случалось - чтобы человек, дравшийся бок о бок, уходил подобным образом,
спокойно и буднично. Всегда была налаженная суматоха боя, пыль, жара,
кишки наружу... Он понимал, что Борн уходит навсегда, и не мог найти слов
- еще и оттого, что война была насквозь чужая, а все чародейство, о
котором столько понаписано с придыханием и поклонением, на деле выглядит
будничнее пыльного верблюда у дукана...
Борн достал флакон из темного стекла:
- Буду весьма признателен, если вы пару минут подождете снаружи. Вы
уже успели убедиться, что и свои бренные останки не следует оставлять в
этом мире - особенно тем, кто много знает. Смените одежду. Путешествующий
в этих краях в одиночку приказчик сразу вызовет подозрения - а вы ведь, не
зная здешней жизни, не сможете убедительно врать. Одежда у меня во вьюке,
там и деньги. - Он колебался. - Может, мне все же поехать с вами? Часа три
еще продержусь...
- А что решат эти три часа? - глядя в пол, хмуро сказал Сварог.
- Верно... Привет Бассу. Прощайте.
- Прощайте, - неуклюже сказал Сварог.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ОДИН, БРАВЫЙ
1. ДВОЕ В СЕДЛЕ
Он вышел из домика, встал спиной к двери. Вокруг парила оглушительная
тишина - никаких птиц, белок, бурундуков, ни щебета, ни цоканья, ни
жужжания насекомых, ничего живого. Только отдохнувшие кони хрупают овес...
Пора? Он заглянул в дверной проем. Никого. Только одежда, еще
повторявшая очертания сидящего человека: кафтан из плотной ткани,
прогнувшись в поясе, опирался на пыльные камни стены. Вот и все. Как не
было хорошего человека, сгинувшего на маленькой неизвестной войне. И
некогда горевать, да и не нужно это, если честно, никого еще не вернули на
землю воплями и слезами...
Сварог натянул вместо кафтана приказчика камзол из толстой кожи с
нашитыми железными кольцами и пластинками. Разорвал купеческие документы,
свои и Борна, сжег клочки. Остался лишь потрепанный лист пергамента с
двумя печатями, круглой черной и овальной фиолетовой. Теперь он был капрал
Улар Тагобер, уроженец и подданный княжества Горум, Вольный Топор.
Здесь, на земле, давно додумались до удостоверяющих личность
документов. Визы, правда, не в ходу. А документы не столь уж надежно
удостоверяют личность из-за отсутствия фотографий и отпечатков пальцев. И
потому подделывают их давно и с превеликой охотой, и высокий спрос
естественным образом влечет за собой высокое качество подделки.
Вольные Топоры стояли вне сословий и гильдий. Собственно, они сами
были юридически непризнанным, но де-факто существовавшим сословием -
кондотьеры, личная стража мелких эрлов, купеческая охрана, колониальные
войска. Свой социальный статус - пусть и невысокий. И попадал туда самый
разный народ - от беглого крепостного крестьянина до дворянского сынка,
нагрешившего в родных краях. Счастливчики, весьма немногочисленные,
выходили в люди - ухватывали богатство, чины, даже дворянство. Другие
ограничивались спокойной старостью в собственном трактирчике. Третьи
служили до могилы - потому что слишком опасно им было возвращаться в
нормальный мир. С одной стороны, прикрытие было идеальное - Вольного
Топора можно встретить в любом уголке Талара, а то и на Сильване. И если
он дезертир, то это волнует не чиновников и полицию, а его собственную
роту, имеющую к беглецу претензии, и никого другого. С другой же -
обладатель такого документа, выданного в одном из Вольных Майоров, в
глазах любого чиновника или полицейского более крупного государства
представал личностью жалкой, ничтожной и совершенно бесправной. И гноить
его в участке можно, пока не надоест. К тому же странствующий в одиночку
Вольный Топор и в самом деле мог оказаться харланским шпионом,
пробиравшимся в Снольдер, снольдерским шпионом, пробиравшимся в Ронеро,
ронерским беглым каторжником, решившим податься за моря, морским пиратом,
под чужим именем пробиравшимся домой, чтобы купить домик и зажить
благонравно на склоне лет... Одно хорошо: даже если нечаянно наткнешься на
"земляка", можно со спокойной совестью выдержать любую проверку - знай
тверди, что лет двадцать скитался вдали от родины, вообще от твердой
земли, а то и сидел безвылазно на Сильване и оттого представления не
имеешь, что происходило на Харуме все эти годы...
