медлительностью загораживавших путь. Лес был полон могучего шуршанья и
шелеста, крепнущих, распространявшихся волнами, но Сварог, мчавшийся со
всех ног, эти волны, похоже, опережал. Сообразив это, наддал, силы брались
неведомо откуда, и каким-то чудом ухитрился ни разу не споткнуться - а
деревья, мимо которых он проносился, стояли смирнехонько, как им и
положено испокон веку, но сзади волной взбесившегося прилива накатывался
шум оживающей чащобы...
Он уже не выбирал направления, следуя прихотливым изгибам дороги,
надеясь, что она выведет из леса. Так и случилось. Деревья расступились,
Сварог оказался посреди широкой долины - и еще долго бежал по ней, пока в
ушах не стих шум оживающего леса. Посеребренная лунным светом равнина
показалась райским местом: здесь царило полное безмолвие, и вокруг,
насколько хватало взгляда, - ни малейшего шевеления, необитаемая тишина...
Облегченно вздохнув, он рухнул на спину и, раскинув руки, уставился в
звездное небо - и долго лежал так, пока не ощутил, придя в себя и
отдышавшись, сырую прохладу земли. Встал, осмотрелся.
Собственно, выбор был небогат - либо блуждать до утра, рискуя вновь и
вновь наталкиваться на здешних обитателей, либо затаиться где-нибудь до
рассвета. Вот только где? Там, впереди, вроде бы чернеет лес. Но если он
окажется столь же странным, оживет? Очертить нательным крестом круг,
произнеся старинное: "Бог в черте, черт за чертой"? А если на всю
з_д_е_ш_н_ю_ю_ нечисть не подействует? Кусты-осьминоги ничуть не
испугались серебра, значит, к нечисти не относятся...
И все же не стоило рассиживаться посреди голого поля. Судя по темным
пятнам над горизонтом, зиявшим посреди звездной россыпи, там то ли горы,
то ли холмы - осмотреться, может, река и недалеко...
Подкрепившись как следует и выкурив пару сигарет, он со вздохом
поднялся и не спеша направился в сторону далекого леса. Светло было - хоть
газету читай, за Сварогом послушно скользила длинная черная тень, ныряя в
ямки, изламываясь на бугорках.
Первый скелет он обнаружил шагов через сто - голый, не обремененный
остатками одежды или оружием. Он не бродил по долине и не торчал на ногах,
неведомо какими силами подпираемый, - смирнехонько лежал, щерясь в ночные
небеса, как приличному скелету и положено. Сварог постоял над ним, пытаясь
определить, что вызвало безвременную кончину - крепкие, молодые зубы
наглядно доказывали, что покойный был в расцвете лег, - но так и не
доискался. Все кости целы, не поломаны и не изгрызены, просто скелет, и
все тут...
Пройдя еще немного, нашел второй - выглядевший точно так же. И чуть
подальше - третий. Все это категорически не нравилось. Что-то же должно
было их убить? Или - кто-то... Которая версия предпочтительнее в его
положении? Он не знал. Прежнее деление на одушевленное и неодушевленное,
сдается, не годилось - как и надлежит в месте вроде Хелльстада...
...Потом он вышел к башне. Вернее, сначала заметил тень - узкий
черный язык, протянувшийся ему навстречу по равнине, залитой чуточку
нереальным лунным сиянием. Свернул, чтобы обойти слева эту тень, и вскоре
разглядел сооружение в виде пирамиды с усеченной верхушкой, высотой уардов
десять. По углам площадки, всем четырем, торчали какие-то непонятные,
невысокие предметы, и в центре возвышалось что-то, напоминавшее то ли
широкий крест, то ли язык пламени.
Птица, разглядел он, подойдя совсем близко. Высокая статуя
распростершей крылья птицы. И те, по углам, - тоже птицы, но они сидят,
плотно сложив крылья, и, похоже, другой породы, знать бы только, какой...
На площадку вела каменная лестница с высокими ступеньками,
выглядевшая целехонькой, как и сложенная из продолговатых каменных блоков
пирамида. Сварог в задумчивости постоял у подножия. Самым разумным было бы
взобраться наверх и занять оборону - однако трудно оказалось бороться с
дурацким убеждением, будто он пребывает в безопасности, лишь двигаясь без
устали. Меж тем с точки зрения холодной логики лишь увеличиваешь число
подстерегающих тебя опасностей, болтаясь по равнинам и лесам...
