неподвижно сидел в красном кожаном седле, чуть склонив вперед копье, от
него тянулась длинная тень, оба черепа щерились застывшим оскалом, и
понемногу подкрадывалась жуть. Кончиком меча Сварог осторожно потрогал
лошадиный череп - звук был глухой, костяной, какого и следовало ожидать.
Ни конь, ни всадник против такой бесцеремонности не протестовали.
Сварог еще долго оглядывался, быстрыми шагами удаляясь от загадочного
всадника. Терзал совершенно детский страх - а если оживет, пустится следом
на всем галопе, целя копьем в спину? В этих местах все возможно...
Обошлось. Довольно скоро поворот скрыл от его глаз останки
неизвестного рыцаря, похоже так и не обретшего _п_о_л_н_о_г_о_ покоя после
смерти, - но Сварог еще долго оглядывался, порой чувство, будто в
следующий миг на плечо опустится чья-то невидимая ледяная рука,
становилось столь саднящим, что он вертел головой во все стороны, ругаясь
про себя и стискивая в кулаке шаур. Тени становились все длиннее, а вскоре
одна легла поперек дороги. Тень от высокой полуразрушенной башни,
окруженной стеной с круглыми башенками, - башня вздымалась справа, у
откоса. Когда она еще стояла целехонькой, верхушка, очень похоже,
вздымалась над берегами высохшей реки. Сварог уже не сомневался, что это
высохшая река: кое-где валяются окаменевшие раковины, каменистая земля под
ногами гладкая, словно ее тысячи лет шлифовала текущая вода. Но вода
исчезла в столь древние времена, что сюда успели прийти люди или кто они
там были, построить стены и башни, в свою очередь пришедшие в упадок
тысячелетия назад...
Решительно свернув в ту сторону, Сварог приблизился к арке ворот и
заглянул внутрь. Из боковых стен торчали насквозь проржавевшие крюки - то
ли держатели факелов, то ли петли ворот, - по двору там и сям валялись
припорошенные пылью тесаные камни. Полное запустение. Ни звука. Под аркой
лежат ржавые железные клетки странного вида, плоские и широкие, как
конфетные коробки, - тьфу ты, да это остатки ворот, дерево давно сгнило,
уцелела лишь оковка створок... Полукруглую дверь, ведущую в башню,
постигла та же судьба - правда, железная коробка уцелела, косо висит на
нижней петле...
Сварог присмотрелся. И понял, что ему не мерещится - в темной пасти
башни сияло слабенькое, неподвижное радужное мерцание, веером разноцветных
лучиков поднимавшееся от пола. Так сверкает в полумраке горсть драгоценных
камней, куча бриллиантов - он помнил по собственной фамильной сокровищнице
в замке. Правда, здешняя куча, пожалуй, будет человеку по пояс, самоцветы
ведрами можно черпать...
На это и рассчитано, что ли? Сверкание манит радужными переливами,
так и подмывает зайти, посмотреть только, вовсе не грабить покойников... а
внутри ждет что-нибудь веселое вроде упыря или чудовища, сгребет -
пискнуть не успеешь...
- А вот те шиш, - шепотом произнес Сварог, отступая подальше от
заманчивого мерцания.
Спиной вперед прошел под аркой, держа руку на мече и твердо решив не
отвлекаться на придорожные странности, - ненароком влипнешь во что-нибудь
такое, от чего уже не отвяжешься...
Шарахнулся влево, выхватив меч, ему не почудилось, он точно видел,
что на темно-серой стене слева от арки дернулись _д_в_е_ тени - его и
ч_у_ж_а_я_...
Остановился в боевой позиции, заслонившись изготовленным к рубящему
удару мечом. Огляделся.
Рядом никого не было. И до него понемногу стало доходить: учитывая
положение скрывшегося за скалами солнца, на стене никак не могла оказаться
его собственная тень... Осторожно сделал два шага влево, то и дело
поворачиваясь в стороны, готовый к бою.
Тени виднелись на прежнем месте, они выглядели гораздо темнее, чернее
обычных теней, этакие пятна космического мрака, аккуратно вырезанные
ножницами. Они двигались. Они жили своей жизнью. Их прибавилось. И они,
такое впечатление, никакой угрозы путнику не представляли, занятые своими
заботами...
