тудыть их... А из подъезда как раз Фраучи с этой рыжей выходит. Запомнила
дочка их, потому что полковник - мой сосед по площадке, так что нечего
спорить...
- И не буду, - легко согласился Фрол, ссыпая в карман выигрыш. - Ну
чего, "козлы", хватит с вас? Или еще вздуть?
- Вали-вали, - обиженно посоветовал кто-то. - Завтра Спиридоныча
кликнем, вот тогда приходи. Поглядим, кто из нас "козел"...
Фрол, не став выяснять, в чем сила загадочного Спиридоныча, пообещал
заглянуть еще разок и вновь обуть "козлятников", после чего двинулся
навстречу Келюсу, как раз выходившему из подъезда.
- Три рубля выиграл, - сообщил дхар, позвенев мелочью. - "Козлы",
елы, попались...
- Там тоже козлы, - Келюс махнул рукой, указывая на подъезд. - Ни
черта, бином, не знают. Говорят, у Фраучи была знакомая. Где-то возле
Белорусского вокзала...
- Малая Грузинская, - прищурился Фрол. - Дом Высоцкого знаешь? Там
еще выставки какие-то бывают.
- Малая Грузинская, 24, - вспомнил Лунин. - Молодец, воин Фроат! А
квартира?
- Ну, это уже совсем хорошо будет! Соседний подъезд от Высоцкого. Там
их, кажется, два...
- Один, - поправил Николай. - Тот подъезд, где жил Высоцкий, как раз
на углу; значит - следующий. Поехали?
...Дом на Малой Грузинской, как раз напротив разрушенного костела,
был, как всегда, окружен любопытствующими. Большинство осаждало подъезд,
где жил Таганский Гамлет, а наиболее ретивые пытались проникнуть внутрь.
Швейцар привычно осаживал интересующихся, и те, немного потолкавшись,
возвращались обратно или заходили поглядеть очередную выставку Клуба
Столичных художников, которая постоянно действовала в обширном и глубоком
подвале.
Келюс и дхар миновали подъезд с дежурной толпой любопытных и
оказались у соседнего, нужного им.
- Зайдем, - предложил Лунин. - Там, правда, швейцар... Барона бы
сюда!
- Ну да, - хмыкнул Фрол, - наскандалили бы, а после что? С ментами,
елы, разбираться? Давай подойдем и спросим: мол, есть ли у вас такая
рыжая?..
- Не скажет, - задумался Николай. - Они тут все из гэбэшников. Да и
вспугнуть, бином, можем...
- Так чего, пост установим? - выдвинул идею дхар. - Посидим, в карету
его, денек-другой...
- Смотри! - Келюс схватил его за руку. - Похож на военного?
Из подъезда выходил человек лет сорока пяти в легкой летней рубашке и
светлых брюках. В руке он нес большой черный "дипломат".
- Похож... Ну и что? - дхар пожал плечами. - Не спрашивать же, не
Фраучи ли вы, часом, товарищ? Стой!
Лунин непонимающе взглянул на разом побледневшего Фрола.
- Он... он ярт! Француз, это ярт, в карету его!
- Ну тебя! - отмахнулся Лунин. - Рожа у него от спирта красная. У
всех вояк морды такие.
- Да при чем тут, елы... - дхар вздохнул. - Француз, ну ей-Богу!
- Знаешь, - озлился Лунин, - раз ты так уверен, иди за ним. Близко не
подходи, проследишь - возвращайся. Я буду ждать тебя или здесь или на
выставке - в подвале. Чтоб не скучать...
- Хорошо, - легко согласился Фрол и, не торопясь, пошел за человеком
в летней, не по погоде, рубашке.
Человек с "дипломатом" двигался уверенной походкой военного, слегка
отмахивая рукой каждый шаг. Дхар, стараясь не попадаться на глаза,
следовал в некотором отдалении. У Белорусского вокзала неизвестный быстро
оглянулся, и Фрол поспешил отвернуться в сторону ближайшей витрины.
Человек, убедившись, что все в порядке, направился прямо ко входу в метро.
Тут Фролу довелось побегать. Толпа сразу же разъединила их, и дхару
пришлось поработать локтями, прежде чем он снова приблизился к человеку с
черным "дипломатом". Человек прошел подземным переходом и свернул к
Свердловской линии.
