таким же гадательным искусством, как графология?
На эти вопросы я попытаюсь ответить в следующих главах. Бытие,
устанавливаемое характерологией, предстоит исследовать в его простом или
многообразном значении. Почему этот вопрос так тесно связан с вопросом о
психическом различии полов, выяснится только из конечных результатов моей
работы.
ГЛАВА II
МУЖСКАЯ И ЖЕНСКАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ
Под психологией вообще нужно понимать психологию психологов, а
последние все, без, исключения - мужчины: с тех пор, как люди пишут историю,
не слышно было ни об одном психологе-женщине. На этом основании психология
женщины образует главу, относящуюся к общей психологии так же, как
психология ребенка. Так как психологию пишет мужчина и вполне
последовательно имея при этом в виду, главным образом, мужчину, хотя вряд ли
сознательно, то всеобщая психология стала психологией "мужчин", а проблема
психологии полов выплывает на поверхность только с мыслью о психологии
женщины. Кант сказал: "В антропологии женские особенности должны быть больше
предметом философского исследования, чем мужские". Психология полов всегда
покрывается психологией Ж.
Но и психология Ж писалась все-таки только мужчинами. Поэтому не трудно
понять, что в действительности написать ее невозможно, так как приходится
устанавливать о посторонних людях положения, неподтверждаемые путем
самонаблюдения. Допустим, что женщина сама могла бы описать себя с
надлежащей полнотой, но и этим бы дело не исчерпывалось, ибо мы не знали бы
тогда, будет ли она относиться с интересом к тем именно явлениям, которые
нас занимают. Допустим даже такой случай, что она хочет и может познать
самое себя, но все же остается вопросом, будут ли у нее побудительные
причины говорить о себе. Мы устанавливаем в последующем изложении, что
невероятность всех трех случаев заключается в общем источнике - природе
женщины.
Предпринять подобное исследование можно следовательно только тогда,
когда кто-нибудь (не женщина) будет в состоянии сделать о женщине правильные
выводы. Таким образом первое возражение остается в силе, но так как
опровержение его может быть дано только позднее, то мы признаем за лучшее
оставить его пока в стороне. Я сделаю, впрочем, лишь несколько замечаний.
Еще никогда (неужели это тоже следствие порабощения мужчиной?), например,
беременная женщина не выразила своих ощущений и чувствований ни в стихах, ни
в мемуарах, ни в гинекологическом сочинении, и это не может быть следствием
чрезмерного стыда, ибо еще Шопенгауэр вполне справедливо заметил, что нет
ничего более несвойственного беременной женщине, чем стыд за свое положение.
Кроме того есть еще возможность по окончании беременности на основании
воспоминаний о психологической жизни этого периода сделать известные
признания. Если все-таки чувство стыда
удерживает первоначально от разного рода сообщений, то вследствие этого
мотив отпадает, так как интерес, возбуждаемый всюду подобного рода
откровенностью, был бы достаточным основанием нарушить молчание. Однако
ничего подобного не происходит! Как всегда только мужчины давали ценные
открытия из области психического состояния женщины, так и в данном случае
только они описывали ощущения беременности. Как могли они сделать это? Если
в последнее время увеличилось количество сведений, даваемых женщинами,
которые только на три четверти или наполовину женственны о своей психической
жизни, то рассказы эти трактуют больше о том мужском элементе, который в них
заключен, чем о настоящей женщине. Нам остается поэтому указать только одно:
именно то, что есть женственного в самих мужчинах. Принцип половых
промежуточных форм является в данном случае предпосылкой всякого правильном
суждения мужчины о женщине. В дальнейшем, впрочем, следует и ограничить, и
дополнить значение этом принципа. Ведь если его не принять без ограничений,
то выйдет, что женственный мужчина в состоянии лучше всего описать женщину,
то есть это значит, что только настоящая женщина лучше всем может
охарактеризовать себя, а это как раз и находится под сомнением. Заметим при
этом, что мужчина может иметь определенное количество женственности, не
причисляясь при этом к половым промежуточным формам. Тем более удивительно
тогда, каким образом мужчина может создать ценные положения о природе
женщины. При несомненной мужественности многих замечательных людей,
прекрасно судивших о женщине, эту способность нельзя отрицать, по-видимому и
у М, так что право мужчины судить о женщине составляет еще более переменную
проблему. Впоследствии мы не будем уже иметь основания обойти решение
вопроса о принципиальном методологическом сомнении в таком праве, а пока,
как уже сказано, оставляем его в стороне и приступаем к исследованию самого
предмета. Прежде всего зададим себе следующий вопрос:
в чем состоит существенное психологическое различие между мужчиной и
женщиной? Хотели видеть это различие между полами в большей интенсивности
полового влечения у мужчины, а отсюда вывести и все другие различия, Не
говоря уже о правильности или неправильности такого утверждения, о том,
насколько самое слово "половое влечение" представляется вполне однозначущим
с действительно измеримым, самая правомерность такого вывода представляет
большой вопрос. Правда, во всех античных и средневековых теориях о влиянии
"неудовлетворенной матки" женщины и "seminis retenti" у мужчины есть
некоторая доля истины. Стало быть, не только в наши дни употребляли
излюбленную фразу, что "все есть только возвышенное половое влечение".
Однако ни одно систематическое исследование не может сослаться на
предчувствие таких шатких связей. И до сих пор еще не пытались прочно
установить, что большая или меньшая сила полового влечения связана в
известной степени с другими качествами полов.
