- Ох ты! - в сердцах сказал Гай, со звоном поставив на стол бокалы. -
То ли смеяться над вами, барон, то ли, наоборот, завидовать - как
беспечально живут в Готаре, не слыхивали о запертых темах... Впрочем, это
понятно: какая в Готаре археология? Нет, разумеется, и у вас, если как
следует поплевать на ладони, прежде чем взяться за лопату, да как следует
помолиться, чтобы не заметили с зорких небес, можно ожидать открытий... Но
кто там у вас возьмется копать? В общем, археология - самое опасное
занятие в нашем печальном и развеселом мире. В равной мере это касается и
рудознатцев, знаете, тех, что ходят с рогулькой...
- Послушайте, я все-таки не из зверинца вырвался, оставив хвост в
вольере... Но все же - при чем здесь рудознатцы?
- Рудознатцы - инструмент двойного назначения. Могут к вящему
процветанию державы искать воду или золото, но способны с тем же успехом
высмотреть в недрах нечто предосудительное. Далее, по нисходящей, следуют
механики, прочие изобретатели. За ними антиквары, конечно, - он пояснил,
не дожидаясь вопроса, подметив удивленный взгляд Сварога: - Видите ли,
порой, хотя и крайне редко, самые поразительные открытия делались в
антикварных лавках. Или у букинистов. Даже если допустить, что верна лишь
десятая часть гипотез и догадок, земля таит множество удивительных вещей -
и то, что принадлежит жившим до Шторма, и памятники более древних эпох,
когда здесь не было человека. Правда, положено считать, что мы жили на
Таларе всегда. Существует официально утвержденное прошлое, и не годится
осквернять стройные, изящные конструкции грубыми по причине своей
реалистичности пристройками... Понимаете?
- Лучше, чем вам кажется, - кивнул Сварог.
- Возможно, в запретах и есть какой-то смысл... Под землей хватает
такого, чему лучше всего там и оставаться. Знаете историю про кошку из
черной бронзы, которую мирные крестьяне выворотили плугом под Боирмо? На
ночь лучше не рассказывать.
- Вот и не рассказывайте, - проворчал Сварог, вставая. - Что ж,
уговорили. Пойду поговорю с Анрахом, да и книгу нужно вернуть...
15. ЧЕЛОВЕК ИЗ ЗОЛОТА
Он не стал проходить через комнаты. Опасался встретить кого-то из
своих. Грустно быть генералом разбитой армии, но гораздо хуже - вождем
обреченной на бездействие. Вышел на галерею и стал опускаться по наружной
лестнице. Один из воздушных шаров как раз раскачиваясь пошел к земле.
Сварог покосился в сторону Монфокона - несмотря на изрядное расстояние,
виселица четко рисовалась на фоне ало-золотистого заката. И вокруг - пять
высоких изящных башен с круглыми площадками наверху, напоминавшими
исполинские гвозди. Еще одно изобретение Конгера - осужденного заводят
наверх, запирают изнутри люк, и он остается на площадке. Сиди, созерцай
город и потихоньку подыхай от голода и жажды, пока окончательно не отдашь
богу душу. Не хочешь так прозябать - бросайся головой вниз с высоты уардов
сорока, не зря земля вокруг заботливо выложена булыжником. Бывает,
осужденных приковывают наверху, чтобы не сиганули. Бывает, ставят жбан
воды. Но всем отрезают языки, чтобы не беспокоили воплями окрестных
жителей...
Сварог зашел в таверну с учитывавшей специфику района вывеской "У
бархатного занавеса". Отстранил парочку то ли шлюх, то ли ряженых
великосветских любительниц острых ощущений, мимоходом дал по морде
скульптору-педику, на свою беду потянувшемуся было погладить Сварога ниже
спины, мимоходом похлопал по спине лысого сизоносого трагика и заверил,
что тот гений и нынешнее его бедственное положение, ясный день, суть
происки бездарных завистников - словом, держался, как свой человек, и
потому не привлек внимания. Кабатчик, подобно своей клиентуре, тоже имел
во взгляде этакую творческую отрешенность, проблеск безумия. Любой
корчмарь с годами приобретает философский взгляд на жизнь, а уж тот, что
содержит кабачок для богемы, быстро отучится удивляться чему бы то ни
было...
