у ворот дворянам: - Пропустить!
Паколет влетел в ворота, размахивая большим синим конвертом
"соколиной почты" [почта различается на обычную, доставляемую почтовыми
каретами (зеленый конверт с изображением двух почтовых рожков) и срочную,
которую возят верховые почтари (синий конверт с соколом)], держа его на
виду скорее для сторонних наблюдателей - так что это, вероятнее всего,
была уловка. Опрометью бросился на галерею, к Сварогу, перепрыгивая через
три ступеньки. Сварог напряженно ждал с колотящимся сердцем, надеясь на
лучшее, но из суеверия ожидал самого худшего.
Паколет остановился перед ним, тяжело дыша, словно сам бежал всю
дорогу в оглоблях вместо извозчичьей лошади. Счастливо улыбнулся во весь
рот, отступил, опять придвинулся, большими пальцами взъерошил свои редкие
усики. Сварог взял его за локоть и потащил в комнату с занавешенными
окнами.
- Командир!
- Ты не спеши, - посоветовал Сварог, сам охваченный радостным
возбуждением. - Членораздельно, спокойнее...
Паколет швырнул бесполезный конверт:
- Ваше величество!
- Спокойно! - рявкнул Сварог.
Подействовало. Спокойно, даже чуточку равнодушно Паколет сказал:
- Нашел я ее. Бабка не догадалась, а я догадался, как-никак бабка у
нас примерная гусятница, а я - ночной парикмахер и всякое повидал... Эти,
которые не мужчины и не женщины, - притон для педрил! Понимаете, почему
бабке не удалось? Вы ж сами с магией знаетесь, командир! У нас эта мода
давненько приугасла, пока лет двадцать назад не занесли из Балонга...
Кажется, Сварог понял. Запах мысли. Возьмите у матери-собаки щенка,
хорошенько натрите его кошачьей писуркой, положите назад - и какое-то
время мать будет в полном недоумении, не в силах определить, к какой же
породе относится это странное существо. Потому что для собаки запах важнее
того, что она видит глазами. Так и с колдунами. Они чуют запах - в данном
случае запах мысли. У женщины свой запах мысли, у мужчины свой. И колдун,
если нет практики, непременно собьется со следа...
- На Морской, неподалеку от переулка Белошвеек, есть притон, -
продолжал Паколет. - Столь высокого пошиба, что это уже не притоном
называется, а салоном, где собираются сплошь благородные. Хозяином там
разорившийся барон. Полиция не препятствует, потому как туда похаживает
сам барон Гинкер. Грешен, командир, я там частенько брал кошельки, так что
место знакомое. У педрилы мозги, как бы вам объяснить, сдвинуты с обычного
ритма, его "оседлать" легче... Ну вот, когда мне эта мысль стукнула в
голову, поднял я бабку спозаранку, сожгла она тот платочек, сделала
"черный настой", сунул я склянку в карман, помчался на Морскую, подошел к
дому - и фыркнул настой так, что пробка вылетела, и залило мне весь бок...
- Иди переоденься в мужское, - бросил Сварог Маре. - Возьми свое
оружие, какое есть.
Фокус с "черным настоем" он тоже знал. Настой на пепле из сожженной
вещи разыскиваемого человека, если его готовил знающий дело колдун,
багровеет и пенится, стоит ему оказаться неподалеку от хозяина вещи. Этот
прием не годится для поисков наугад - попробуйте обойти большой город
вроде Равены, вытаскивая скляночку под каждым окном, у каждой калитки...
Зато этот метод прекрасно срабатывает, когда есть подозрения на какой-то
определенный дом. В старину этим широко пользовались, чтобы уличить
преступника, если находилась оброненная им вещь, а женщины, заподозрив
конкретную соперницу, бежали к колдуну с платком мужа и ловили его на
горячем.
Неужели Гинкер, владелец этого притона, ведет двойную игру? Или дело
в той самой логике непрофессионалов и он сам ни о чем не подозревает?
Бордель для педрил - последнее место, которое ассоциируется со словом
"женщина". А темнее всего - под пламенем свечи. Слухи об этом роскошном
притончике гуляли при дворе, могло дойти и до Делии...