Между тем самое утверждение, что интенсивность полового влечения у М
больше, чем у Ж, неправильно. Кроме того утверждали ведь и прямо
противоположное, что тоже не верно. В действительности сила потребности в
половом акте у мужчин с одинаково выраженной мужественностью всегда
различна, точно так же, как, по-видимому, и у женщин с одинаковым
содержанием Ж. Среди мужчин играют роль здесь совершенно другие основания,
которые мне удалось отчасти открыть. Их подробное исследование будет сделано
мной в другом сочинении. Итак, вопреки многим ходячим воззрениям, на
пылкости полового влечения вовсе не основано различие полов. Такое различие
можно найти в применении к мужчине и женщине двух аналитических моментов,
выдвинутых Альбертом Моллем из понятия полового влечения: влечение к
детумесценции и контректации. Первое - результат чувства неудовольствия,
вызванного большим скоплением зрелых половых клеток, второе есть потребность
в прикосновении к телу индивидуума, в котором видят свое половое дополнение.
Только М обладает влечением и к детумесценции, и к контректации, тогда как у
Ж стремление к детумесценции совершенно отсутствует. Это ясно из того, что в
половом акте не Ж отдает нечто М, а наоборот: Ж удерживает, как свои, так и
мужские-выделения. В анатомическом строении это выражено тем, что у мужчины
половые органы выделены на теле и потому они не имеют форму сосуда. По
крайней мере, в этом морфологическом факте можно найти намек на
мужественность детумесцентного влечения, не связывая с этим, конечно,
никаких натурфилософских выводов. Следующий факт доказывает отсутствие у Ж
влечения к детумесценции: большинство людей, имеющих более 2/3 М, без
исключения предавались в юности, на долгое или короткое время, онанизму -
пороку, которому среди женщин предаются лишь самые мужественные. Ж
совершенно чужд онанизм. Я знаю, что положение встретит резкие возражения.
Впрочем, все кажущиеся противоречия будут сейчас вполне выяснены.
Прежде всего нуждается в описании влечение Ж к контректации. Оно играет
у женщины громадную и единственную роль. Однако нельзя сказать, чтобы это
влечение было более сильно у одного пола, чем у другого. В понятии
контректационного влечения не заключается активность в прикосновении, а
только потребность прикосновения с другим человеком, причем вовсе не
принимается во внимание, кто именно прикасается и какая часть тела
испытывает прикосновение с другой, безразлично какой частью. Смешение двух
явлений: интенсивности желания с желанием активным основано на том факте,
что М во всем животном царстве по отношению к Ж, так же, как и всякий
микрокосм животной или растительной семенной нити по отношению к яйцевой
клетке, играет ищущую, наступающую роль. Тут легко ошибиться, допустив, что
наступательное действие при достижении цели и желание достичь этой цели
закономерно вытекают одно из другого и составляют постоянную пропорцию, что
самая потребность отсутствует там, где нет ясных двигательных стремлений к
ее удовлетворению. Таким образом, влечение к контректации приписали
исключительно мужчине, отказав в нем женщине. Понятно, однако, что внутри
самого контректационного влечения встречаются различия. В дальнейшем
изложении будет ясно указано, что М в половом отношении, обладает
потребностью наступать (в прямом и переносном смысле), Ж - стать объектом
наступления, но конечно, из этого не следует, что женская потребность, в
силу своей пассивности, меньше мужской - активной. Это разграничение полезно
при частных спорах, постоянно поднимающих вопрос о том, какой пол испытывает
большее половое влечение.
То, что считали у женщины онанизмом, происходит от другой причины, а не
от влечения к детумесценции. Ж обладает, здесь мы высказываем первое
действительное различие ее от М - гораздо большею половой возбудимостью, чем
М. Ее физиологическая возбудимость (не чувствительность) гораздо сильнее в
половой сфере. Факт легкой половой возбудимости у женщины проявляется или в
желании полового возбуждения, или в особенном, раздражительном, ей самой
непонятном, а потому и беспокойном, жгучем страхе перед тем возбуждением,
которое вызывает прикосновение. Желание полового возбуждения является также
действительным указанием легкой возбудимости. Желание это не принадлежит к
числу тех, которым судьбой, имеющей место в природе человека, положено
никогда не исполниться, напротив, оно означает легкость и наклонность всего
организма переходить в состояние полового возбуждения, которое женщина
жаждет усилить и по возможности продлить, тогда как у мужчины оно находит
естественный конец в детумесценции, вызванной контректацией. Следовательно
то, что выдавалось за онанизм женщины, не есть, подобно такому же акту у
мужчины, стремление прекратить состояние половой возбужденности, а в гораздо
большей степени этой попытки - вызвать возбуждение, повысить его и продлить.
Из страха женщины перед половым возбуждением, анализ которого ставит
психологии женщины нелегкую, скорее труднейшую задачу, можно также с
уверенностью заключить о слабости женщины в этом отношении.
Состояние полового возбуждения обозначает у женщины только высший
подъем всего ее существования. Последнее определяется у нее исключительно
половым чувством. Ж расцветает только в половой жизни, в сфере полового акта
и размножения, в отношениях к мужу и ребенку. Ее существование вполне
заполняется этими вещами, тогда как М не исключительно сексуален. Здесь-то
именно и заложена действительная разница, которую пытались найти в различной
