тогда играли квинтет, а певица была из Армении, а ударник вылез и всю
первую половину обосрал, а Ж. все ждал, так нервничал, что во второй
половине не выдержал и тоже вылез, уж я не знаю, как мы доиграли, а
певица, когда кончили, публике поклонилась, и нам - сволочи! - смачно
так, с армянским акцентом", потом про вина пошел разговор: "...мы как-то
во Фрейбурге давали концерт, и нас повели в местную знаменитую
винодельню, один такой маленький аккуратненький немец водил нас по
подвалам, давильни показывал, бочки, потом привели в дегустационный зал
и стали в стаканчики с такой красной полоской наливать всякие их разные
"букеты", полагалось глоток-другой сделать, а остальное в такой большой
кувшин посредине стола вылить, ну к концу кувшин уж был полон, а мужичек
этот все спрашивал, ну, как этот букет, как этот, а у нас было в
оркестре несколько, которые не любили, когда им полный стакан не
наливают да еще допить не дают, так они в конце этот кувшин с опивками
взяли, взболтали, и на троих разлили, старичек посинел, удрал, даже
слова не сказав", а от вина к воспоминаниям перешли ностальгическим: "а
вообще в России, конечно, другая совсем публика, вот мы поехали как-то в
Петропавловск-на-Камчатке, а оттуда нас еще повезли на автобусе, где-то
сто километров, в деревню Елино, ну думаем, °-ка-ле-ме-не, только б не
убили, так ты не поверишь, в ихнем клубе битком было набито, человек 300
собралось, и как слушали! какое-то °-ка-ле-ме-не Елино...", " а раз мы в
Якутске играли, за окном 50 градусов, форточки открыты, и такой, как
клок ваты здоровенный у каждой фортки торчит и не двигается, и полный
зал, а главное ведь понимающий народ, откуда?.., " а раз в Магадане
звонят: на корабле вы не могли бы концерт дать? а где корабль-то? да тут
рядом, километров 500 от берега, ну говорю, вот как причалит, тогда -
звоните...", в конце о торте кто-то сострил:"а, торт "Отелло", ты к нему
вечерком с любовью, а он тебя ночью душит".
27.3. А может удрать, в Америку? И стать, наконец, настоящим евреем,
скитальцем. И член на старость лет обрезал, чтоб стать евреем до конца.
А то и в Россию вернуться. Хотя это пугающий вариант. Ведь в сущности я
не из сионизма уехал, а от страха.
Опять Солж вещал о гибели русского народа, графики приводил, растет,
мол, кривая смертности и падает - рождаемости, что в роддомах половина
детей появляются с ущербом, физическим, психологическим или духовным.
Так и сказал, духовным.
30.3. Жду не дождусь каникул. От недосыпа, или еще от чего, не
выдерживаю этих безмозглых кретинов, придурков, которых я должен обучать
электронике. О, как я угнетен светлым их скудоумием, отважным
невежеством, девственной наглостью! Омерзительнейший народишко. Вчера
сорвали урок, распустив слух, что был теракт в Холоне /пигуа/.
Разбежались с криками "смерть арабам!" На второй урок пришла треть,
опоздав на четверть часа, валяла дурака, отчаявшись их унять, стал
проверять контрольные, мол положил я на вас с прибором, делайте что
хотите, когда уровень безобразия дошел до красной отметки, грозя залить
соседние классы, а сор из избы выносить нельзя, пришлось встать, слегка
гаркнуть, поставить двум недоноскам по нулю, такой хипеж подняли! за что
по нулю, да мы ничего не делали, а ты плохой учитель, ты вообще нас
учить не хочешь, мы к директору пойдем жаловаться, ну, в данном случае
не страшно, это класс придурков патентованных. Пока шумели и урок
кончился. Вот и славно. А то еще в последнее время полюбили выводить
меня из себя свистом: только к доске отвернусь, кто-то свистнет, если
обернешься, то так и будешь крутиться, как дурак, ничего на доске не
напишешь, а если не обращать внимания, то такой разбойный свист
организуют ѕ держись, а если и на это не среагируешь, могут и мелом
запустить, ну, не в тебя, а рядом. В конце-концов сорвешься, никуда не
денешься, начнешь орать благим матом, последними словами ругаться, и тут
же тишина, блаженные улыбочки - мапсутим, довольны, довели мудака.
