всей своей значительностью, иначе говоря, всем, что она при случае могла бы
значить. Ни в коем случае нельзя, как это, по-видимому, делает немало умных
женщин, из некоторых (как было замечено, не типичных) отдельных случайно
собранных впечатлений, указывающих скорее на превосходство женского пола, а
не на равенство, делать общие заключения, как это предложил Дарвин, сравнить
вершины обоих полов. "Если бы составить список самых значительных мужчин и
женщин в области поэзии, живописи, ваяния, музыки, истории естествоведения и
философии, приведя по каждому предмету по полдюжины имен, то оба списка
нельзя бы было сравнивать друг с другом".
Желание феминисток сравнивать такие списки сделалось бы еще меньше, чем
это было до сих пор, если б они заметили, что при внимательном рассмотрении
лица женского списка доказывают только мужественность гения.
Обычное возражение, которое обыкновенно делают, состоит в том, что
история ничем не доказывает, так как движение должно создать путь
беспрепятственного, полного духовного развития женщины. Это возражение
однако забывает, что эмансипированные женщины, женский вопрос, женское
движение существовали во все времена, правда, в разные эпохи с различной
активностью. Оно всегда преувеличивает те созданные мужчинами трудности,
которые женщинам, стремящимся к образованию, приходилось некогда
преодолевать и которые будто бы наступят вновь. Наконец, оно не обращает
внимания на то, что требования эмансипации заявляются не настоящей женщиной,
а исключительно более мужественной, плохо понимающей свою природу, не
видящей мотивов своей деятельности, когда она заявляет от имени женщин
вообще.
Всякое движение в истории, а стало быть и женское, убеждено, что оно
ново, никогда не бывало раньше. Первые представительницы движения учили, что
женщина томилась во тьме, была заключена в оковы и только теперь она поняла
свое естественное право и требует его. Как во всяком историческом движении,
так и здесь, можно все дальше и дальше проследить аналогии. Женский вопрос
существовал и у древних и в средние века не только в социальном отношении.
Уже в давно прошедшие времена сами женщины стремились к духовной эмансипации
при помощи своих творений, и кроме того апологеты женского пола, мужчины и
женщины, поддерживали ее теоретическими исследованиями. Итак, совершенно
ошибочна вера, приписывающая борьбе феминисток столько рвения и новизны,
вера, что до последних лет женщины не имели случая беспрепятственно
развернуть силы своего духовного развития. Иаков Буркгардт рассказывает о
Ренессансе: "Самое похвальное, что можно сказать о великих итальянках того
времени - это о их мужественном духе, мужественных сердцах. Нужно только
посмотреть на совершенно мужественное поведение большинства женщин
героической поэзии у Боярдо и Ариосто чтобы понять, что здесь дело идет об
определенном идеале. Эпитет, "virago", считающийся в наше время довольно
двусмысленным комплиментом, был тогда высшей похвалой". В XVI столетии
женщинам был дан свободный доступ на сцену, появились первые актрисы. "В это
время женщину считали способной достичь вместе с мужчиной высших степеней
образования". Это время, когда один за другим появляются панегирики женскому
полу, когда Томас Мор требовал полного уравнения полов, а Агриппа фон
Неттесгейм ставил женщину выше мужчин. И все эти успехи погибли, вся эпоха
подверглась забвению, из которого ее извлек лишь XIX век.
Разве не бросается в глаза, что стремление к женской эмансипации в
мировой истории появляется, как кажется, через определенные одинаковые
промежутки времени?
В Х веке, в XV и XVI и теперь XIX и XX, по всем признакам, было больше
эмансипированных женщин, а женское движение сильнее, чем в промежуточные
эпохи. Было бы слишком поспешно строить на этом какую-нибудь гипотезу, но
все же следует отметить возможность проявления могучей периодичности,
благодаря которой в это время с чрезвычайной правильностью появляется на
свет больше гермафродитов, больше переходных форм, чем в промежуточные
эпохи. У животных в родственных случаях наблюдались такие же периоды.
По нашему мнению это, стало быть время наименьшего гонохоризма. Тот
факт, что в известные времена больше, чем обычно, рождается мужественных
женщин, требует дополнения с другой стороны, т.е. что в эту же эпоху
появляется на свет больше женственных мужчин. Это мы и видим в самой
поражающей степени. Весь сецессионистический вкус, присуждающий высоким,
стройным женщинам с плоской грудью и узкими бедрами призы за красоту, можно,
вероятно, объяснить именно этим явлением. Невероятное увеличение фатовства и
гомосексуальности находит объяснение только в большей женственности нашей
эры. Не без глубоких причин современный эстетический и половой вкус
опирается на создания прерафаэлитов.
Поскольку существуют в органической жизни периоды, подобные колебаниям
в жизни отдельных индивидуумов, но распространенные лишь на многие
поколения, то постольку же этот факт может проложить нам дорогу и открыть
широкий вид на понимание некоторых темных точек человеческой истории, более
широкий, чем те претенциозные "исторические миросозерцания", в таком
громадном количестве появившейся в наше время, особенно теория
экономического материализма. Несомненно, что от биологических исследований
нужно ожидать в будущем бесконечно много результатов и для истории
человечества. Здесь только сделана попытка применить ее к нашему случаю.