Конец колебаниям настал, когда Сварог приметил в отдалении, у кромки
леса, перемещение слабо светившихся пятен. Сработал инстинкт - он кошкой
взлетел по высоким гладким ступеням, на самый верх, на площадку,
окаймленную, как оказалось, невысоким парапетом, не доходившим ему и до
колен.
Там было сухо и чисто, площадка выглядела монолитной - нигде не видно
хода в глубь пирамиды, люка, проема. Шаги почти не слышны: под ногами,
определенно, сплошная кладка без пустот. Пять изваяний, тонкий слой пыли
под ногами - и все. Если это что-то вроде кумирни или храма, то в
святилище царил довольно-таки аскетичный стиль. А может, в незапамятные
времена отсюда унесли все, что можно было унести. Или это гробница, вот
только зачем к ней пристроили лестницу? Ну, в конце концов, Мавзолей, с
которого вожди принимают парад, мог оказаться вовсе не большевистским
изобретением, и патент взят давным-давно под другими звездами...
"Археолог хренов", - одернул себя Сварог. Подошел к парапету и стал
высматривать источник свечения. У опушки уже не было никаких огней, но он
и не подумал спускаться - пирамида в одночасье показалась родной и
обжитой, уходить отсюда уже не тянуло. Он был здесь один, это были _е_г_о
владения... Шагов по десять в длину и ширину, пусть и без крыши. Огромная
каменная птица с выветрившейся поверхностью, больше всего походившая на
орла - а может, и не орел, - враждебности не проявляла и оживать вроде бы
не собиралась. Задрав голову, Сварог разглядывал мощный загнутый клюв и
вырезанные с величайшим тщанием перья на груди. Птица была высотой в три
человеческих роста, на крыльях виднелись какие-то знаки, не пробудившие в
памяти никаких ассоциаций.
Что-то длинно скрежетнуло под каблуком. Нагнувшись, Сварог поднял
квадратный кусочек металла с выщербленными краями - с одной стороны
половинка обломившейся дужки, на квадратике глубоко выгравирован какой-то
знак, напоминающий не руны или Древесный алфавит, а скорее иероглиф с
обилием косых черточек, слегка смахивающих на шумерскую клинопись,
спиралек и рогулек вроде тех, какими пользуются лозоходцы. Пожав плечами,
Сварог бросил пыльную безделку в угол, к парапету, стал разглядывать
окрестности.
Если только зрение его не обманывало и Хелльстад не обманывал
миражами, далеко на горизонте, там, откуда он пришел (деликатно
выражаясь), звезды то и дело пропадали, вновь появлялись, словно их
заслоняла размеренно колыхавшаяся полоса. Похоже, оживший лес никак не мог
успокоиться. Что-то такое на сей счет было у Шекспира, тамошний лес
куда-то отправился семимильными шагами - вот только Сварог совершенно
забыл, что это должно было предвещать. Какое-то предсказание определенно
имелось. Когда Бирнамский лес пойдет на Дунсиан... И что? А, не стоит
ломать голову. Вряд ли _з_д_е_с_ь_ работают шекспировские каноны...
Ну вот, наконец. На полночи, далеко-далеко, по земле словно бы
протянулся второй Млечный Путь - тускловато-зыбкий поток отражений звезд в
неспешно текущей воде. Река. На рассвете достаточно будет еще одного
хорошего марш-броска...
У подножия башни послышался чистый высокий звук, похожий на звон
гонга, поднялся до самых высоких нот и рассыпался переливами серебряных
колокольчиков.
Сварог одним прыжком оказался у парапета. У нижней ступеньки в
невысоком куполе бледно-золотистого света стояла обнаженная девушка, глядя
ему в глаза, весело, доброжелательно улыбаясь.
Черные волосы спускались до пояса, глаза были зеленые, огромные, на
смуглой коже сверкало алыми и зелеными самоцветами затейливое ожерелье из
золотых треугольников с подвесками.