Вот и все. Бабка-гусятница приютит. Лошадей у тетки Чари в избытке.
Нынче же днем группа всадников с железными документами и выправленными по
всей форме подорожными покинет город. А отъехав в безлюдные места, сядут
на пароход и поплывут в Харлан - туда ближе всего, там заправляет Хартог,
не столь давно взошедший на престол, чтобы успеть преисполниться
неблагодарности. И дальше - море...
Сунув Паколета за стол в красной гостиной напротив равнодушного ко
всему на свете, кроме "пятнашки", графа Дино, поставив перед верным
мошенником бутылку и стакан, Сварог побежал к себе в комнату, переоделся в
простой дорожный костюм. Собирать ему было почти что и нечего -
Доран-ан-Тег, пару пистолетов да несколько туго набитых кошельков и
кое-какие бумаги. Застегнул кожаный колет, глянул в зеркало - еще один
дворянин-путешественник, какие в превеликом обилии снуют по дорогам
королевства. Застегнул на груди перевязь, так, чтобы ножны меча оказались
за спиной, а рукоять торчала над плечом. Оказалось, так носить меч и в
самом деле гораздо удобнее - выигрываешь секунды, можно, выхватив, нанести
удар без всякого замаха...
- Вот и все?
- Вот и все, Маргилена, - сказал Сварог, обернувшись. - Сюда мы в
любом случае не вернемся, хотя шпики должны думать иначе...
- И это все, что ты можешь сказать?
Сварог смотрел в ее печальные серые глаза и лихорадочно искал слова.
Ну что тут скажешь?
- Ты удивительная женщина, - сказал он. - Серьезно.
- Я знаю. И постарайся никогда ко мне не возвращаться. Во-первых, я
не умею долго спать в одиночестве и терпеть не могу воскрешать былые
привязанности. Очень быстро забываю прошлое. Во-вторых, для тебя время
идет по-другому, ты и не заметишь за хлопотами, сколько лет пронеслось - а
с нами обстоит чуть иначе. Береги девочку. Удачи... Серый Рыцарь.
Приподнялась на цыпочки, чмокнула его в щеку, отвернулась и вышла из
комнаты. Сварог подумал, что лучшего прощания нельзя и выдумать.
Когда они втроем сели в коляску, Сварог спросил:
- Ты меч в руках когда-нибудь держал?
- Вот уж чего не доводилось, - сказал Паколет. - Драться могу неплохо
и с ножом тоже управлюсь. Если честно, найдется за мной и полдюжины
порезанных, и даже один жмурик. Но вот военного оружия в руках не
держал...
- Тогда не стоит и пробовать, - сказал Сварог. - Будешь пока что
пребывать в обозе.
Хвосты они рубили там же, где и в прошлый раз, когда ехали к
Леверлину. В одном из хитрых домов, охваченных вниманием барона Гинкера, -
входишь в сапожную лавку, ныряешь в дверцу за прилавком, и сидящий в
задней комнате посвященный человек бегом провожает тебя по лабиринту
переходов, лестниц, коридорчиков, тупиков и двориков, пока не окажешься за
квартал отсюда, на совершенно другой улице, вовсе даже перпендикулярной
той, где размещен исходный пункт. Помимо сапожной лавки, имелись другие
входы и выходы, так что лабиринтов было несколько - и все они затейливо
вмонтированы в самые обыкновенные доходные дома, так что жильцы ничего не
подозревают и привыкли к шмыгающим мимо незнакомцам.
...Паколета оставили в обозе, сиречь в карете отца Калеба. Леверлин и
капрал Шедарис заняли позицию у задней калитки, выходившей в безлюдный
переулок, где не было домов - лишь стена чьего-то парка. Сварог же с Марой
поступили, как вежливые люди: подошли к парадным воротам в стене,
окружавшей ухоженный сад и двухэтажный красивый домик с желтой черепичной
крышей.
Рядом о воротами блестела начищенная медная ручка звонка в виде
бутона розы, но переигрывать с вежливостью не стоило - условного сигнала
они не знали, а на беспорядочный трезвон наверняка вышел бы неприветливый
тип в ливрее без герба и сообщил, что господа в отъезде, а ему настрого
ведено никого не пущать, чтобы не пропадали серебряные ложки... Поэтому
Сварог, определив по заклепкам калитки, где с внутренней стороны находится
засов, оглянулся и, убедившись в полном отсутствии свидетелей, нанес в то
место страшный удар топором. Толкнул калитку ногой, и она бесшумно
распахнулась на добротно смазанных петлях.
