- А бес его знает, - с достоинством ответствовал барон и направился в
ванную, напевая: "А я, друзья, Канады не боюся! Канада - тоже русская
земля..."
Келюс вздохнул и прикрыл слабо стонущего Мика пледом.
Корф долго плескался, а затем, промаршировав по коридору строевым
шагом, свернул в спальню и рухнул на кровать. Лунин вновь вздохнул и
принес второй плед.
Фрол пришел около полуночи. Николай, под впечатлением только что
увиденного, с подозрением поглядел на дхара, но тот был трезв и задумчив.
Впрочем, от чая он, как всегда, не отказался.
Чай пили молча. Затем Лунин рассказал о подвигах барона, но дхар
остался безучастен.
- Чего такой мрачный? - не выдержал Келюс. - Тоже нашкодил?
- Не-а, - помотал головой Фрол. - Чего там шкодить? Репин, Суриков,
маньеристы, в карету их... Погуляли чуток...
Келюс выразительно поглядел на часы.
- А-а! - понял его дхар. - Не, мы с ней часов в шесть разбежались. В
общем, не помнит она ничего. Родители врача привезли, тот говорит -
лунатизм, елы. Химию какую-то прописал. Я, конечно, посоветовал: перемена
обстановки, речка, лягушки, елы. В общем, чтоб уехала. А она все -
выставка, выставка... Я уж думал все рассказать, а потом побоялся - еще за
психа посчитает...
- Это точно, - усмехнулся Николай. - А где тебя потом носило?
- В Теплом Стане...
Место гибели Сени Прыжова Фрол разыскал быстро. Это оказалось
немудрено - весь поселок только и говорил о гибели молодого парня. Милиция
уже успела обшарить все кругом, но без всякого успеха. Приезжали и люди в
штатском: очевидно, гибель сотрудника Института Тернема привлекла
внимание. Слухи ходили разные. Видели, как за Прыжовым шли двое крепких
парней в черных куртках, заметили большую собаку, пробегавшую неподалеку
от места убийства. Впрочем, кое-кто считал, что погибший - жертва
очередного маньяка, который уже два раза был замечен в Теплом Стане.
- В общем, посмотрел я, - подытожил дхар. - Были там ярты, Француз.
След в воздухе... Биополе, в карету его!.. Про Волкова не скажу, у него
след какой-то другой, а вот его бандюги - точно были...
- Что и требовалось доказать, - вздохнул Лунин. - Жалко парня! За
него мы Волкову лишнюю пулю всадим, гаду...
Фрол кивнул, хотя и подозревал, что такая возможность может и не
представиться.
- Ну, а я, воин Фроат, тоже путешествовал. Догадайся, где?
Дхар вопросительно взглянул на Лунина, тот внезапно закатил глаза и
щелкнул зубами:
- Похож на вурдалака?
- Не очень, - спокойно ответил Фрол, - у тех фэйсы умнее, елы.
- Ну вот, обидели... - расстроился Келюс. - А был я, воин Фроат, на
Головинском. Мысленно, бином, не дергайся. У меня однокурсник есть, Серега
Лученков. Так вот, его отец - известный краевед. Как раз занимается
столичными кладбищами. Ну, конечно, в основном Новодевичье, Ваганьково,
Донское, но и прочие держит под контролем. Там у него картотека - прямо
как в морге, бином, покойник к покойнику. Хочет издать "Некрополь
Столицы". Я сегодня к ним в гости заглянул. Вот...
Келюс повел дхара в кабинет, где на столе лежала принесенная им пачка
бумаг.
- Гляди, жертва суеверий. Вот план... Ксерокопия, но разобрать
можно... Фотки...
Дхар разглядывал документы без всякого удовольствия. Даже фотографии
вызывали у него смутное ощущение опасности.
- Кладбище относительно новое, - рассказывал Лунин. - Первые могилы
появились там в начале тридцатых, когда Столицу стали расширять, и старые
кладбища закрыли. Головинское считалось престижным, но не для высших бонз.
Чуть ли не половину места зарезервировали вояки: там полно генералов, даже
есть пара маршалов. Кстати, там похоронен Федоров - конструктор первого
автомата. Ну, это древняя история...
