точно, - кивнул Фрол. - Перестреляю гадов, елы. Серебряных пуль
бы достать...
- Пули серебряные только в романах, о коих воевода Михаил глаголил,
хороши, - возразил Варфоломей Кириллович. - Серебро не всякого ярта
возьмет. Иные давно закоренели, им и такое не страшно. Вот ежели дхар
Истинный лик явит...
- Ну, это точно сказки, - отмахнулся Фрол. - Вроде царевны-лягушки с
запасной шкурой.
- Господа! - поразился Корф. - О чем вы, однако? Мне и так в бедлам
пора. Лучше скажите, что с Николаем? Ведь я сам видел - рана... Господа, я
на фронте с четырнадцатого года... Не бывает такого... Может, все же врача
вызовем?
- Лекарь не надобен, - уверенно заявил старик, вставая и поправляя
плащ. - Раны, сей подобные, зельями не лечатся, но ныне страшное позади.
Воину Николаю следует полежать три дня, а вам за тем проследить, ибо горяч
он и непоседлив. И еще скажу: яртов покуда не опасайтесь. Уезжает Волков -
надолго ли, не ведаю. Думаю, дней несколько передохнуть сможете...
- Варфоломей Кириллович, - прервал его Корф, давно собиравшийся с
духом. - Мне, право, странно об этом говорить, но, может, вы подскажете...
Их атаман - этот Волков - обещал, что через пару месяцев я, прошу
прощения, рассыплюсь в прах. Только, ради Бога, поймите меня правильно...
- Будь мужествен, воевода, - сурово ответил старик. - На все воля
Божья. Я помолюсь за тебя...
- Ясно... - сдавленно выговорил Корф, дернув плечом. - Значит, месяца
полтора у меня есть... Ну, а там...
- Пойду я, - сказал Варфоломей Кириллович и неторопливо направился к
двери.
- Постойте! - встрепенулся Фрол. - А как же с этими, елы, ярытниками?