Они прошли по дорожке, никого по пути не встретив, как ни в чем не
бывало вошли в дом. В прихожей и в самом деле обнаружился хмурый верзила в
ливрее без герба, уставившийся на них несколько оторопело:
- Как это вы сюда? Здесь владение...
- Друг мой, - мягко прервал его Сварог. - У вас есть нравственный
стержень или высокие идеалы?
Верзила не испугался бы удара, но таким вопросом он на миг был
приведен в состояние полного отупения. Сварог ударил его локтем в
подбородок, подставив подножку, потом, когда верзила уже валился, резко
выпрямил руку и добавил ребром ладони по черепу. Прислушался. Где-то
поблизости жеманно смеялись, на втором этаже лениво позвякивали струны
виолона - но никаких признаков оживленного веселья. Должно быть, не время.
Верзила зашевелился. Сварог дал ему время привыкнуть к новой ситуации
и спросил:
- Где хозяин? - для вящего эффекта приблизив к горлу лезвие топора. -
Хозяин где? Зарежу, сучий потрох...
Тот на всякий случай вовсе не произнес ни слова, только показал рукой
на второй этаж.
- Вставай и веди, - приказал Сварог, убирая топор.
Верзила встал, потирая то челюсть, то висок, покорно пошел впереди.
Мара замыкала шествие. Сварог не волновался ничуть - скорее, в голове была
совершеннейшая пустота.
Распахнулась дверь, в коридор выпорхнули двое некрашеных юнцов в
женских платьях. Сварог молча показал им кулак, и они понятливо юркнули
назад, спасаясь от грубой прозы жизни. Верзила молча тащился впереди.
- Эй, ты, часом, не онемел? - полюбопытствовал Сварог.
Верзила угрюмо проворчал:
- У нас сегодня барон Гинкер ожидается, шли бы вы подобру-поздорову,
пока не огребли хлопот выше ушей...
Сварог молча ткнул его обухом в поясницу, и тот пошел быстрее.
Остановился перед дверью в конце коридора и наладился было нырнуть в нее
первым, но Сварог его на всякий случай придержал. Сам нажал на ручку,
осторожненько заглянул внутрь. Спиной к нему сидел в кресле старик и
что-то увлеченно писал, временами воздевая глаза к потолку и помахивая
пером. Походило на творческие муки поэта. Удовлетворенно кивнув, Сварог
хотел войти.
За его спиной раздался непонятный звук, оханье. Сварог резко
обернулся. Верзила оседал, выронив литой медный кастет, а Мара преспокойно
убирала за голенище кинжал. Сварог, досадливо поморщившись, вошел и, чтобы
не довести седовласого до инфаркта, громко сказал:
- Гхм!
Тот обернулся. Судя по его изменившемуся лицу, муза резво упорхнула.
Предупреждая вопросы, Сварог вразвалочку подошел, прислонил топор к столу
и надежно сграбастал старика за худую черепашью шею. Придавив немного,
отпустил. Сказал веско, с расстановкой:
- Душу выну. Сволочь. Тварь. Задавлю. Где принцесса, мать твою?
Глаза старика невольно скосились в сторону приоткрытой двери в
глубине комнаты. Сварог обернулся туда - и очень вовремя. Она уже
надвигалась с занесенным мечом в руке - очаровательная, долгожданная,
прекрасная в гневе... Сварог мысленно умилился и отпрыгнул, крикнув Маре:
- Стоять! Старика держи!
Делия сделала выпад. Уклонившись, Сварог схватил ее за рукав у
запястья, отработанно взял на прием, выкрутил руку - меч лязгнул об пол, -
левой обхватил поперек груди, прижал к себе. Делия молча, яростно
вырывалась, колотя его затылком в грудь.
- Я тебя отшлепаю, - сказал Сварог. - На друзей с мечом бросаться
нехорошо.
Она чуточку унялась. Сварог ногой отшвырнул подальше ее меч и