Сварог засмотрелся. В профиль к нему стояла женщина - нет, дама в
длинном платье и затейливом головном уборе, из-под него опускаются на
плечи то ли уложенные кружками косы, то ли украшения. Голова надменно
вздернута, руки сложены на груди, она застыла, с превеликим самообладанием
слушая беснующегося перед ней мужчину в столь же пышном костюме
неизвестного фасона - вот кому самообладания не хватает, немо открывает
рот, явно вопя, потрясает кулаками, топает ногой. За спиной его стоят еще
несколько человек, сливаясь в сплошное пятно причудливых очертаний.
Ух ты! Один вдруг отделился от толпы, упругим кошачьим шагом ринулся
вперед, черной полосой, пропавшей на миг, метнулся длинный узкий клинок,
вошел в спину... Дама ни на миг не изменила величественной позы, только
подбородок задрался еще надменнее - а вот для сторонних зрителей все
случившееся то ли явилось полной неожиданностью, то ли нервы у них слабые.
Мечутся, бестолково сталкиваясь, всплескивая руками, кто-то рванулся в
сторону и мгновенно пропал, с глаз - хотя на стене еще достаточно места -
словно картина ограждена невидимой рамкой экрана. Убийца стоит в вольной,
непринужденной позе, уперев кончик меча в носок сапога, не похоже что-то,
чтобы его мучили раскаяние или хотя бы неловкость. А дама - очень похоже,
она совсем молода, - величественно переступив через труп, движется к нему,
грациозно протягивает руку - пышный рукав взметнулся плавной дугой, от
силуэта неизвестной красотки прямо-таки веет облегчением и злорадством...
Любовная драма со старым мужем и юным амантом? Смерть надоевшего фаворита
королевы? Неведомые дела чести? Сварог зачарованно смотрел, как удаляется
дама под руку с убийцей, так и не убравшим меч в ножны, как суетятся
оставшиеся тени, боязливо приближаясь к убитому. Всадник в шипастом шлеме
вдруг появился справа, натянул поводья и что-то стал кричать, потрясая
рукой в перчатке с широким раструбом, но Сварог уже зашагал прочь.
Темнеет, привидения зашевелились, лучше отсюда убраться...
А потом? У реки он будет не в большей безопасности, чем здесь, как ни
крути, а заночевать придется в Хелльстаде... Сварог потрогал ожерелье -
цепь на шее - меж самоцветами в филигранной оправе и золотыми бляшками
имелось немало серебряных колечек. Та самая инкунабула советовала, коли уж
вас застала в Хелльстаде ночь, оградить себя серебром и щелкать зубами от
страха до самого утра в относительной безопасности, но тут же
оговаривалась, что совет таковой, судя по иным свидетельствам, сплошь и
рядом бесполезен...
Долина раздваивалась. Тогда, с горки, Сварог окинул окрестности лишь
беглым взглядом и не помнил всех хитрых изгибов русла, а потому какое-то
время стоял в нерешительности. Прямо передним, словно острый нос корабля,
вздымалась скала, высоко над головой в ней зияло несколько пещерок.
Поразмыслив, Сварог зашагал направо - благо долина тянулась, в общем,
в нужном ему направлении. Все то же самое - гладкая каменистая земля под
ногами, кое-где - россыпи скатанных камешков. Долина расширялась и
расширялась, вскоре Сварог уже шагал по обширнейшему полю - и впереди
вдруг вновь замаячила стена. Сущий близнец первой - те же камни, тот же
способ кладки. На сей раз он не колебался, одним прыжком оказался по ту
сторону и браво двинулся дальше.
Пока впереди не встала новая стена. Повыше, по грудь. И на вид
совершенно иная, отчего-то казавшаяся угрюмой - сложенная из огромных
черно-серых камней, бугристых, заплесневевших. Преодолеть ее было гораздо
труднее, носки сапог соскальзывали, Сварог перемазался склизкой плесенью -
но упрямо лез, бормоча про себя: "Нет таких крепостей, которые б не
развалили большевики, знаете ли..."
