- Отчего же? - возразил Лунин. - Некоторые, я слыхал, даже в яртов
верят. Мик, вы, часом, в яртов не верите?
- Ярты? - молодой человек пренебрежительно махнул рукой. - Которые
ярытники, они же еретики? Пейзанский фольк - без комментариев...
- А некоторые верят, - не унимался Келюс, искоса поглядывая на враз
посуровевшего Фрола.
- Господа, не забивайте моему кузену голову! - смущенно вмешался
барон. - В его возрасте, право же, Николай...
- Да нет, дядя Майкл, - возразил слегка задетый юноша. - Это
действительно прикол, особенно в кино. Говорят, сейчас у вас там мода на
славянскую демонологию...
Разговор затих. Позавтракав, барон заявил, что они с "кузеном"
намерены погулять: Мик рвался показать заморскому гостю Столицу. Келюс,
подумав, решил не спорить, но, отведя Корфа в сторонку, показал ему газету
с заметкой о Прыжове. Полковник прочел ее молча, дернул щекой и медленно
перекрестился. Обсудить случившееся решили вечером. Тем временем юный
Плотников, оставшись наедине с дхаром, быстро оглянулся:
- Фрол Афанасьевич, - зашептал он, убедившись, что остальные их не
слышат. - Можно вас на минутку?
- Ну? - дхар все еще переживал экзотическое выражение "пейзанский
фольк".
- Они не верят! Я не хотел при них. Но вы-то верите, Фрол?
- Во что? - не понял тот.
- В Белую Силу, - еле слышно проговорил Плотников.
- Я? - отшатнулся дхар. - Да с чего ты взял? И вообще, все это, елы,
гипноз...
- Вы так думаете? Фрол Афанасьевич, я же понял, кто вы! Я видел вашу
ауру.
- Как? - не сразу уловил Фрол. - Ну, так... а ярты тут при чем? Эта
аура, говорят, просто, елы, электричество.
- У нас в "совке" все "просто электричество"! Фрол, вы со мной можете
говорить откровенно: у меня вторая степень посвящения. Вы же Гуру, я это
понял! Или даже Великий Гуру!
- Слышь, Михаил, - безысходно вздохнул дхар. - Сгинь по-доброму, а?
- Но вы же не человек?! - резко бросил Плотников, поспешив на всякий
случай отскочить в сторону. И не зря.
- Ну, знаешь, елы! - взвился Фрол. - Если бы не барон, я б тебя...
Пудель!..
- Извините, - подчеркнуто сухо бросил Плотников, отвернувшись. -
Только за глазами своими следите, когда нервничаете. Очень заметно...
Дхар поглядел в зеркало. Глаза были, как глаза, но он вдруг понял,
что юнец прав.
- А что? - помолчав, с неохотой произнес "Гуру". - Действительно
сильно заметно?
- Зрачки, - все еще обиженным тоном пояснил Мик. - Да и роговица...
Вы что, сами не знаете? Вы же Гуру!
- Да не Гуру я! - отчаялся сбитый с толку Фрол. - Я просто дхар!
- Кто-кто?
- Национальность такая, елы... Вроде чукчей... Это все, которые...
атавизмы, елы...
- Ну да! - удивился Мик. - Какие же это атавизмы! Искусство
перевоплощения - это, напротив, результат саморазвития личности. Такое
доступно лишь Гуру, и то не всем. Я такое видел только на пленке. Но вот в
Индии...
- Сгинь, а? - взмолился дхар. - Потом поговорим. А то превращусь в
медведя. В снежного человека, елы...
- Так у вас высшая степень! - тихо ахнул Плотников, но взглянув на
Фрола, поспешил ретироваться.
Между тем, у Корфа возникла неожиданная проблема.
- Понимаете, Николай, - виновато пояснил он. - Экий ремиз! Хоть убей,
не помню, что я вчера Мише плел! И почему Квебек? А ежели он меня спросит?
А ведь спросит... Нет, ей-Богу, отчего Квебек?
Лунин на минуту задумался.
- Михаил, вы когда-нибудь занимались сельским хозяйством?
- Я?! - изумился барон. - Ну, у батюшки моего было имение в
Екатеринославской губернии. Я там бывал... Сирень, беседка в парке. Ну,
там, пардон, пейзаночки... Нет, только вы не подумайте...