Поезд уже отправлялся. Дхар еле успел вскочить в соседний вагон. На
остановке он перебрался в следующий и с облегчением увидел своего
подопечного. Тот стоял в проходе, глядя в темные окна, за которыми
мелькали черные туннели.
Забившись в угол вагона, Фрол замер в ожидании. Станции проносились
одна за другой, но подозрительный тип с военной выправкой все не отрывался
от окна. Дхар взглянул на схему, висевшую тут же, и понял: до конечной
остались две станции. Предпоследняя - "Водный Стадион" - была той, откуда
путь вел на Головинское.
Человек с "дипломатом" вышел именно там. Фрол, уже не сомневаясь,
подождал несколько минут, прежде чем подниматься по эскалатору. Выбравшись
наконец, он посмотрел направо: знакомый силуэт двигался по Головинскому
шоссе.
Фрол шел следом, чувствуя, как его начинает сковывать непонятная
чужая сила. Вспомнились предупреждения Варфоломея Кирилловича и Коры, но
он решил все же идти дальше. Следовало убедиться, что незнакомец
действительно свернет на кладбище.
Дхар уже видел знакомую бетонную ограду. Давление усилилось, голову
сжал колючий обруч, стало муторно, но тут неизвестный, внезапно нырнув в
какую-то калитку, пропал. С чувством немалого облегчения дхар понял, что
его подопечный отправился все же не на кладбище. Подождав немного, Фрол
подошел к калитке и увидел табличку, гласившую, что здесь работает
кооператив "Мемориал", изготовляющий памятники и мемориальные доски.
Прикинув, что незнакомец мог быть обычным заказчиком, Фрол, устроив
неподалеку наблюдательный пункт, прождал минут сорок, но безрезультатно.
Тогда дхар вновь вернулся к калитке и осторожно заглянул во двор. Нужный
ему человек стоял у черного полированного обелиска и беседовал с каким-то
старичком, который незадолго до этого прошел в ворота. Итак, незнакомец с
"дипломатом", судя по всему, работал в "мемориальном" кооперативе.
Решив, что его задача выполнена, дхар быстро зашагал прочь.
Находиться даже поблизости от Головинского совершенно не хотелось...
...Скамейка у подъезда оказалась занята двумя старушками. Лунин
куда-то исчез. Вначале Фрол немного испугался, но, тут же вспомнив о
выставке в подвале, направился туда. Пришлось купить билет. Дхар, редко
бывавший на подобных вернисажах, спустился по узкой лестнице в обширное
помещение с кирпичными стенами, где не без интереса осмотрелся. Увиденное
его не вдохновило, а посему, пожав плечами и не обнаружив Келюса, Фрол
прошел дальше, в следующий, куда меньший зал.
Там было почти пусто. У развешанных по стенам картин стояли лишь
Келюс и невысокая симпатичная девица с распущенными волосами. Фрол
потоптался с минуту, а затем деликатно кашлянул.
- А, воин Фроат! - обрадовался Лунин. - Ну-с, оцени живопись.
- Какую? - дхар бегло оглядел картины. - А, это? Да елы, не смеши!
Какая это живопись!..
При этих словах девицу передернуло, она закусила губу и отвернулась.
- Чудик, - почему-то смутился Николай. - Это же авангард!
- Это у нас команда по баскетболу - "Авангард", - буркнул дхар. -
Выдумали слов... Рисовать не умеют, в карету их, Репины...
Девица окончательно увяла и опустила голову.
- Ну вот, сконфузил барышню, - упрекнул незадачливого искусствоведа
Келюс. - Это, между прочим, ее картины.
- Правда? - искренне огорчился Фрол. - Вот, елы... Ничего, сестричка,
еще научишься... Я в третьем классе так же рисовал, а потом...
- Фрол, бином твою! - возмутился Лунин. - Прекрати!
- Не надо! - с дрожью в голосе сказала художница. - Пусть... Меня еще
не поняли... Это все "совок"... Герасимовы, Серовы... Ненавижу...
- Ну вот, - вконец расстроился Лунин. - Чукча уральский.
- Ну, сестричка, - обратился Фрол к огорченной девушке, - не
обижайся, ей-Богу. Я же тоже не умел, а потом стал учиться. Хочешь,
покажу? У меня, говорят, получалось.
- А, Репин! - вдохновился Келюс. - Лидуня, выдайте этому Караваджо
карандаш... Давно не смеялся...