Дорога вела под уклон. Темнело. Сварог размашисто шагал, не утруждая
себя мыслями о жизненных сложностях, но понемногу начал тревожиться. Он и
сам не понимал, что ему в окружающем не нравится, но чем дальше, тем
сильнее в душе крепло некое неудобство. В конце концов он понял, что ему
просто-напросто не хочется идти дальше. Не хочется, и все тут. Хоть
режьте.
Остановился и огляделся. Впереди ничего не удавалось рассмотреть - в
сгущавшемся мраке земля сливалась с небом, горизонт неразличим, вдали, на
пределе зрения, словно бы колюче сияют звезды, необычно низко, будто склон
ведет все ниже и ниже, в пропасть. После иных приключений, пережитых на
пути в этот мир, Сварог в глубине души преисполнился стойкого недоверия ко
всему, напоминающему пропасть, да и легенды иные гласили о провалах,
ведущих в подземный мир, о котором не известно ничегошеньки, кроме
плохого... Показалось, в лицо дует едва заметный ледяной ветерок.
Оглянувшись, Сварог узрел, что вдали, далеко за спиной, небо по-прежнему
синеет светлой полосой - _т_а_м_ сумерки еще не наступили, и это было
странно, словно он миновал некий рубеж меж двумя совершенно иными мирами.
Смеяться над своими страхами как-то не тянуло. Прежняя дорога стала
опасностью привычной, а то, что виднелось - вернее, как раз не виднелось -
впереди, прямо-таки отталкивало.
Поблизости росли невиданные прежде цветы - бледно-белые высокие
стебли и стрельчатые листья, синие и желтые бутоны выглядят странно
блеклыми, будто нарисованными жиденькой акварелью. Впереди, подальше, их
все больше и больше, сущие заросли. Превозмогши себя, Сварог опустился на
корточки и потрогал стебель. Кончики пальцев явственно ощутили прохладу.
Стоило чуть посильнее свести пальцы, стебель беззвучно переломился, нелепо
повис, невероятно хрупкий, руку испачкало бесцветным прозрачным соком, и
Сварог долго вытирал ее о кафтан. Цветы выглядели так, словно их никогда
не касался лучик солнечного света, не говоря уж о том, что белый здесь
считался цветом смерти.
Сварог решительно повернул назад, спеша и поругивая себя за эту
нервную спешку, добрался до развилки и двинулся другой дорогой, уже
прекрасно понимая, что не успеет до темноты выйти к реке.
Темнота, как он и ждал, обернулась полным мраком совершенно
неожиданно, будто упал великанский занавес. К этому времени Сварог шагал
уже по редкому лесу, покрывавшему широкую долину, - лес, надо отметить,
вел себя пристойно, деревья не трогались с места и не пытались ухватить
ветвями за шиворот. У Сварога не хватало знаний, чтобы определить,
отличается ли звездное небо над ним от того, которое можно увидеть за
пределами Хелльстада, но не удивился бы, окажись, что так оно и есть. Мрак
для него не представлял досадного препятствия - обучили видеть в темноте
не хуже кошки, только заклятье пробубни, но поневоле вспоминалось, что во
всяком лесу есть обитатели, с темнотой покидающие логова в рассуждении,
чего бы пожрать...
Над горизонтом поднялся желтый серп Юпитера, стало гораздо светлее,
все вокруг залили серебристые отсветы, а тени стали черными, густыми и
четкими - но Сварог "кошачьего зрения" не отключал для пущей надежности.
Временами мерещились быстрые тени, мелькавшие поодаль меж деревьев, - а
может, и не мерещились. Но не нападали, и то ладно. Признаться честно, он
немного устал, сапоги и меч казались пудовыми - но шагал вперед, как
автомат, на упрямом автопилоте, надеясь, что вот-вот увидит реку, забивая
нещадным куреньем назойливо требовавший ужина желудок. Ни в каких
спасателей он уже не верил, как встарь, полагаясь только на себя, благо
имелся большой опыт.
И когда уголком глаза узрел шевеление справа, ничуть не испугался,
лишь напрягся, как почуявший волка конь.
Нечто большое, косматое, длинное, на четырех лапах, двигалось уардах
