тания подготовлены агентами короля на его же деньги. Ради незатейливой
цели: получить в свое распоряжение вооруженную силу. Когда спохватились,
было уже поздно: молодой Густав сумел завоевать расположение армии, и в
одно прекрасное утро здание парламента окружила гвардия с пушками, нехо-
рошо посверкивали граненые багинеты, дымились фитили, а третье сословие,
моментально смекнувшее, что к чему, шумно выражало одобрение столь ради-
кальным реформам.
Реформы, в самом деле, последовали радикальные. Дворянству основа-
тельно прищемили хвост и навели в стране порядок. Планы по разделу Шве-
ции так и остались нереализованными и потраченные на это денежки - руб-
ли, кроны и талеры - пропали зря. Королю Густаву так и не простили столь
крутых реформ - в 1792 г. граф Анкерстром выстрелил в него на дворцовом
балу, нанеся смертельную рану, но возврата к прежним вольностям шведское
дворянство так и не дождалось, процесс оказался необратимым. Ну, а ока-
жись на месте Густава более вялая и нерешительная личность? Швеция могла
исчезнуть с географической карты, как в том же XVIII в. исчезла Польша,
где сильного человека не нашлось...
Разумеется, в умозрительных гипотезах на тему "параллельной истории"
следует придерживаться строгой логики, а не произвольных фантазий. Люби-
тели творчества английского юмориста Джером Джерома должны помнить те
строчки из "Троих в одной лодке", где Джером (гораздо раньше многих фан-
тастов) пытается создать "альтернативную историю".
Герои попадают в городок, где некогда под нажимом баронов король Ио-
анн (тот самый незадачливый "принц Джон" из романа "Айвенго") подписал
Великую хартию вольностей. И один из них, фантазер и мечтатель, невольно
начинает размышлять: а возможен ли был другой исход?
"...он бросает быстрый взгляд на своих французских наемников, выстро-
енных сзади, и на угрюмое войско баронов, окружившее его.
Может быть, еще не поздно? Один сильный, неожиданный удар по рядом
стоящему всаднику, один призыв к его французским войскам, отчаянный на-
тиск на готовые к отпору ряды впереди - и эти мятежные бароны еще пожа-
леют о том дне, когда они посмели расстроить его планы! Более смелая ру-
ка могла бы изменить ход игры даже в таком положении. Будь на его месте
Ричард, чаша свободы, чего доброго, была бы выбита из рук Англии, и она
еще сотню лет не узнала бы, какова эта свобода на вкус!"
Ситуация смоделирована великолепно - и наверняка послужила образцом
доя многих писателей, интересовавшихся альтернативной историей. Здесь
допущен, увы, один-единственный логический изъян...
Король Ричард Львиное Сердце просто-напросто и не смог бы оказаться
на месте жалкого и ничтожного Иоанна, навсегда припечатанного в английс-
кой истории кличкой Безземельный. Слабый, нерешительный, чуть ли не са-
мый ничтожный среди британских королей, Иоанн как раз и позволил загнать
себя в столь унизительную ловушку.
Но не Ричард. Человек, который однажды после взятия одной из сара-
цинских крепостей приказал распороть животы нескольким сотням пленни-
ков*, чтобы проверить, не проглотили ли они драгоценности, развесил бы
баронов по деревьям и воротам при первом же намеке на непокорность...
Какие, к черту, вольности?!
* Некоторые историки оценивают число жертв этой резни в три тысячи.
Иногда случайности проявляют себя в истории столь замысловато и нео-
жиданно, что требуют какого-то иного имени - быть может, следует допол-
нить Историю неким подразделом, которому лично я не в силах подобрать
названия...