Днища стоявших за его спиной бочек были расписаны самыми разными
сюжетами, и хозяин эти творения подгулявших художников берег свято -
вполне могло оказаться, что лет через полсотни его внукам отвалят за
что-нибудь из этого золотом по весу. Бывали прецеденты.
Сварог купил бутылку "Драконьей крови", отлитую с полукруглой ручкой,
что было удобно как для ношения, так и для кабацких драк. Лениво
поинтересовался:
- Ну, как оно, если - в общем и философски глядя?
- Да сплошная хреновина, - сказал хозяин. - Философски-то глядя.
Полгорода вон заперли. Ночью по улицам призраки шастают. Дождемся, гномы
из-под земли полезут...
- Они ж вымерли начисто, гномы, - оказал Сварог.
- Это такой народец, что пакостить будет, даже начисто вымерши...
Племянник у меня не смог поехать за вином в Традесант, не выпустили. Алмаз
короны, ха! Бабушке моей рассказали бы, любила покойница байки слушать и
сама травила, что твой боцман... - Он перегнулся поближе к Сварогу и
понизил голос: - Вот насчет колдунов - это верно. Колдуны появились.
Выходит, не всех извели...
Сварог насторожился, но виду не подал. Выложил на стойку пяток
серебряных сестерциев и показал на помещавшуюся особняком бочку с розовым
дургарским - оно было не по карману доброй половине присутствующих, но
своих денег стоило. Хозяин налил серебряную высокую чарку - не долил,
понятно, чисто автоматически - и перед лицом очевидной прибыли невольно
стал еще словоохотливее:
- Если ищут алмаз, зачем заставляют смотреться в зеркало? Нет,
маркиз, верно вам говорю про колдунов. Человек опытный такие вещи чует за
версту - по тому, что носится неуловимо и воздухе... В городе имели Немого
Пса. А если эта зверюга бродит ночами и выискивает кого-то, как встарь,
жди беды.
- Врут, - сказал Сварог, в жизни не слышавший про Немого Пса. - Пить
меньше нужно, не увидишь ни псов, ни крыс...
- Кто его знает... Только Немого Пса видел и Буга-Скрипач, а он при
белой горячке зрит исключительно лягушек, привычка такая у человека... Да
и от белой горячки его отделяло добрых полведра. Как увидел Пса, бежал от
Мельничной до холма, побросав бутылки - полные, заметьте, от него такого
при любых горячках не дождешься, будь они белее снега... Влетел ко мне -
краше в гроб кладут, а уж я его всяким видал. Клянется, что Пес шлялся по
Мельничной и вынюхивал, тварь, улицу, да обстоятельно так. А за ним
тащились бесшумно трое в плащах и каталанах, и кому это быть, как не
Проклятым Егерям? Значит, жди беды. И все оттого, что до сих пор где-то
лежат непогребенными косточки герцога Юнтеса...
Сварогу стало скучно, он допил вино, вышел на улицу и направился
вниз, к самому почти подножию холма, где обитал учтивый народ, огульно
окрещенный "алхимиками". Обособился он не без причины. Во-первых, ученые
эксперименты там порой завершались крайне шумно, и осколки после взрывов
разлетались крайне далеки. А во-вторых... После разговора с Гаем о
некоторых весьма небезопасных научных дисциплинах Сварог стал подозревать,
что "алхимики" обособились не из мизантропии - их туда выжили, на
окраину...
Начинало темнеть, кое-где появились фонарщики с высокими лестницами.
Помахивая бутылкой, Сварог спустился по мощеной пологой улочке,
напоминавшей ему ялтинские, свернул налево - и едва не выхватил пистолет,
когда наперерез ему метнулся из переулка жаркий язык пламени - но это
всего лишь репетировал в гордом одиночестве уличный глотатель огня.