- Оставьте меня! - воскликнула та, - идите в Третьяковку, смотрите
своих Саврасовых...
- Ладно, сестричка, - извиняющимся тоном проговорил Фрол, - дай
листок. И вправду, нарисую чего, посмеемся.
Девица хотела возразить, но поглядев на дхара, все-таки выдала ему
пару отточенных карандашей и альбомный лист. Фрол пристроился за столиком,
где лежала девственно чистая тетрадь отзывов, и сосредоточился...
- Ого! - оценил через несколько минут Лунин. - Даешь, чукча!
- Сейчас, - не отрываясь, пробормотал дхар. - Еще чуток...
Наконец он, удовлетворенно вздохнув, продемонстрировал лист девушке.
Та неохотно скользнула взглядом - и тут же ахнула.
- Какое страшное лицо!.. Простите, у кого вы учились?
- У Марьи Николаевны, - охотно сообщил Фрол. - По рисованию у нас
была... Че, хорош? Это, Лида, майор один. Волков его фамилия...
Рисунок действительно получился удачным. Лицо Волкова выступало из
темной глубины, недобро щурясь, тонкий рот кривился усмешкой, глаза
глядели пристально и холодно.
- Пригодится, - сморщил лоб Николай. - Вместо фотки, бином...
- Простите, вас зовут Фрол... - прервала художница. - Или как-то
иначе?
- Фроат, - подсказал Келюс. - Он у нас нацменьшинство. А это - Лида,
выпускница "Репинки". Это ее первая выставка, самородок ты уральский!
- Фроат, где вы учились? - повторила вопрос девушка. - Так... так
просто это нарисовать нельзя...
- Ну, в школе. Учительница хорошая попалась, - развел руками дхар. -
Потом в армии, в стенгазете, шаржи малевал. А, баловство это! Пойдемте-ка,
перекусим лучше. Француз, тут какая-нибудь забегаловка есть?
- Там наверху есть кофейня, - сообщила Лида. - Горячие бутерброды
готовят...
Они вышли из подвала и направились вверх по Малой Грузинской.
- Рыжая живет на четвертом этаже, - шепнул дхару Келюс.
- Этот, с "дипломатом", поехал на Головинское, - проинформировал в
ответ Фрол. - В кооперативе работает, елы, - памятники рубит...
- Ага...
- О чем это вы? - удивилась Лида.
- В казаков-разбойников играем, - сообщил Лунин. - Знаете, Лида,
давайте-ка лучше о живописи...
Корф прибыл ко входу на "Кропоткинскую" вовремя. Прыжов уже ждал его,
переминаясь с ноги на ногу.
- Добрый день, Семен, - кивнул полковник, подавая руку, которую
Прыжов, поспешив схватить, долго не отпускал. - Что случилось?
- Здравствуйте, ваше... Михаил Модестович, - задышал Сеня. - Очень
рад... Давайте отойдем...
Они направились к скамейкам, где пассажиры коротали время, поджидая
автобус.
- Видели Волкова? - поинтересовался барон.
- Нет, - громким шепотом ответил Сеня, - не видел. Но вчера я
разбирал бумаги на работе. Там был ящик... В столе начальника охраны... У
нас чего-то мебель решили перенести, ремонт, кажется... Вот... По-моему,
это интересно...
Он достал из кармана большую записную книжку. Корф принялся за
изучение. Первую страницу украшал большой вензель из двух сплетенных букв
"В", стилизованных под старославянский шрифт.
- Наверное, "Всеслав Волков", - предположил Сеня.
- У подлеца недурной вкус, - заметил барон, разглядывая вензель. -
Ну-с, что там дальше...
Страницы блокнота густо заполнял красивый ровный почерк. Но глаз
сразу же улавливал некоторую странность: гласные и согласные образовывали
настолько странную смесь, что любая попытка прочесть записи была заранее
обречена.
- Шифр, - вздохнул Прыжов. - Вначале я думал, что на иностранном,
только русскими буквами, но нет... Там дальше, Михаил Модестович, схема.
Корф перевернул несколько листков, написанных все той же
абракадаброй. На одном из разворотов помещалась аккуратно вычерченная
схема, слегка напоминавшая план пещеры с несколькими выходами.
Предполагаемые выходы имели зашифрованные пометки, а посреди "пещеры" была