- Вы будете фермером, - решил Келюс. - Живете в провинции, телевизор
не смотрите, выписываете только русскую эмигрантскую прессу. Ну и
увлекаетесь, бином, славными боевыми традициями русской армии. Домашний
музей, мортиры у ворот...
- Однако, - барон напряженно думал. - А какие там, в Канаде, лошади,
которые в соху... в рало... в плуг...
- У вас трактор фирмы "Катерпилляр". И вообще, Михаил, больше
расспрашивайте. Если что - ругайте проклятый Запад.
- "Катерпилляр", - в смятении бормотал Корф. - Это, стало быть,
гусеница... Катерпилляр... баттерфляй... Господи, не перепутать бы...
Пройдясь по набережной и полюбовавшись панорамой города, компания
разделилась. Барон и его "кузен" направились в центр, а Фрол и Келюс,
свернув к проспекту Мира, уселись на лавочке в первом попавшемся скверике
и принялись совещаться. Спор возник сразу. Лунин предложил не терять
времени даром и съездить на рекогносцировку. Соглашаясь с тем, что на само
кладбище соваться опасно, он решил осмотреть окрестности, подходы и,
напоследок, осторожно заглянуть в ворота. Опасность, по мнению Николая,
была минимальной: среди бела дня на глазах у прохожих им ничего не
грозило.
Фрол возражал, но вяло. Все аргументы он уже привел, а спорить с
бойким Келюсом было затруднительно. В конце концов, Николай категорически
заявил, что отправится на рекогносцировку сам. Дхар столь же решительно
заметил, что не пустит приятеля, даже если для этого понадобятся не только
моральные средства. Келюс, пожав плечами, поднялся, и не торопясь зашагал
в сторону метро. Фрол плюнул и двинулся следом. Они шли молча и не глядя
друг на друга. Внезапно оба, не сговариваясь, остановились.
- Слышал? - Келюс схватил Фрола за руку и замер.
- Ага, - кивнул дхар. - Слышал. Говорил же тебе, Француз!
Услыхали оба одно и то же. Тихий голос, шедший, а, казалось, из
глубины сознания, произнес: "Сгинете..."
- Узнал? - Фрол вздохнул. - Кирилыча голос...
- Похож, - согласился Лунин. - А мы браунинг не взяли. Черт, нервы -
никуда... Фрол, но если не мы - то кто же? Что толку, бином, если будем
отсиживаться? Завтра Волков вернется - и всем хана! Мы осторожно -
поглядим и назад...
Фрол понял - Келюса не переубедить. Они спустились в метро и сели в
поезд. Дхар на всякий случай огляделся, но никого подозрительного в вагоне
не обнаружил. Впрочем, легче от этого не стало.
У выхода на станции "Водный стадион" Фрола сразу же охватило знакомое
уже ощущение страха, однако куда более сильное, чем прежде. Не только
здравый смысл, но и какое-то неведомое ранее внутреннее чувство
предупреждали дхара об опасности - смертельной, перед которой бессильна
любая защита. И тут Фрол впервые подумал о том, что ранение Келюса, о
котором все успели забыть, возможно, не прошло даром...
Лунин же весело насвистывал, не без иронии поглядывая на безрадостные
окрестности. Справа расстилался бесконечный пустырь, слева заканчивался
частокол девятиэтажек, а вдали уже виднелся серый забор и зеленые кроны
над ним. Дорога, несмотря на дневное время, была совершенно пуста. Келюс
тоже чувствовал опасность, но это лишь раззадоривало. Что-то тянуло его
вперед - к далеким зеленых кронам.
Фрол, между тем, совсем пал духом. Он вдруг понял, что начинает
паниковать. Страх шел извне, словно кто-то невидимый, но могущественный
внушал дхару, что именно сегодня, в этот день, он, Фрол Соломатин, ничего
не сможет сделать. Сила, манившая Келюса, на этот раз не боится ни оружия,
ни страшных мохнатых лап, о которых сам дхар вспоминал с ужасом. Мелькнула
мысль о пистолете, но не для защиты от того, что надвигалось, - тут
спасения не было, - а для самого себя, чтобы не стать одним из тех...
Таким, как Кора...
...И тут Фрола охватил ужас - девушка, о которой он только что
подумал, шла прямо к ним. Она была близко - метрах в десяти. Дхар мог
поклясться, что минуту назад дорога была пуста...