- Смотри, забор не подпали, опять по морде получишь, - сказал Сварог,
уже знакомый с местной скандальной хроникой. Снова свернул налево,
поднялся на высокое крыльцо каменного домика, дернул старинную ручку
звонка в виде змеи, глотающей собственный хвост, - символ то ли познания,
то ли вечности, то ли того и другого, вместе взятого. В глубине домика
задребезжало, гулко пролаяла собака, смолкла. Скрежетнул засов, на пороге
появился мэтр Анрах, всмотрелся, узнал:
- А, маркиз... Заходите.
Камин ярко пылал, и на столе горела лампа под колпаком из тончайшего
фарфора, белого, с просвечивающими синими рыбами и алыми водорослями.
Чертовски уютная была лампа, и дорогая. Судя по ней и кое-каким другим
вещичкам, Анрах знавал и лучшие времена.
Сварог по заранее рассчитанному маршруту прошел к столу и сел.
Здоровенный пастушеский пес, серый, кудлатый кураш, молча поднялся, отошел
подальше и шумно улегся в углу, положив голову на лапы. Сварог все время
чуял на себе его спокойный загадочный взгляд - но так случалось каждый
раз, когда он сюда приходил, и он привык.
Хозяин поставил на стол пузатые серебряные чарочки, отодвинул толстую
потрепанную книгу - названия на черной кожаной обложке не было. Сварог
содрал лезвием кинжала смолу с высокого горлышка бутылки, раскачал
кончиком пробку, выдернул.
- Прочитали? - спросил Анрах.
Сварог достал из кармана небольшой толстый томик: "Записки искателя
затонувшего континента Альдарии, составленные по опыту трех своих
собственных морских путешествий, а также по рассказам и свидетельствам,
почерпнутым из бесед со сведущими людьми". Тисненое серебром название
занимало всю обложку, едва осталось место для маленького якорька внизу.
- Каково же ваше мнение?
- Занятно, - сказал Сварог. - Но аргументов маловато. Если они вообще
есть... Альдария должна была существовать, потому что должна же она была
существовать, черт возьми! К этому, если вдумчиво прочесть, все аргументы
и сводятся. Записки Гонзака, подтверждающие его теорию, у него, конечно
же, украли...
- Действительно, - кивнул Анрах. - Боюсь, что бедного профессора
разыгрывали все, кому не лень. Грех не подоить богатого бездельника,
готового раскошелиться на подозрительных "лоцманов" и еще более
подозрительные "древние карты". Да и "записки Гонзака", цитируемые им,
ничуть не похожи на стиль Гонзака и пестрят скорее сегурским жаргоном...
Хорошо еще, что для профессора все кончилось благополучно и кровопускание
устроили только его кошельку, а не ему самому...
- А что, были примеры и печальнее?
- Случались. Взять хотя бы Гонтора Корча. Не слыхали? Лет десять
назад у него вышла крайне интересная книга, "Ночные колеса". О ночных
извозчиках. То, что они сами рассказывали. В основном, конечно, смешные и
грустные истории из жизни гуляк и бытия ночной столицы. Влюбленные
парочки, ночные бандиты, охота за должниками... Но попадаются весьма
странные и загадочные случаи, которых извозчики, люди недалекие, сами
выдумать никак не могли... Прочитайте, если попадется. Ночные извозчики -
это целый мир, микрокосм со своими легендами, фольклором, даже со своими
призраками и специфическими суевериями. С этой же точки зрения Корч хотел
описать и Фиарнолл, крупнейший торговый порт на восходе. Упоминается в
хрониках уже четыре тысячи лет назад. Между прочим, Корча и автора
"Альдарии", несмотря на все несходство, объединяет одно - оба отчего-то
придерживались сенсационной версии, имевшей одно время хождение, но быстро
забытой - будто роверен Гонзак пропал вовсе не в наших полуночных
губерниях, а где-то неподалеку от Фиарнолла. Но Корч из Фиарнолла не
вернулся. В портах, случается, самый разный народ исчезает бесследно. А уж
в Фиарнолле... Ходят слухи, там едва не лишился головы даже небезызвестный
герцог Орк...
Сварог поморщился и поспешил увести разговор от Орка:
- Что же, по-вашему, могло случиться с Корчем?
- Да что угодно. Бандиты, похитители людей. Микрокосм... Ваше