Сварог как следует перерыл седельную суму Борна - чтобы в случае чего
избежать вполне естественного вопроса: "Как же это ты не знаешь, что у
тебя во вьюке?" Пересыпают в карманы деньги, изучил карту, попытался
восстановить в памяти дорогу, насколько удалось.
Он уставился на коней как-то по-новому, словно впервые видел такую
диковину. Только сейчас понял, что значила лошадь для людей в эпохи,
предшествовавшие пару, бензину и электричеству. Единственная возможность
относительно быстро перемещаться по земле и убегать от многих опасностей.
Вот только коней нужно кормить, поить, ухитриться не загнать, уберечь от
самых разных неприятностей. Ни его прежняя память, ни новые знания помочь
не могли. Он помнил заклинания, с помощью коих графы Гэйры ненадолго
оживляли павших лошадей, но эти фамильные фокусы следует приберечь на
самый черный день - неизвестно, как выглядит оживленная заклинаниями
павшая лошадь и какие эмоции это зрелище вызовет у окружающих. Лошадь
может потерять подкову и охрометь. В подкову ей может попасть камешек. Ее
нельзя поить разгоряченную. Он добросовестно попытался вспомнить все
читанные когда-то романы, где в качестве подсобного инвентаря выступали
лошади. Увы... Все герои, каких он помнил, браво скакали на полном галопе,
загоняли лошадей десятками и тут же покупали новых или в худшем случае
крали. Не подходит. Лошадей тут не купишь да и не украдешь - нужно еще
уметь украсть. Что еще? Кажется, лошадям нельзя жрать клевер. Или это
коров касается? Атос как-то говорил д'Артаньяну, что лошадь может поесть
из яслей после другой, сапной, и околеть. Но как такие ясли распознать, и
что такое сап, и есть ли он здесь?
Посмотрев на коней с некоторым уважением, Сварог сел в седло,
перекрестился и тихонько сказал:
- Ну, выносите, залетные, что ли...
Часа через два слева показался памятный ориентир - полуразрушенный
черный замок. И снова, как в прошлый раз, на стену шустро взобралось
что-то серое, мохнатое, красноглазое, величиной с кошку, с коротким
пушистым хвостом и круглыми ушами торчком, замахало лапками, запричитало.
Сварог помнил, что тварь эта неопасная, вроде домового. Пожалуй,
будучи в компании, он вновь проехал бы мимо, но одиночество казалось
невыносимым, а серое создание что-то вопило вполне членораздельно. В столь
паршивом месте рад будешь и такому попутчику...
Поколебавшись, он повернул коня к замку, присмотрелся внимательнее.
Раструбы на высоких башнях походили на печные колпаки затейливой ковки, с
фигурными прорезями - ничуть не похоже на ограду, зачем их там
присобачили? А сам замок... Сварог мог и ошибаться, но стены выглядели
так, словно над ними поработала орудийная батарея или звено вертолетов.
Чрезвычайно похоже.
Подъехал поближе, так что от стены его отделял лишь обрушившийся,
заросший высокой травой ров, задрал голову и спросил:
- Ну, чего орешь?
И рассмотрел странную тварь как следует. Печальная ушастая мордочка,
в общем, не отмечена печатью порочных наклонностей, как писали в старинных
романах (которые станут старинными много тысячелетий спустя, а пока что и
не написаны), и больше всего походит на кошачью. Зубы скорее человеческие.
Одежды нет, но на шее висит цепочка с каким-то продолговатым предметом.
- Хозяин, забери меня! - взмолилась тварюшка так жалобно, что Сварогу
стало не по себе. - Забери, отдам джинна! - Оно сдернуло с шеи цепочку и
отчаянно замахало предметом. - Забирай все, в замке много кладов спрятано!