Открытие Америки и завоевание Америки - разные вещи. Вполне возможно,
завоевание и не последовало бы столь быстро вслед за открытием, не будь
в Испании столь многочисленных деклассированных элементов, оставшихся не
у дел после окончания многовековой войны с маврами. Вся эта разномастная
орда умела лишь воевать, ничего другого не знала и не хотела - а потому
как нельзя более кстати оказалась под рукой. Вместо того чтобы тратить
массу денег и времени, ликвидируя и рассаживая по королевским тюрьмам
буйную вольницу, ее отправили за океан, где она вдребезги разнесла ин-
дейские государства и обеспечила поток золота в метрополию. Увязни Кас-
тилия и Леон в Реконкисте еще лет на полсотни - история обеих Америк
могла бы стать совершенно другой. Примером тому - Франция, у которой так
и не нашлось избыточных людских ресурсов, которые можно было бы перебро-
сить в Америку. А потому своих заокеанских владений французская корона
лишилась так жалко и бездарно, как пьяница теряет на улице кошелек...
Наверное, навсегда останется нерешенным вопрос: какую роль в крахе
Бориса Годунова, далеко не самого худшего русского царя, сыграли обру-
шившиеся на Россию природные катаклизмы 1601-1602 года? Вполне возможно,
не случись этих стихийных бедствий (к которым мы вернемся в одной из
последующих глав), династия Годуновых могла и не прерваться - а это, в
свою очередь, влекло несомненное изменение истории...
Кстати, о климате и природе. Много язвительных слов было написано о
"нечистоплотности" западных европейцев, отроду не ведавших такого удо-
вольствия, как русская банька, вообще мывшихся едва ли не раз в жизни. В
общем, насмешки эти вполне справедливы - Западная Европа и в самом деле
не грешила регулярным мытьем лица и тела. Однако причины тому лежат не в
области морали и нравов, а связаны со вполне конкретными природными ус-
ловиями...
Своим многовековым банным традициям Русь обязана, как легко дога-
даться, превеликому обилию лесов, сиречь - неограниченному потоку дров.
Самое естественное дело на Руси - пойти в лес и невозбранно нарубить
дровишек, сколько сможешь унести (были, правда, ограничения на порубку,
но уж на баньку-то дрова всегда находились).
В Западной Европе обстояло иначе. Письменные источники средневековья
свидетельствуют, что мылись там столь же часто и охотно, как на Руси -
до определенного времени. Примерно к концу XV века, однако, густые не-
когда европейские леса были чуть ли не сведены под корень, и наступила
первая, пожалуй, в писаной европейской истории экологическая катастрофа.
Уже тогда пришлось поневоле понять: если уничтожение лесов будет продол-
жаться теми же темпами, Европа будет напоминать сарацинские пустыни.
Тут-то и берет начало драконовское законодательство, направленное на
охрану лесов, - вплоть до того, что у виновного в самовольной порубке
вытягивали кишки и прибивали их гвоздем к дереву... Дрова стали нешуточ-
ной роскошью. Простой дворянин (не говоря уж о третьем сословии) уже не
мог позволить себе такой роскоши, как теплая ванна, ставшей привилегией
особо зажиточных аристократов. Угля тогда еще не добывали в значительных
количествах.
С тех времен и начинается "грязный" период истории Западной Европы. О
регулярном мытье приходится забыть, дрова для кухонь стоят приличных де-
нег, кропотливо подбирается каждая щепочка, как раз в те годы низшие
классы вынуждены перейти на еду, не требующую приготовления на огне: со-
лонина, хлеб с луком, всевозможные похлебки"затирухи". Жареное, вареное
и печеное превращается в деликатес для благородных. Будь тамошние зимы
похолоднее, Западная Европа, без преувеличений, могла вымерзнуть. Конеч-
но, это не "случай", это должно называться как-то иначе, но ситуация не
связана ни с политикой, ни с религией, ни с классовой борьбой...