Он пододвинул ближе план и ткнул карандашом в изображенный прямо
возле ворот большой четырехугольник:
- Вот! Склепов там нет, ни один порядочный упырь не спрячется. Но
здесь, у входа, стоит какое-то странное сооружение. В тридцатых оно
задумывалось как ритуальный зал, но там был то ли склад, то ли еще
что-то... Так вот, там есть подвал. Очень глубокий, смекаешь?
- Смекаю, - Фрол стал очень внимательным.
- И не просто "угу", воин Фроат! В конце тридцатых там накрыли
крупную банду. Ее малина была именно в этом здании. Традиции, а? Сейчас
там вроде пусто, используется только пара комнат под сторожку, да еще
песок хранят. А что в подвале - неизвестно. Якобы засыпан... А еще одну
комнатку сдали под кооператив "Мемориал" - тот самый.
- Ага! - дхар даже привстал. - Сходится, елы! А ты говорил -
гипноз...
- А сейчас и про гипноз будет... Дело в том, воин Фроат, что этот
мужик, который по кладбищам спец, мне еще одну байку рассказал. Тогда, в
тридцатых, когда эту банду накрывали, большой шум был. Убили какую-то
актрису, говорят, сам Сталин приказал разобраться... В общем, шумели, а
потом - стоп. Прикрыли... И знаешь почему? Упыри, да?
Келюс помолчал, предвкушая эффект и закончил:
- На Головинском, якобы, была база спецгруппы Осназа. Вот они эту
актрису и убили: слишком много знала. А когда сыскари на убийц вышли -
сверху приказ. Вот так, бином! Вот тебе и все концы: группа "Бета",
Фраучи, кооператив "Мемориал"! Волков использует старую базу НКВД! И вся
мистика, бином...
Дхар задумался. То, что узнал Лунин, действительно объясняло почти
все. Почти - потому что оставалась Кора, "черные" оборотни и то, что
случилось с самим Фролом. Но дхар понимал: убедить Келюса будет трудно.
- Сам видишь, Француз, - заговорил он наконец. - Соваться туда
нельзя. Были бы просто бандиты, елы, а тут эта "Бета"!
- Да ведь они уже не "Бета"! - возразил Келюс. - Они же дезертиры,
Волкова ищут! Если мы их накроем, нам еще спасибо, бином, скажут.
- Вот тебе Китаец лично и скажет, елы, - подытожил дхар. -
Присмотримся сначала. Тут еще этот, как его...
- Мик, - подсказал Лунин.
- Ага. Свалился, елы... Что еще за птица?
Фролу не спалось. Разговор с Луниным заставил вспомнить все, что
пришлось увидеть самому: страшное позеленевшее лицо Коры, когтистые лапы
перед глазами и то, что тянулось к нему со всех сторон. Пистолеты, гранаты
и даже АК-74 - любимое оружие со времен службы в Забайкальском военном
округе, - казались совершеннейшими игрушками перед тем, что задело дхара
только краешком. Проще всего было уехать - немедленно, не оглядываясь, но
Фрол знал, что останется в этом огромном неуютном городе, где порой было
опаснее, чем в зимней тайге...
...Так и не задремав по-настоящему, дхар, умывшись, вновь занял кухню
и поставил чайник на плиту. За окном уже белело раннее утро.
Чайник начинал посвистывать, когда в дверях зашуршало, и на пороге
возникла некая совершенно незнакомая Фролу личность в плавках и босиком.
Личность с трудом держалась на ногах; голова с растрепанными патлами, в
которых едва угадывались признаки былой лаковой укладки, обреченно
качалась из стороны в сторону.
- В-водички... - безнадежно простонала личность, вцепившись в
притолоку, чтобы не рухнуть на пол.
Фрол, оценивающе оглядев незнакомца, встал, оттранспортировал его к
ближайшему стулу, после чего вручил кружку с водой. Посудину дхар взял
пластмассовую, опасаясь, что в противном случае Келюсу придется вскоре
пополнять свой сервиз.
- Спасибо, - уже более отчетливо произнес незнакомец, уронив пустую
кружку на пол. Фрол похвалил себя за предусмотрительность и стал ждать,
что будет дальше.
- С-сигаретку... - видимо, личность в плавках уже вполне освоилась.
- Не курю! - мрачно проинформировал дхар, решив, что на месте гостя
вел бы себя поскромнее.
- Слышь, мужик, - заныл бедолага, - ну, хоть затянуться! Такой
облом...