Все умерли, вся страна пустая, одна нечисть, а идти некуда...
- Спокойно, - сказал Сварог. - Ты, значит, вроде домового? (Существо
энергично закивало.) А что умеешь?
- Беречь дом, прибирать дом, распознавать нечисть, петь колыбельные,
чистить лошадей, чесать собак...
- А хозяева где? - спросил Сварог.
Серого прямо-таки передернуло:
- Сюда пришли токереты, с хозяевами у них были счеты...
- Тогда, конечно... - с видом знатока сказал Сварог, понятия не
имевший, что такое токереты, и с большой буквы это пишется или с
маленькой. - Тогда уж, верно, ничего не поделаешь...
- Милорд лар, хозяин, забери меня отсюда!
- Ты меня еще милым дедушкой назови, - сказал Сварог, и тут до него
дошло. - Та-ак, а с чего ты взял, что я лар?
- Я же умею узнавать.
- Та-ак... - повторил Сварог. - Ладно, лезь на лошадку.
Мохнатое создание с невероятной быстротой соскользнуло по иссеченной
осколками стене, ухватилось за протянутую Сварогом плетку, в мгновение ока
вскарабкалось в седло за его спиной. Конь ничуть не беспокоился. Создание
протянуло цепочку с непонятным предметом:
- Возьми джинна, хозяин.
- Тебе, может, самому нужен? - великодушно спросил Сварог.
- Зачем?
- Вот именно, зачем? - пробурчал Сварог, повертел черный
цилиндрический сосудик из непонятного металла, покрытый мелкими выпуклыми
иероглифами. - А мне он зачем, скажи на милость? Я тут слышал краем уха,
что такие бутылочки откупоривать - себе дороже выйдет...
- Этот - честный джинн. Выполнит три желания. Если хочешь, пойдем в
замок, там много всего спрятано...
- Некогда, - сказал Сварог, трогая коня. - Три желания, говоришь?
Слушай, а может твой джинн перенести нас в Харлан?
- Может. Только не стоит. Сейчас не старые времена, люди испугаются.
Будет гром, блеск, вихрь...
- Понятно, - сказал Сварог.
Черт бы побрал это колдовство. Куда ни ткнись - ограничения, строго
оговоренные условия, регламенты и запреты... Пожалуй, не стоит появляться
в Харлане среди грома, блеска и вихря. Скромнее нужно жить... Джинн
просидел в бутылке чертову уйму времени, подождет еще пару деньков.
Прибережем до лучших времен.
- А кто их рассадил по бутылкам, джиннов? - спросил Сварог. -
Случайно, не Сулейман ибн Дауд, мир с ними обоими?
Оказалось, что укупоркой увлекался некий король-маг Шелорис,
правивший неизвестно где в незапамятные времена. Из-за чего-то крупно
повздорив с джиннами, обитавшими тогда во множестве, злопамятный король
принялся их уничтожать, а некоторое количество, должно быть про запас,
запечатал в сосуды. Иные, как Сварог уже знал от моряков, обнаруживаются
по сию пору, хотя редкость это несказанная.
Подробностей домовой не знал. У его древнего, почти начисто вымершего
народца письменности не имелось и летописей не велось, а визиты и обмен
новостями становились все реже. Серый оказался мужского пола, имел имя -
Карах - и, похоже, был в этих краях чуть ли не последним представителем
сгинувшего племени. Насколько Сварог понял, племя это, не лишенное разума,
телепатических способностей и зачатков магии, состояло в крайне дальнем и
весьма запутанном родстве с гномами и свой расцвет пережило во времена
невероятно древние, когда подобные Сварогу люди еще не поселились на
Таларе, именовавшемся тогда Грауванн, и здесь обитали какие-то "другие".
Карах настаивал, что в старые времена здесь жили именно "другие", не
чуравшиеся магии и неизвестно куда сгинувшие под напором пришельцев. Со
временем, покинув прежние места обитания (должно быть, и здесь не обошлось
без напора пришельцев), соплеменники Караха перешли на положение домовых,