Он молча ждал, стоя в тени, отброшенной гигантской птицей. Девушка
переступила с ноги на ногу, улыбнулась еще шире и спросила:
- Что ты там делаешь?
- Живу я тут, - сказал Сварог.
- Ты там собрался ночевать?
- Есть такая задумка, - ответил он кратко, сторожа каждое ее
движение.
- Там холодно и неуютно. - Ее улыбка стала еще шире и
обольстительнее. - Мы можем предложить тебе гостеприимство в наших шатрах,
это наш старинный долг - заботиться о попавших в беду путниках... Здесь
много чудовищ и нечисти, а мы умеем от них защищаться...
- Кто ты? - спросил Сварог.
- Мы живем здесь испокон веков. - Голос был нежный, как краски на
крыльях бабочки. - Переселились в эти края даже раньше, чем тут завелась
нечисть. Мы самые древние, путник, и наши законы, принятые на заре времен,
повелевают нам помогать всем попавшим в беду...
- А кто тебе сказал, что я в беде? - спросил Сварог не без интереса.
Девочка была - с ума сойти.
Серебряным колокольчиком прозвучал нежный смех:
- Я видела, как ты бежал по равнине... Тебя преследуют, верно ведь?
Они скоро будут здесь, и эти древние развалины тебя от них не спасут... Ты
же видел скелеты? Так кончают те, кто оказался застигнут нечистью ночной
порой... Спускайся, я отведу тебя в шатер, а утром ты пустишься в
дорогу... Ты ведь к реке идешь?
- Допустим.
- К реке, - улыбаясь, промурлыкала девушка. - Я тебя провожу утром,
дальше начинаются наши земли... Или я тебе не нравлюсь?
- Поднимайся сюда, - сказал Сварог.
Она покачала головой:
- Мы передвигаемся только по земле, так уж заведено... Мы не любим
зданий, особенно таких, как это, пропитанное черным волшебством. Совсем
скоро тебе придется плохо, ты и не представляешь, куда попал. Как только
закатится Йагупта, - она грациозным жестом указала на сияющий серп
Юпитера, - проснутся здешние духи... Спускайся ко мне, рыцарь. Неужели ты
боишься пройти рука об руку с хрупкой девушкой?
Пора было и посмотреть, что представляет собой эта хрупкая девушка...
Он произнес заклинание. Ожидал, конечно, "ряд волшебных изменений
милого лица" - но реальная сущность ночной гостьи оказалась такова, что
Сварог испытал весьма сложные чувства. Ему пришло в голову: было бы даже
лучше, окажись у подножия лестницы _ц_е_л_и_к_о_м_ и _п_о_л_н_о_с_т_ь_ю
отвратное чудовище...
В общем, красавица осталась почти такой же пленительной - личико,
прическа, ожерелье и фигура особых изменений не претерпели. Вот только
зрачки огромных зеленых глаз превратились в вертикальные щели вроде
кошачьих или змеиных.
Змеиных, конечно... Чуть повыше колен ноги неуловимо переходили в
толстое змеиное туловище с крупными чешуями, покрытыми зигзагообразным
черно-желтым узором, длиной уарда в три, оно плавными изгибами протянулось
по земле в сторону от ступенек (словно стрелка компаса, отклоненная
магнитным полем), и острый кончик, покрытый толстыми роговыми кольцами, в
точности как у гремучки, ритмично и неустанно колыхался над травой,
подобно стрелке метронома...
Должно быть, он чем-то выдал себя: лицо девушки-змеи (и в новом
облике оставшееся обольстительно-наивным) вдруг напряженно застыло.
- Что с тобой, рыцарь?
- Да ничего особенного, - сказал Сварог. - Стою, смотрю... Что это у
тебя там, сзади, болтается? На змеиный хвост похоже...
- Ах, вот ты о чем... - Она моментально справилась с собой, смотрела
с прежней улыбкой, ангел честности и доброты. - Я не хотела тебя пугать...
Вы, люди извне, так быстро пугаетесь всего непонятного... Что во мне тебя
страшит? То, что я на тебя не похожа? Что же здесь странного? Просто я
другая... Это еще не означает, что от меня нужно ждать плохого, верно