Дхар отыскал на столе мятую папиросину и вручил страдальцу. Тот долго
прикуривал, затем, несколько раз удовлетворенно затянувшись, откинулся на
спинку стула.
- Атас! - рассудил человек в плавках, постепенно приходя в себя. -
Слышь, мужик, а где я?
- Тамбовский волк тебе мужик! - внезапно вызверился Фрол. - Фрол я...
Фрол Афанасич... Понял или, бином, повторить?
- Извините, ради Бога, Фрол Афанасьевич, - улыбнулся парень. - Тормоз
это... крутой. Ну, прикол... Я... Плотников... Мик...
Улыбка парня оказалась неожиданно приятной, и дхар несколько
подобрел, однако счел необходимым продолжить в том же духе:
- Мик - так собак кличут, - заявил он, вспомнив рассказ барона о
пуделе, хотя ни одной собаки с такой кличкой встречать не приходилось. -
Михаил, что ли?
- Михаил... О-о-ой... Чем это я вчера? Вот облом...
- Ничего, - смилостивился дхар. - Сейчас чайку, елы, сообразим.
Оклемаешься. А находишься ты, Михаил, в Столице нашей Родины, аккурат в
центре. Дом на Набережной знаешь?
- Да ну? - осознал Мик, он же Михаил. - Во занесло! Ну клево!..
Фрол... э-э-э...
- Афанасич, - напомнил дхар. - Да ладно, зови, как хочешь. Лет
сколько?
- Девятнадцать, - Плотников уже весьма бодро рыскал по столу в
поисках новой папиросы.
- А не в армии! Вот, держи пачку, да не урони, елы!
- У меня отсрочка, - начал Мик, извлекая папиросу и возясь со
спичками. - Я в Бауманке тусуюсь... Ну, в Техническом университете...
Фрол, а это ваша квартира?
- Это квартира Николая Андреевича Лунина. Он сейчас отдыхает. И тебе
бы еще часок-другой не помешал бы...
- Сушняк крутой, - уныло пояснил Мик. - Вчера мы с дядей Майклом... О
Господи, а он-то где?
- Михаил Модестович спит, - удовлетворил его любопытство дхар. - Еле
тебя дотащил вчера! Вот, елы, молодежь, позорит перед Западом! Не можешь
пить - не пей!
- Им там хорошо! - вздохнул Плотников. - Хочешь - виски с черной
этикеткой, хочешь - "Курвуазье"... А вы дядю Майкла давно знаете, Фрол?
Похоже, Плотников окончательно произвел своего "кузена" в "дядю".
- Достаточно... Ладно, Михаил, грустно, елы, на тебя смотреть! Ну,
чего с тобой делать?.. Так... Черная этикетка, говоришь?
Хмыкнув, Фрол нырнул в холодильник, достав оттуда весь еще невыпитый
запас спиртного. Затем, порывшись в кухонном шкафу, достал приправы,
поставил на огонь кастрюлю и начал колдовать, смешивая в различных
пропорциях содержимое бутылок. Следом туда же были добавлены ложка
глицерина, несколько капель нашатыря и корень валерианы.
- Это... для компресса? - напрягся Мик, наблюдая за
священнодействием.
- Не-а, не для него, - удовлетворенно пояснил дхар, доливая воды и
ставя кастрюлю на огонь. - Это, елы, вроде "Курвуазье", только наш.
"Собачьи слезы" называется. Будешь как стеклышко...
"Слезы" еще только начинали закипать, когда на кухне появился хмурый
Корф, успевший, впрочем, умыться и даже надеть рубашку с галстуком.
Напиток разлили в чашки, и по кухне разлился аромат извергающегося
Везувия. Лунин, вставший чуть позже остальных, застал лишь финал
церемонии.
- Ладно, - с довольным видом заключил Фрол, - кажись, взяло. Так
чего, Николай Андреевич, по чайку?
За чаем барон уже вполне официально представил своего
новоприобретенного кузена. Михаил Николаевич Плотников, он же Мик, учится
на третьем курсе Бауманки, там же, где в свое время и Прыжов, увлекается
компьютерным программированием, активный функционер Общества Белой Силы.
Касательно последнего Мик давал довольно сбивчивые пояснения, поминая то
Рериха, то Елену Блаватскую, то великого белого мага Папюса.
- Во, чушь собачья! - не сдержался Фрол, когда дело дошло до Папюса.