К слову, эта "классовая борьба" иногда претерпевала под пером право-
верных советских историков удивительные метаморфозы. Еще с двадцатых го-
дов нашего грешного века было принято, описывая восстание Уота Тайлера
1380 г., отмечать "участие в крестьянском восстании пролетариата Лондо-
на". К сожалению, в действительности мифический "лондонский пролетариат"
(проще говоря, городские ремесленники) был движим не в пример более
шкурными интересами. Дело в том, что в Лондоне тогда осело изрядное ко-
личество фламандских ремесленников, составивших нешуточную конкуренцию
коренным мастерам. И вот, едва только в Лондон заявилась мужицкая
вольница, городские ремесленники использовали короткий период полного
безвластия для решения сугубо внутренних проблем - они быстренько, в хо-
рошем темпе, перебили и перетопили в Темзе ненавистных фламандских кон-
курентов, после чего весь их бунтарский дух волшебным образом испарился,
и они вновь стали лояльнейшими подданными британской короны, в доказа-
тельство чего стали отлавливать на улицах отставших от своих отрядов
тайлеровских крестьян и с той же сноровкой бить по голове...
Еще о случайностях. Некоторые английские историки вполне серьезно
считают, что в занятии английского престола династией Йорков в 1485 году
огромную роль сыграла примитивнейшая случайность, связанная с незнанием
геральдики...
Как многие, возможно, помнят хотя бы из приключенческих романов, в
конце XV столетия в Англии боролись за престол Йорки и Ланкастеры, име-
нуемые еще Алой и Белой розами. И у тех, и у других имелись определенные
права на королевскую корону, а потому решить дело можно было од-
ним-единственным способом - войной, поскольку уступить никто не хотел.
Сорок лет две ветви королевского дома Плантагенетов заядло истребляли
друг друга, а заодно и тех, кто подворачивался под горячую руку...
В пасхальное воскресенье 14 апреля 1471 года войска йоркского короля
Эдварда IV неподалеку от Лондона, под Барнетом, стали сближаться с арми-
ей графа Варвика, одного из наиболее ярких и талантливых полководцев
ланкастерцев. На равнине стоял туман, осторожный Варвик выслал разведку
- последующие события недвусмысленно доказывают, что разведчики графа
разбирались в геральдике примерно так, как нынешний интеллигент советс-
кого розлива - в логике и иностранных языках.
Дело в том, что среди множества геральдических эмблем того времени
имелось две, во многом схожих. Так называемое "Солнце величия" (солнце с
изогнутыми лучиками, чье количество колебалось от двенадцати до шестнад-
цати) и "эстуаль" (звезда с шестью лучами). Человек темный мог и перепу-
тать...
Они и перепутали. Под знаменем с "солнцем величия" наступал король
Эдвард. Под знаменем с "эстуалью" приближался верный союзник Варвика, Де
Вер, граф Оксфордский. Именно знамя последнего и приняли за вражеский
стяг незадачливые разведчики графа Варвика. И доложили соответственно.
Раздумывать было некогда, Варвик скомандовал атаку - и его солдаты со
всем усердием врубились в ряды своих же союзников. Какой-то однотипной
военной формы тогда не существовало, а в лицо знали друг друга только
высшие командиры. Граф Оксфордский, в свою очередь, решил, что подвергся
нападению йоркистов, и велел стоять насмерть. Пока союзники истребляли
друг друга, их настоящий противник, король Эдвард, быстро разобрался в
ситуации и, справедливо сочтя ее подарком судьбы, ударил на обоих. Лан-
кастерцы понесли страшное поражение, сам Варвик был убит. С той битвы
фортуна бесповоротно склонилась на сторону Йорков, противники которых
после этого удара оправиться уже не смогли... История не сохранила имен
болванов, несведущих в геральдике.
И напоследок стоит рассказать об одной интереснейшей случайности,
связанной на сей раз с техникой. В одной из советских лабораторий тщетно
пытались получить новую разновидность электролита для гальванического
покрытия корпусов наручных часов. Было известно, что для успеха необхо-
димо добавить в исходную массу небольшое количество органической субс-
танции. Одна беда: к тому времени насчитывалось около миллиона подобных
субстанций, и, чтобы испробовать их все, не хватило бы жизни человека.
Случай не замедлил о себе напомнить. Придя утром на работу, лаборант
вынул из электролитической ванны сверкающую, как зеркало, металлическую
пластинку - это было именно то, чего и добивались!