Лунин, похоже, подумал то же самое, поскольку застыл на месте и даже,
как показалось дхару, протер глаза рукой. Кора шла медленно, слегка
пошатываясь. Келюс поглядел на нее внимательнее и, охнув, сглотнул слюну.
Фрол только покачал головой и закусил губу.
На Коре едва держалось ветхое, местами лопнувшее по швам, платье,
покрытое пылью и мелкими комочками черной земли. Земля была в волосах, на
руках и даже на лице. То ли из-за этого, то ли по иной причине, но кожа
казалась серой, с оттенком зелени. Белые губы застыли в напряженной
гримасе. Глаза, широко раскрытые, с расширенными зрачками, смотрели не
вперед, а, казалось, куда-то внутрь.
- П-привет... - выдавил из себя Келюс. - Что с тобой, бином? О
Господи, да чего ты молчишь?
Кора приблизилась еще на несколько шагов. Теперь даже Лунин почуял
неладное. Испуганно переведя взгляд с Коры на замершего Фрола, он сунул
руку в карман белой куртки, где в последние дни носил браунинг. Но
пистолет остался в Доме на Набережной, в кабинете; там, где его в
последний раз сжал в руке старый большевик Николай Лунин.
И тут девушка медленно, с огромным усилием, подняла руку, как бы
загораживая путь. Белые губы произнесли что-то невнятное, но Келюс и дхар
все же уловили: "Назад... Дальше - смерть..." Вновь махнув рукой, на этот
раз куда-то в сторону метро, Кора медленно опустилась на землю. Голова с
неживым стуком ударилась об асфальт, глаза закрылись...
Келюс, сбросив оторопь, подбежал к девушке. Рука, искавшая ниточку
пульса, на мгновение сжала ее запястье, но сразу же отдернулась назад.
- Холодная... - преодолевая страх, Николай протянул руку к лицу и
приподнял веко. Тут уж сомнения исчезли.
- Мертвая, - в оцепенении выговорил Лунин и аккуратно сложил руки
девушки на груди. - Добили-таки, сволочи!..
- Она давно уже мертвая, Француз, - Фрол присел рядом. - Я хотел тебе
рассказать, но ты ведь, елы, мне не верил...
- Что ты мелешь, Фрол! - Келюс скривился и отвернулся, не желая,
чтобы дхар видел его лицо. - Только что она была жива! Знаешь, воин Фроат,
меня надо прибить за эти игры в казаки-разбойники. Ладно, хватит, вызываем
ментов - и пусть вяжут. Ты сходи, позвони, а я здесь побуду.
- А Китаец? - напомнил дхар, приподнимаясь и тревожно оглядываясь по
сторонам. - Пришьет он тебя, елы... Француз, ты глянь, как пусто! Ведь
сейчас день! Так не бывает...
- Окраина, - Келюс встал. - Трогать ее не будем. Иди, Фроат, звони.
- Слушай, Француз, - заторопился дхар, чувствуя, что придется
объясниться до конца, - никого звать не надо. Кора придет в себя, ей-Богу!
Только ее надо отсюда унести. Я это уже видел, елы...
- Что видел? - не понял Келюс, и тут его взгляд устремился куда-то за
плечо приятеля. Лунин прищурился, а руки сами сжались в кулаки.
- Воин Фроат, - тихо, но отчетливо произнес он, невесело
усмехнувшись, - не оглядывайся... Сзади тебя двое. "Черные". Так что тут
не так пусто... Эх, бином, гранату бы!..
Фрол почувствовал, как напряглась спина и затылок. Ему тут же
захотелось упасть на асфальт рядом с неподвижной Корой, но дхар пересилил
себя и не торопясь повернул голову...
Двое красномордых в черных куртках стояли метрах в пятнадцати, рядом
с густым кустарником, откуда, вероятно, и появились. Короткие автоматы
болтались на ремнях. Красномордые скалились, демонстрируя желтые клыки.
Вдруг из-за кустарника появился третий. Фрол тут же узнал его -
бандита с писклявым голосом, очевидно, заместителя Волкова. Писклявый
неторопливо подошел ближе и ухмыльнулся.
- Эй, уроды, - послышался знакомый голос. - Стойте тихо и не
рыпайтесь! Дернетесь - всажу пулю. Сейчас вы по одному пойдете туда, -
ствол автомата указал в сторону кладбищенских ворот.
Времени для размышлений не было, и Фрол знал: за воротами шансов у