Если верно, что в одни эпохи больше, а в другие меньше рождается
гермафродитов, то, как результат этого, женское движение большей частью
исчезает само собой и появляется затем через долгий промежуток времени,
чтобы возрождаться и вновь погружаться в определенном темпе без конца. А
стало быть и женщины, стремящиеся сами по себе к эмансипации, рождаются то в
большем, то в меньшем числе.
Об экономических отношениях, принуждающих даже самую женственную жену
многосемейного пролетария идти на фабрику или на постройку домов, не может
быть, конечно, речи. Связь индустриального и промышленного развития с
женским вопросом более неустойчива чем это обычно думают, в особенности
теоретики - социалдемократы, и еще меньше существует причинной связи между
стремлениями, направленными с одной стороны к духовной способности, а с
другой - к экономической конкуренции. Например, во Франции, хотя она и
выдвинула треть выдающихся женщин, никогда женское движение не могло прочно
укорениться, и все же ни в одной европейской стране нет такого количества
женщин, самостоятельно занятых торговлей, как там. Борьба за ежедневное
пропитание резко отличается, стало быть, от борьбы за духовное содержание
жизни, если таковая вообще ведется известной группой женщин.
Прогноз, поставленный этому движению в духовной области, не
оптимистичен. Он еще более безутешен, чем та надежда, которую можно бы было
питать, если вместе с некоторыми авторами, признать, что прогрессивное
развитие человеческого рода идет к полной половой дифференцировке, т. е. к
половому диморфизму.
Последнее мнение я не могу принять на том основании, что в животном
царстве нельзя проследить связи высшего положения особей с более
значительным разделением пола. Некоторые gephyreae и rotatoriae, многие
птицы, а также среди обезьян мандриллы, выказывают гораздо больше
гонохоризма, чем с морфологической точки зрения его можно наблюдать у
человека. Если это предположение предсказывает то время, когда навсегда
исчезнет и сама потребность в эмансипации и будут только вполне развитые
masculina и такие же feminina.To теория периодического возврата женского
движения осуждает все стремления феминисток самым ужасным образом на
мучительное бессилие и объявляет всю их деятельность работой Донаид, которая
превратится в ничто через определенный промежуток времени.
Эта мрачная судьба постигнет женскую эмансипацию, если женщины будут
создавать себе иллюзии и видеть свои цели только в социальной жизни, в
историческом будущем рода, а своих врагов только в мужчинах и в созданных
последними правовых институтах. Тогда придется сформировать армию амазонок,
которая, впрочем, просуществует недолго, т. к. через известные промежутки
времени эта армия должна будет непременно рассыпаться. Полное исчезновение
женского движения из эпохи Ренессанса дает в этом смысле хороший урок
феминисткам. Истинное освобождение духа не может быть произведено даже самой
большой и дикой армией. Каждый индивидуум пусть борется за него
сам. Против кого? Против того, кто препятствует этому освобождению в
его собственной душе. Самый огромный и единственный враг женской эмансипации
- сама женщина. Доказать это - задача второй части.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
ПОЛОВЫЕ ТИПЫ
ГЛАВА I МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА
Наша теория создала теперь свободный путь для исследования всех
действительно существующих половых противоположностей. Теория эта указала
нам, что мужчина и женщина должны пониматься только как типы, и что
запутанная действительность, дающая все новую и новую пищу известным уже
противоречиям, может быть изображена, как результат смешения двух типов.
Первая часть нашего исследования рассмотрела единственно реальные половые
промежуточные формы, правда, нужно сознаться, по несколько схематическому
плану. Мною руководило в данном случае желание дать развитым принципам общее
биологическое значение. Теперь, когда еще больше, чем раньше, объектом
наблюдения должен явится человек и когда психофизиологические изыскания
должны дать место интроспективному анализу, теперь требование
универсальности принципа половых промежуточных форм нуждается в ограничении,
Вполне подтвержденным и несомненным фактом являются случаи
гермафродитизма среди животных и растений.
Но уже у животных эта наличность обоих полов в одном организме
представляет скорее совмещение в индивидууме мужских и женских зародышных
желез, чем уравновешенное существование обоих полов скорее наличность обеих
крайностей, чем их нейтральное положение между конечными половыми точками.
Однако, о человеке с психологической точки зрения приходится вполне
определенно установить, что он во всякий данный момент необходимо должен
быть или мужчиной или женщиной. С этими вполне согласуется то явление, что
всякий, просто считающий себя лицом женского или мужского пола, видит свое
дополнение или просто в "мужчине", или просто в "женщине"'.
Однополый характер человека лучше всего подтверждается следующим
фактом, теоретическое значение которого вряд ли можно переоценить: в
сношениях двух гомосексуальных людей тот, кто берет на себя психическую и
физическую роль мужчины, обязательно в случае долгой связи сохраняет свое
мужское имя или принимает его, тогда как другой, играющий роль женщины, или
оставляет свое женское имя, или дает себе его, а еще чаще, довольно
характерно, получает его от других. Поэтому, в половых сношениях двух
лесбиянок или двух гомосексуалистов, одно лицо всегда выполняет функции
мужчины, другое - всегда женщины. Отношение М и Ж обнаруживается здесь в
решающем случае, как что-то фундаментальное, как нечто, чего нельзя обойти.
Несмотря на все половые промежуточные формы, человек в конце концов
все-таки одно из двух: или мужчина, или женщина. В этой древней эмпирической
двойственности заключается (не только анатомически и не только для каждого