"Перестав говорить от лица мировых стихий, зримым совокупным иероглифом
коих торчали оплаканные... изваяния, слово поэзии замкнулось в
комфортабельных пределах подчеркнуто частной речи и сугубо персональных
переживаний... Оно уподобилось одинокому рыцарю, у которого волею
безжалостных обстоятельств отняты и сюзерен и прекрасная дама, и подвиги
разом утратили смысл, потому что подвиг не персональная акция, но звено
в системе структурных зависимостей... застыв на далекой обочине
цивилизации, оно перестало быть силой и функцией..."
Извини, Саш, может культуре и конец, что звучит у тебя во всех статьях
как Carthago est delenda, но ты ей каждый раз устраиваешь "такой пишный
похорон", что складывается впечатление, что тебе нравится сама
церемония.
И по существу я не согласен: и в подчеркнуто частной речи можно говорить
"от лица мировых стихий", да так оно всегда и было, да и комфорт в ее
пределах присутствует не всегда, и подвиг никакое не звено в системе
структурных зависимостей, а самая что ни на есть персональная акция.
2.4. Позавчера в пятницу хизбалдуи обстреляли Север из катюш, убили
пацана, который бегал по берегу с утречка. Радио наше поведало, что это
в ответ на ликвидацию ихнего командира. Жиды подняли гвалт: мол,
нарушены какие-то тайные неписаные договоренности, взаимопонимания, одни
кричат - сирийцы виноваты, надо американцам пожаловаться, те должны им
поставить на вид, другие говорят - что вы хотите от Сирии, она не
виновата, это Иран виноват, он им оружие поставляет, третие говорят - а
надо ли было вообще этого ихнего командира трогать, стоило ли. Вечером
собрались у Гены с Аней, вся азурская компания, одного возраста, одного
соцположения, одного призыва, ну кто на год раньше, кто на год позже
приехал, вместе шли по дорогам житейским, абсорбировались, рожали
сабрят, отдавали старших в армию, теперь женим их, хороним родителей...
И тут "левые" и "правые" - пополам, и опять гневные споры, вначале вроде
со смешком, а потом уж кто-то непременно "заденет", скажет, допустим,
что жертвы неизбежны, террор всегда был и будет, и не только у нас, но и
в относительно мирных странах, ну и тут начинаешь орать, что зачем же
тогда без боя сдаваться, зачем уступать "ради мира", если сами же
говорите, что мира не будет? Да и как это можно выражать согласие с тем,
чтобы нас убивали?! А что, говорят, можно сделать? Деревни сжигать? Это
же невозможно! Наконец, жены, чувствуя, что температура чересчур
поднялась, вмешиваются с целью успокоения страстей. Тогда мы, старой
тройкой, сели пулю писать, жены примирились - чем бы мужики ни тешились,
лишь бы не ссорились - пошли мирные разговоры под ча°к кто куда ездил в
последний раз, кто в Гренобль на лыжах кататься, кто по Восточной
Европе, кто в Скандинавию, кто в Таиланд.
А вчера И. привез к нам Голина с семьей, они турне по Израилю совершают,
20 лет не виделись. Он пристроился в какую-то частную фирму по продаже
электротоваров, живет - не жалуется, только, говорит, хозяин в карты с
ним играть заставляет, выигрывать у него опасно, а проигрывать обидно,
ставки приличные, зарплату продуть можно, рассказывал, как ездил в Питер
отделение открывать, хотел на место распорядителя родственника дальнего
взять, профессора, он кораблестроитель, спец по крейсерам, уже год
зарплаты не получает, так профессор все мучался: вы поймите, ведь если я
лавочником стану, и другие, то у России через 10 лет флота не будет! Я
ему говорю: Юрий Моисеевич, ну и что? И смотрю на него, как на идиота, а
он на меня.
5.4. Начались пасхальные каникулы. Младший огорчает: не умеет учиться,
кончил среднюю школу (8-ой класс) плохо, на скрипке играть не хочет,
целый день у телевизора...
Директор одной иерусалимской школы отменил в своем учебном заведении
преподавание тех частей Библии, где говорится о завоевании Иисусом
Навином Обетованной земли, мол, он был жестоким захватчиком и нечего
преподавать детям такие антигуманные главы. Ах ты, думаю, сука, на
священные тексты купюры клеить?!
А еще такой был случай со "священными текстами": сыну Н. бар-мицву
справляли, в реформистской синагоге, там знаменитый рав служит, Авигдор
Акоэн, он по телеку перед каждой субботой недельную главу комментирует,
симпатичный такой "пелемень губастый", ну вот, роздали нам молитвенники,
и в одной молитве, из Танаха, я обнаружил, что куска не хватает, на счет
того, что "спасибо тебе Господь, что ты не сотворил меня женщиной", мы с
М., после службы, по наивности поинтересовались у рава Акоэна в чем тут
дело? Да, говорит, мы этот кусок из молитвы убрали, он звучит
несовременно. Я обалдел. "Ну как же, - говорю робко, ведь это Писание,
оно же Священное..." "У нас так принято," - оборвал рав возражения с
неожиданной резкостью.
Вчера было последнее занятие курса по усовершенствованию учителей,
"дифференциальное обучение" называется. Учителей - дюжина, занятия ведет
Боаз, лет 45, полный, излучающий терпимость и доброжелательство. У меня
с ним "химия". Вчера я спросил его:"Эта твоя манера говорить, такая
мягкая, как бы парализующая агрессивность, это профессиональное, или от
природы?
- Наверное во мне есть что-то женское.
А потом, когда все с ним прощались, и я подошел пожать ему руку, он
накрыл наше рукопожатие другой рукой и ласково погладил мою руку:
"Спасибо. Я был очень-очень рад. Ты замечательный. Оставайся всегда
таким, какой ты есть. Надеюсь, что мы еще увидимся." В этот момент я
вдруг понял привлекательность мужчин в сексуальном контакте: они куда
ласковей, куда непосредственней в знаках внимания, бескорыстней, если
угодно. С женщинами же всегда игра, всегда поединок. Впрочем, может мне
просто не довелось узнать безоглядной женской любви? Да и в сексуальных
контактах с мужчинами Господь набраться опыту не сподобил.
6.4. Я, сколько помню себя, любил песни Средиземноморья: итальянские,
испанские, а теперь даже греческие и всякие левантийские, полуарабские.
По ТВ есть программа "Таверна", ведущий, рыжий такой, курчавый, неплохие
номера подбирает. Вчера один "Зингареллу" пел, хрипловатым, царапающим
душу голосом, крупный, царственный мужик в седеющих кудрях, куражистый,
пел с двумя блядями и негром посредине, одна блядь маленькая, стройная,
занозистая, другая - огромная лошадь, крашеная блондинка с марокканским
мужеподобным лицом, пела не улыбаясь, ритмично покачивая огромными
бедрами (юбчонки у обеих коротенькие), и это равнодушно-властное
ритмичное покачивание-подразнивание вдруг повлекло-потянуло в тайны
недр, подняло волну юношеской отваги, страсти овладеть, покорить,
страсти злобной, почти мстительной, и страх, страх смертный, до самых
пят, страх того, что ты обречен в этой схватке, что тайна эта - топь,
смерть... И тут я вспомнил Боаза, который гладил мне руку, и подумал,
что вот этот "страх перед бабой", страх "не удовлетворить", страх перед
предписанной легендами необходимостью "произвести глубокое впечатление",
"напугать" ее, как Юпитер, быком явившийся, может и заставляет мужчин
искать утешения своего бессилия в странных и противоестественых дружбах.
Когда мы варганили "Нес"/Чудо/, Эдик жил у Сильвы на антресолях, и мы
там собрались на важное совещание, решающее. Дело в том, что денег не
было, совсем, а своими силами мы начать кампанию не могли. И тут вдруг
всплыл Фима, предложив объединение с его группой, мол, деньги есть,
второе место при этом ему, с ротацией, ну и остальным: Дани, Софочке -
места через одного. Деньги обещал Текоа. А Текоа - это Перес. Видимо,
была у "неутомимого крота" (так его Рабин назвал, хатран билти нилъэ)
задумка толкнуть "правый" список русских, опутав его своими людьми, с
тем чтобы оттянуть несколько тысяч голосов от Ликуда. Нам, "азурской
мафии", оголтелым правым, эта задумка не нравилась, но мы были уже
слишком глубоко в деле, "вождь" был за... Однако я собрался не о
политике поведать, а вспомнил эпизодик. Я приехал раньше всех, Эдик
похвастался большой статьей о его запутанной семейной жизни в "Ляиша",
